Strategist: Индия и Китай пока остаются «заклятыми друзьями»

На прошедшей недавно конференции бывший советник по вопросам национальной безопасности Индии и китаевед Шившанкар Менон призвал руководство своей страны избегать категоричности в отношениях с Пекином, указав на необходимость принимать усиление КНР как некую данность. В его словах есть смысл, поскольку отношения между двумя азиатскими державами слишком сложны и не могут сводиться к стратегии реагирования на шаги другой стороны, пишет Мухаммед Айюб в статье для австралийского издания The Strategist.

Читайте также: Strategist: Новая война между Китаем и Индией из-за границ неизбежна?

Автор подчеркивает, что в случае применения категорического подхода без должных расчета и подготовки последствия для Нью-Дели могут оказаться столь же катастрофическими, как и во время пограничной войны 1962 года. В том конфликте разгневанная, но неинформированная общественность страны подтолкнула правительство премьер-министра Джавахарлала Неру к более враждебной политике без адекватной военной подготовки. Китай, с другой стороны, был более чем готов к военному столкновению в Гималаях. В результате по Индии был нанесен такой удар, от которого страна не могла оправиться в течение нескольких десятилетий.

И хотя с 1962 года между Индией и Китаем было несколько пограничных столкновений, обе страны предпринимали все необходимые шаги во избежание эскалации пограничных стычек до крупномасштабного конфликта. Так, в последний раз на границе были жертвы в 1977 году. Визит 1988 года бывшего премьер-министра Раджива Ганди в КНР поспособствовал сближению двух соседей и тому, чтобы вопрос приграничных территорий отошел на второй план на фоне более широких экономических и политических отношений между двумя странами.

Тем не менее небольшие стычки на границе продолжились, в том числе недавно на плато Доклам в точке соприкосновения Индии, Бутана и Китая. Причиной этого инцидента стала попытка Пекина построить дорогу на территории, на которую претендует Бутан — союзник и фактический протекторат Индии.

Более того, произошел этот инцидент на участке, стратегически важном для Нью-Дели из-за его близости к узкому коридору, соединяющем северо-восток Индии — на который частично претендует КНР — с остальной страной. Противостояние, длившееся десять недель, завершилось 28 августа 2017 года, после того как Китай приостановил там работы, однако полностью от своих претензий Пекин не отказался.

Читайте также: Почему война Китая с Индией не началась?

В то же самое время экономические отношения между двумя азиатскими гигантами процветают. Несмотря на отсутствие соглашения о свободной торговле, Китай стал крупнейшим партнером Индии, а объемы взаимной торговли превысили в 2016 году $69 млрд. Однако дисбаланс в этой торговле во многом на стороне КНР, объем экспорта которой составил за указанный период $60 млрд. Поэтому, несмотря на то что взаимная торговля помогла связать экономики двух стран в некоторой степени, указанный дисбаланс привел также к напряженности в отношениях.

Тем не менее напряженность в отношениях двух стран создают не столько экономические, сколько стратегические факторы. Катализатором беспокойства Индии являются ее обеспокоенность относительно планов Китая на близлежащие территории и в особенности культивация Пекином стратегических связей с Мьянмой и Шри-Ланкой. Все более близкие экономические и политические отношения Китая с главным противником Индии Пакистаном играют роль постоянного камня преткновения между двумя странами.

Массированные финансовые вливания Китая — $500 млн — посредством грантов на возведение инфраструктуры порта Гвадар в пакистанском Белуджистане рассматриваются в Нью-Дели не только как стратегический план Китая по расширению своего влияния на Персидский залив, но и возможность для Пакистана укрепить свой потенциал для противостояния Индии в будущем.

В Китае, со своей стороны, подозревают, что Индия и США пошли на сговор с целью ограничить растущее влияние КНР в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Активное обхаживание администрацией Трампа Нью-Дели для достижения этой цели не является секретом. Тот факт, что Азиатско-Тихоокеанский регион в официальных заявлениях США был заменен формулировкой «Индо-Тихоокеанский», в Китае и других странах рассматривают как официальное одобрение региональной гегемонии Индии.

Более того, в октябре 2017 года глава американской дипломатии Рекс Тиллерсон послал четкий сигнал в своей речи, в которой он отметил, что Вашингтон считает Индию не только стратегическим партнером, но и партнером в построении «основанной на правилах» международной системы. В той же самой речи Тиллерсон назвал Китай «дестабилизирующей силой» в регионе, обвинив его в «провокационных действиях в Южно-Китайском море», которые «являются прямым вызовом международным праву и нормам, за которые выступают и США, и Индия». Китай, без сомнения, заметил то, насколько различным образом госсекретарь изобразил две страны.

И хотя официальные лица Индии открыто не выступают против заявления Тиллирсона о КНР, будучи, скорее всего, полностью с ним согласными, они не стали поддерживать их открыто. Такая осторожность отражает двойственность политики Нью-Дели по отношению к КНР. С одной стороны, Индия считает Пекин своим основным противником, с другой — из-за экономических и даже географических причин страна не может занять открыто антагонистическую позицию по отношению к Китаю.

Граница между двумя странами слишком длинная, и, несмотря на развитие собственного военного потенциала, Индия по-прежнему отстает от КНР в слишком большой степени, чтобы следовать враждебной политике.

Таким образом, в обозримом будущем отношения между Нью-Дели и Пекином будут включать в себя элементы конфликтности и сотрудничества, а вероятность открытого столкновения двух азиатских гигантов невелика. В связи с этим отношения между двумя странами можно назвать, по меньшей мере со стороны Индии, «подавленной враждебностью». Такая ситуация может сохраниться как минимум еще несколько десятилетий или до тех пор, пока Индия очевидным образом не сократит экономическое и технологическое отставание от Китая.