Москва, 5 февраля, 2016, 18:37 — ИА Регнум. Сегодня, 5 февраля, в эфире передачи «Время покажет» на «Первом канале», политики и эксперты обсуждали основы для выработки единой национальной идеологии.

Кузьма Петров-Водкин. Мать. 1913

В качестве стартовой точки ведущий передачи Пётр Толстой предложил высказывание политика и политолога, лидера движения «Суть времени» Сергея Кургиняна, записанное на прошлой неделе, также в передаче «Время покажет». Вот эта точка отсчета:

«Договориться надо не лгать. Вопрос простой. Кончить [надо] вот этот вопрос с пиаром. Нация на достаточно серьезном перепутье. Ситуация в стране и мире очень неблагополучная. Нужна мобилизация и консолидация. Какое-то количество вещей [исторических фактов, ценностей, смыслов] должно быть признано верными. После этого разойдемся по ценностным квартирам и будем понимать, что есть не красная, не либеральная и не какая-нибудь белая, а есть Россия — она едина. Если мы сейчас начинаем поносить любой её период, мы работаем на раскол.

Дело в том, что Россия и есть суперидеология. Она и есть мечта».

В процессе обсуждения участники передачи высказали много соображений о том, какой должна быть Россия и куда она должна двигаться и поворачивать: влево, вправо, на Восток, на Запад и пр. В ходе дискуссии Сергей Кургинян указал на необходимое условие существования в России любой идеологии и осуществления Россией любых поворотов — для всего этого Россия должна быть:

«Для того чтобы Россия была левой, правой, либеральной, какой угодно — она должна быть! Прежде всего мы должны считать, что бытие России для нас выше всего остального. И здесь есть у Бертольда Брехта такая пьеса «Кавказский меловой круг»… Кто такая подлинная мать? — это которая отказывается разрывать ребенка на части. Нам совершенно ясно, что это огромное счастье, чтобы страна была. И мы готовы за это платить, мы готовы за это платить в том числе и жизнью, потому что мы это место любим.

Самое трудное — это говорить на языке любви. Ведь иногда говорится вообще: «А зачем язык любви? Можно же там, прагматически — про то, другое, пятое-десятое». В России если нет любви — [не будет ничего] безлюбым не будет ничто, ни труд не будет безлюбым, ни подвиг. Вначале — любовь. Это и есть русская суперидеология. Вот это вот.

И, наконец, последнее. Как только идеей становится колбаса — государство гибнет. Любое. Сделайте идеей колбасу в Соединенных Штатах или где угодно — оно погибнет сразу. Ибо большая страсть, великая любовь к Отечеству и ощущение будущего — это есть то, без чего большие народы жить не могут. Россия жила в этой симфонии, жила в этом смысле и будет так жить».

В конце передачи, отвечая на высказывания многих участников передачи о том, что их нынешняя Россия по разным причинам не удовлетворяет и поэтому они не видят для себя необходимости ее защищать, Сергей Кургинян сказал:

«Я хочу сказать, что, там «Бой идёт святой и правый, смертный бой не ради славы — ради жизни на земле».

Огромное счастье — отдать. Молодой человек (говоривший, что сначала страна должна что-то сделать для него, а уж только потом он подумает, нужно ли за нее сражаться — прим. ИА REGNUM), может быть, будет благополучен, но он никогда не будет счастлив, потому что он вообще не понимает, что такое отдать. А Россия на этом держится, понимаете? Россия держится на том, что она живет… Счастье — жить на родной земле, счастье — эту землю отстоять, пусть она сейчас находится не в том виде, в каком нам хочется.

Может быть, Россия сейчас — достаточно гнилое бревно. Но это единственное бревно, которое запирает дверь, в которую ломятся псы ада. И вот если это бревно… с ним что-нибудь случится, мы увидим, что такое эти псы. И тогда всё это — желание быть благополучным… Благополучны будете в Освенциме, который будут строить на этой территории.

Поэтому счастье — любовь, мужество и понимание, что ты готов умереть — это не значит «хочу» — ты готов умереть за нечто большее, чем ты сам. И ты живешь не в пределах своей личной жизни, а где-то за её пределами. Тогда есть счастье, тогда есть жизнь, а иначе — это прозябание. А русские прозябать не хотят».