«Когда по спине проскользнёт холодок». На гибель Ростислава Журавлёва

Разлетелись по Telegram сообщения о гибели одного из русских военкоров — Ростислава Журавлева. Скажу честно, мне его имя не было знакомо до этого дня. Я солгал бы, если бы сказал, что был подписан на его канал, следил за ним в зоне СВО, знал, чем он занимался до того, как начал ездить на передовую.

Однако такие новости всегда немного задевают. Был убит военкор. Отважный, который прекрасно понимал, чем может закончиться его профессиональная деятельность, но все-таки гражданский, не державший в момент смерти оружия в руках.

Мы все привыкли к тому, что война постоянно забирает людей, калечит их, разбивает семьи. Привыкли к тому, что гибнут военные: в конце концов каждый где-то в глубине души прекрасно понимает, что доля участников боевых действий — это преждевременная, неожиданная и порой весьма мучительная смерть. Но Ростислав не был военнослужащим.

Может, действительно эта новость так задевает из-за того, что погиб именно гражданский? На самом деле нет. Смерть гражданских сегодня — это тоже рутина. Новости о том, кто, как и из чего бомбил Донецк и сколько в результате обстрела скончалось случайных прохожих, — это уже давно такой новостной фон, который не может сильно ранить человека, видевшего сотни подобных постов, а то и потерял десятки и сотни боевых товарищей.

Мои сослуживцы иногда погибали по одному, иногда новости приходили целыми списками. А последний раз, когда меня действительно пронял обстрел Донецка и его последствия, — это 14 марта 2022 года, когда в результате запуска кассетной «Точки-У» в самом центре города разом ушли из жизни больше десятка человек. Тогда, в самом начале войны, это было дико, страшно и вызывало крайнее чувство озлобления. Потом стало понятно, что для ВСУшников это норма, и они поступят подобным образом еще неоднократно.

Но новость о гибели военкора все равно проходит как-то иначе — и для меня, и для всего общества в целом. Может, дело в нем самом? Отчасти это действительно так. Судя по тому, что про него писали после смерти, Ростислав был человеком деятельным и неравнодушным. Был в партии Лимонова, воевал на Донбассе в 2014-м. То есть он был не из тех, кто отправился на передовую, дабы «поторговать лицом», ради славы и денег, не из тех, кто в рамках номенклатурных веяний повернулся, как флюгер, и внезапно стал русским патриотом.

Ростислав русским патриотом был всегда, не боялся отдать жизнь за други своя и за свои взгляды. В боевых действиях принимали участие множество людей, но действительно идейных, понимающих и самоотверженных немного даже на передовой.

Туда идут разные люди, и идут по разным причинам — есть те, кто зарабатывает, есть те, кто уходит на войну от пилящей жены, вариантов очень много. Кому-то просто нравится. Но тех, кто идет на передовую именно из-за своей причастности к русской идее, — единицы, и гибель каждого из таких людей электрическим током проходит по всей нервной системе русского общества. Погиб один из «наших», наших настолько, что он в свое время сам взял в руки автомат, чтобы защитить других русских, а затем рискнул всем опять, чтобы рассказать об ирреденте и принести России победу в войне информационной.

В конечном итоге выходит, что среди всех погибших меньше гражданских (которые вообще, по идее, умирать на войнах не должны), среди всех гражданских — меньше людей идейных и самоотверженных, но даже среди этих единиц меньше людей чувствующих. Тех, кто действительно пропускает все происходящее через себя, осознает это, рефлексирует и переживает в полной мере, не отгораживаясь от окружающего его ужаса панцирем равнодушия и цинизма.

Уже после гибели Ростислава я вспомнил, что мне на фронт жена отправляла его стихи. Хорошие, чувственные и романтичные стихи — стихи человека, который не был выжжен войной, который не потерял в ней свою душу, понимал все ужасы происходящего и принимал их.

Когда ты приедешь ко мне…

… на войну,

Я хочу попросить лишь о малом:

Не оставайся наедине,

Тут опасность за каждым привалом.

И когда по спине проскользнëт холодок,

Прижмись ко мне — это теплее,

А если на нашем пути «Лепесток»,

Не бойся, я наступлю на него… первее.

Ростислав был не просто человеком, не просто русским, не просто патриотом. Он был частью нервной системы — нервной системы нашего общества и нашего народа. Одним из тех, что заставляет чувствовать, думать и рефлексировать других. Это чувствуется по тем десяткам (если не сотням) некрологов, которые разлетелись по сайтам, каналам и пабликам. Русская нервная система содрогнулась, когда от нее отрезали не очень большой, но очень важный кусочек.

Мы понимаем, что в драке нам будет больно, мы понимаем, что не обойтись без крови и травм, что наше общество не выйдет из самой страшной мясорубки этого века таким, каким оно туда вошло. Изменится общество, изменится каждый его член. Нам всем будет больно. Но когда удар приходится в нерв, когда умирают такие люди, как Ростислав, нам больнее вдвойне.

Наши враги это прекрасно понимают. Как-то мне говорили, чтобы я никогда не клеил на себя нашивку «пресса», потому что украинцы с большим удовольствием убивают именно журналистов. Они осознают, что так можно уколоть чувствительнее, что так можно сделать больнее, если запустить снаряд не просто по скоплению солдат, а по тем, кто играет роль нервных окончаний для скопления из сотни миллионов человек.

Ростислав, конечно, не был последним — у России еще достаточно достойных и идейных сынов, которые готовы переживать то, что происходит на передовой, пропускать это через себя и делиться своими выводами с нами. Но каждый из таких людей — на особом счету. Каждый из таких людей — солдат, но солдат войны, что идет в наших головах и сердцах. Их нужно беречь, их нужно ценить и их нужно достойно провожать.

Спасибо тебе, Ростислав. За твою русскую душу, за твою идею. За то, что ты оставался им верен до самого конца. Ты жил ради того, чтобы менять этот мир, и у тебя получалось. Это значит, что все было не напрасно. Значит, что ты никогда не уйдешь до конца — твой подвиг всегда будет с нами.