Революция: «Если старая присяга ничего не стоит, ничего не стоит и новая»
Санкт-Петербург, 17 марта, 2017, 12:00 — ИА Регнум. 4 марта в Петрограде в здании министерства внутренних дел состоялось первое заседание Временного правительства.
Бюро ЦК РСДРП (б) приняло «платформу» с негативной оценкой Временного правительства и постановкой самостоятельных тактических задач партии. Также решено возобновить выпуск газеты «Правда».
В тот же день бывший император Николай II виделся в Могилеве со своею матерью. После разговора с начальником штаба Алексеевым, он отослал от себя дворцового коменданта Воейкова, а затем и министра императорского двора Фредерикса.
Михаил Бабкин в книге «Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году» приводит письмо членам Святого Синода от группы православных христиан:
«Мы православные христиане усерднейше просим разъяснить нам в газете «Русское Слово», что означает в предстательстве пред Господом Богом присяга, данная нами на верность Царю Николаю Александровичу? У нас идут разговоры, что ежели эта присяга ничего не стоит, то ничего не будет стоить и новая присяга новому Царю.
Так ли это, и как надобно все это понимать? Мы обращались за разъяснением к своему брату умному человеку, но он нам прислал ни два ни полтора, что вы сами увидите из писем этого человека которые посылаем ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕМУ СИНОДУ в суждение.
Нам желательно не самим решить это дело, как нам советует наш знакомый человек, а СИНОДОМ ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩИМ, чтобы все это понимали как надо понимать без разногласия. Потому что от разногласия жить стало нельзя и нету никакого порядку. Жиды говорят что присяга ерунда и обман, что можна и без присяги, попы молчат, а миряне каждый посвоему, а это не годится. Опять же стали говорить что Бога нету совсем, а церкви скоро закроются по ненадобности. А мы по своему думаем зачем же закрывать иному при церкви жить лучше. Теперь сничтожили Царя плохо стало, а ежели прикрыть церкви еще хуже того будет, а нам нада чтобы лучше было.
Потрудитесь нам СВЯТЕЙШИЕ ОТЦЫ НАШИ разъяснить для всех одинаково, как быть с старой присягой и с той, которую принимать заставют? Которая присяга должна быть милее Богу первая аль вторая? Потому как Царь не помер, а живой в заточении, находится. И правильно ли что все церкви по закроются? Где же нам тогда молится Господу Богу? Неужто идти к жидам в одну компанию и с ними молится?»
Стиль и пунктуация приводятся в соответствии с источником. Выделения в тексте сделаны авторами послания, которые, судя по тексту письма, были малограмотными. Наиболее вероятная сословная принадлежность авторов — крестьяне».
Владимир Ленин в Цюрихе написал «Набросок тезисов 4 (17) марта 1917 года» о задачах пролетариата и его партии в революции, который послал в Стокгольм для большевиков, отъезжающих в Россию:
«При таком положении дела задача пролетариата довольно сложная. Нет сомнения, что он должен сорганизоваться возможно лучше, собрать свои силы, вооружиться, укрепить и развить свой союз со всеми слоями трудящейся массы в городе и деревне, чтобы оказать беспощадное сопротивление царской реакции и раздавить до конца царскую монархию.
Новое правительство не может дать ни народам России (ни тем нациям, с которыми связала нас война) ни мира, ни хлеба, ни полной свободы, и потому рабочий класс должен продолжить свою борьбу за социализм и за мир, должен использовать для этого новое положение и разъяснить его для самых широких народных масс.
Новое правительство не может дать мира как потому, что оно является представителем капиталистов и помещиков, так и потому, что оно связано договорами и денежными обязательствами с капиталистами Англии и Франции.
Оно не в состоянии сделать то, что теперь необходимо народам: немедленно и открыто предложить всем воюющим странам осуществить перемирие тотчас и затем заключить мир на основе полного освобождения колоний и всех зависимых и неполноправных наций. Для осуществления этого нужно рабочее правительство в союзе, во-1-х, с беднейшей массой деревенского населения; во-2-х, с революционными рабочими всех воюющих стран.
Новое правительство не может дать народу хлеба. А никакая свобода не удовлетворит массы, терпящие голод от недостатка припасов, от дурного распределения их, а главное, от захвата их помещиками и капиталистами. Чтобы дать народам хлеб, необходимы революционные меры против помещиков и капиталистов, а эти меры в состоянии осуществить лишь рабочее правительство.
Новое правительство, наконец, не в состоянии дать народу и полной свободы.
Весь манифест нового правительства от 17. III. внушает самое полное недоверие, ибо он состоит только из обещаний и не вводит в жизнь немедленно ни одной из самых насущных мер, которые вполне можно и должно бы осуществить тотчас.
Новое правительство не говорит в своей программе ни слова ни о 8-часовом рабочем дне и других экономических улучшениях положения рабочих, ни о земле для крестьян, о передаче крестьянам без выкупа всех помещичьих земель, обнаруживая молчанием об этих насущных вопросах свою капиталистическую и помещичью природу.
Дать народу мир, хлеб и полную свободу в состоянии лишь рабочее правительство, опирающееся, во-1-х, на громадное большинство крестьянского населения, на сельских рабочих и беднейших крестьян; во-2-х, на союз с революционными рабочими всех воюющих стран.
Поэтому мы не можем идти ни в какие ни блоки, ни союзы, ни даже соглашения с рабочими-оборонцами, ни с направлением Гвоздева-Потресова-Чхенкели-Керенского и т. п., ни с людьми, занимающими подобно Чхеидзе и т. д. колеблющееся и неопределенное положение по этому основному вопросу. Подобные соглашения не только внесли бы ложь в сознание масс и сделали их зависимыми от империалистской буржуазии России, но и ослабили и подорвали бы руководящую роль пролетариата в деле избавления народов от империалистских войн и гарантирования действительно прочного мира между рабочими правительствами всех стран».
Владимир Набоков вспоминает о начале работы Временного правительства:
«Во всяком случае, уже в субботу, 4 марта, я присутствовал в вечернем заседании Вр. Правительства, происходившем в большом зале совета министра внутренних дел, в здании министерства на площади Александровского театра.
В первые дни существования Вр. Правительства (четверг 2-го и пятницу 3 марта) не могло быть, конечно, речи ни о каком организованном делопроизводстве. Но какое-то подобие канцелярии пришлось импровизировать немедленно, при чем дело это было поручено Я. Н. Глинке, заведовавшему делопроизводством Госуд. Думы. Он воспользовался силами канцелярии Думы. Должен, однако, указать, что запись первого — чрезвычайно важного — заседания Вр. Правительства, в котором оно установило основные начала своей власти и своей политики, была сделана совершенно неудовлетворительно и даже невразумительно. Когда я ознакомился с этой записью, то пришел в некоторое недоумение и сказал об этом Милюкову. Прочитав запись, он квалифицировал ее гораздо резче меня. Тогда же было условлено, что он возьмет эту запись и восстановит по памяти ход и решения первого заседания, после чего Вр. Правительство, проверив в полном составе журнал, подпишет его. Запись П. Н. действительно взял, но за два месяца своего пребывания на посту министра Иностранных дел не имел, по-видимому, необходимого досуга, чтобы выполнить эту работу. Сколько раз я ему о ней ни напоминал, он всегда смущенно улыбался и обещал, в ближайшие дни заняться ею, — да так и не исполнил своего обещания. Так и осталась запись неиспользованной, — кажется, он и не вернул ее. Этим объясняется, что журналы (печатные) заседаний Вр. Правительства начинаются с №2.
В субботу, 4 марта, Н. В. Некрасов просил меня и Н. И. Лазаревского прибыть к нему в министерство путей сообщения для выполнения поручения, данного Временным правительством. Поручение состояло в том, чтобы написать первое воззвание Временного правительства ко всей стране, излагающее смысл происшедших исторических событий и profession de foi [мировоззрение фр.] Временного правительства, а также политическую программу, более определенную и полную, чем та, которая заключалась в первой декларации, сопровождающей самое образование Временного правительства. Часа в два мы встретились с Н. И. и вместе отправились в министерство. Там кипела лихорадочная деятельность, бегали служащие, сидело, стояло, ходило множество народа. Не без труда разыскали мы Некрасова, председательствовавшего в каком-то совещании. Пришлось немного подождать, совещание при нас закончилось, и Некрасов повел нас внутренним ходом из здания министерства в квартиру министра. Там, в кабинете министра, мы нашли члена Государственной думы А. А. Добровольского, тоже принявшего по собственной охоте (и, конечно, с общего согласия) участие в нашей работе. Некрасов объяснил нам программу воззвания и его задачи и оставил нас. Тотчас мы принялись за работу, она продолжалась часов до шести-семи вечера. Шла она очень скоро, и результатом ее явился проект, сохранившийся в моих бумагах, но не увидевший света. Этот проект был на другой день доложен В. Н. Некрасовым Временному правительству, но, как я потом узнал, встретил некоторые частичные возражения. А. А. Мануйлов внес предложение — передать его Ф. Ф. Кокошкину (утром приехавшему из Москвы) для переделки. Это было принято. Каким-то образом очутился при этом М. М. Винавер, в качестве сотрудника Кокошкина, причем этот последний предоставил ему написать текст воззвания заново и — как мне впоследствии говорил сам Кокошкин — текст этот, целиком написанный Винавером, был им, Кокошкиным, внесен Временному правительству, которое его санкционировало без изменения. В конце того же месяца на страницах «Речи» Винавер обратился также с чем-то вроде манифеста «К еврейскому населению», причем этот документ начинался теми же словами: «Свершилось великое».
Вечером того же дня происходило первое при моем участии, вернее, в моем присутствии заседание Временного правительства в здании министерства внутренних дел, в зале Совета»
Справка ИА REGNUM :
Святейший правительствующий синод — орган государственного управления Русской Православной Церковью, её высшая административная и судебная инстанция. Синод заведовал богословской цензурой, устанавливал правила и обряды, осуществлял канонизацию, избирал епископов и принимал многие другие решения относительно церковной жизни.
Владимир Ленин — революционер, публицист, создатель партии большевиков. На момент революции был в эмиграции в Швейцарии, сотрудничал с местными социал-демократами.
Николай Лазаревский — юрист из партии кадетов. Будущий член Юридического совещания, образованного Временным правительством для подготовки основных законопроектов, в том числе проекта новой Конституции.
Александр Мануйлов — экономист, профессор, член партии кадетов. Министр народного просвещения Временного правительства
Федор Кокошкин — правовед, один из основателей партии кадетов. Будущий председатель Юридического совещания.
Максим Винавер — юрист, один из лидеров левого крыла партии кадетов, важный деятель еврейского движения в России.