Бремя кризиса перенесли на население – итоги 2017 года
Всем оставаться на местах
В 2017 году Россия так и не смогла выйти из той ниши, которую занимает в системе международного разделения труда: её экономика осталась полупериферийной, считает руководитель центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений Василий Колташов.
«На мировой рынок в основном продолжили поступать либо сырьевые товары, либо товары, полученные при первичной обработке этого сырья», — заявил он корреспонденту ИА REGNUM.
С ним согласен другой экономист, завкафедрой политэкономии РЭУ им. Плеханова Руслан Дзарасов. По его мнению, для того, чтобы страна могла изменить своё место в мировой экономике, ей нужны интенсивные капиталовложения, и даже при этом существенные перемены наступают с большим временным лагом в силу инертности самой экономики и устойчивости её фундаментальных характеристик.
«В последние годы у нас произошло устойчивое перераспределение национального дохода в пользу крупного капитала, — констатировал он. — Доля заработной платы упала, а доля прибыли возросла. Причём в эти же годы увеличился вывоз капитала. Повышение доли прибыли не привело к притоку инвестиций и экономическому росту. Эти деньги пошли на Запад. Такая неолиберальная политика способствует перераспределению национального дохода и обостряет экономические проблемы, поскольку способствует сужению ёмкости внутреннего рынка».
Читайте также: Из кризиса хотят выехать за счёт пенсионеров?
Впрочем, те успехи, которые имели место в 2017 году, также обусловлены полупериферийным характером экономики, ориентированной на вывоз сырья. По мнению Колташова, именно рост цен и стабильность мировых рынков углеводородов способствовали тому, что России удалось избежать резкого падения.
«Российская экономика прожила этот год без сильных потрясений, — отметил Колташов. — Однако сначала нам говорили, что по итогам года рост ВВП составит 2,5%. Позже эта цифра изменилась, и стали говорить про 1,6%, а потом и про 1,4%. Экономика стала буксовать».
Кроме того, по его словам, Европа по-прежнему заинтересована в российских углеводородах, и даже обострение на фронте внешней политики и введение санкций не изменили этого тренда. В частности, Колташов напомнил о «Северном потоке-2», который не был заблокирован, и европейцы продолжают идти на уступки. Сжиженный газ из США так и не стал серьезным конкурентом голубому топливу из РФ, так как стоит в два раза больше.
Новый курс?
В то же время нельзя сказать, что серьёзных изменений не произошло вообще. Более того, за последние годы случилось два относительно важных поворота в российской экономической политике. Первый, как напомнил Колташов, имел место ещё в 2013 году, после вступления России в ВТО.
«Идея состояла в том, что мы дальше интегрируемся в мировой рынок, мы открыты, пусть приходят инвесторы и привозят товары, — уточнил он. — В 2013 году эта политика отразилась в выступлениях российских представителей на саммите Большой двадцатки. Петербургские экономические форумы также её зафиксировали. Постоянно звучали слова о том, что мы за свободную торговлю и за открытость».
Однако позже началась вторая волна кризиса, а Украина погрузилась в состояние, близкое к анархии. Одновременно появились западные санкции, и российская экономическая политика стала смещаться в сторону протекционизма, а значит, поддержки собственных предприятий и местного производства.
Читайте также: Кризис начинает самовоспроизводиться — экономические итоги 2017 года
Можно сказать, что история сыграла с нашими властями злую шутку. Почти стопроцентные рыночники, исповедующие весь набор догм современного либерала, они оказались вынуждены проводить в жизнь политику, глубоко противную их собственным взглядам. Как следствие, протекционистская политика была непостоянной, противоречивой и неуверенной.
«Но это уже не политика свободной торговли, один из принципов которой гласил, что вы должны делать то, что у вас получается, — отметил Колташов. — У России получается рубить лес и качать нефть? Вот и отлично. Однако теперь от этого принципа отходят. Возникла объективная необходимость в том, чтобы как можно больше самим производить и продавать. Расширять линейку экспортируемых товаров. Эта политика, походящая на меркантилизм (экономическая доктрина
Забавно, но правительственные либералы, так страстно радовавшиеся вступлению России в ВТО, даже не попытались апеллировать к её нормам, когда против РФ были введены санкции, противоречащие принципам свободном торговли. Спесь, которую они регулярно демонстрируют по отношению к собственному народу, в спорах с мировым капиталом почему-то резко превращается в угодливое «чего изволите?».
Полууспех полумер
Несмотря на протекционистский вектор, к концу 2017 года выяснилось, что потребитель в России очень ослабел и подводит свою власть, не давая ей возможности отчитаться о бурном экономическом росте, считает Колташов.
«Показатели приходится постоянно корректировать и уменьшать, — напомнил он. — Это говорит о том, что нужно обратить внимание на потребителя и стимулировать его. Некоторые такие стимулы ему были гарантированы. В частности, это выплаты за рождение первого ребёнка и продление программы материнского капитала. Последнее очень важно для рынков недвижимости и строительного сектора, которые во второй половине 2017 года начали проседать. Еще один шаг — уравнивание минимальной зарплаты с прожиточным минимумом. Эта мера даст определенный положительный эффект. Сверхнаглый работодатель, который платит сверхнизкую зарплату, будет вынужден либо платить больше, либо идти на обман государства, переводя людей на полставки или перегружая их, повышая интенсивность труда».
Однако в целом состояние внутреннего рынка пока крайне непростое. Как отметил Колташов, политика постоянных стрессов (вроде обещаний скоро отменить программу маткапитала или повысить пенсионный возраст) оказалась очень вредной для домохозяйств.
«Людям в 2017 году де-факто говорили, что не надо заводить детей, делать покупки или расширять жильё, — подчеркнул Колташов. — Это, конечно, действовало исключительно негативно. Сохранялось влияние кризиса, который внешне, на первый взгляд, сильно не проявлялся. Но при этом люди всё равно испытывали нехватку денег и очень волновались, что влияло на экономическую ситуацию, обеспечивая слабый спрос. Свою негативную роль сыграли также дорогой кредит и отсутствие роста реальных доходов населения (которые падают уже четвертый год подряд — прим. ИА REGNUM ). Всё это и создало внутренние причины замедления оживления российской экономики».
По мнению Колташова, в 2016—2017 годах рубль укреплялся, но цены росли очень ощутимо.
«Когда у людей возникала потребность купить, скажем, ботинки, они вдруг обнаруживали, что денег у них нет, — отметил экономист. — Им кое-как хватает денег на продукты, но уже не всегда хватает на одежду и обувь. Они не могут покупать электронику так же свободно, как и прежде. Изменился даже ассортимент детской обуви — кожаную в значительной мере заменила обувь из кожзаменителей, которая больше соответствует покупательской возможности потребителей».
В свою очередь, Руслан Дзарасов констатировал, что экономика стабилизировалась на низком уровне.
«Главное падение доходов произошло в 2015—2016 годах, — рассказал он. — Спад составил почти 10%. Теперь же основное бремя кризиса перенесли на население. Правительство уже спешит заявить о том, что начался экономический рост, кризис закончился, хотя последние данные за ноябрь говорят о том, что выхода мы не нашли, и любой новый шок сделает так, что мы станем жить ещё хуже».
Падение реальных доходов закономерно сопровождается затягиванием кредитной петли. Средний размер микрозайма в третьем квартале 2017 года вырос с 9,2 тыс. до 10,5 тыс. рублей. Людям банально не хватает на жизнь. Как отметил экономист Андрей Колганов, рост микрокредитов обуславливается ещё и тем, что жители РФ вынуждены брать одни микрозаймы, чтобы расплатиться с другими.
Если эта тенденция продолжится, российскую экономику ждут проблемы с кризисом задолженностей. Будет надуваться финансовый пузырь, который, лопнув, повлечёт за собой крах многих МФО и создаст очень неприятные последствия для финансового рынка.
Как уйти от угроз внешнего рынка?
Ещё один итог 2017 года — появление шансов у российской экономики. По мнению Руслана Дзарасова, сегодня перед РФ открываются новые перспективы в связи резким изменением геоэкономической ситуации в мире.
«В условиях кризиса США влезли в слишком большое количество международных конфликтов, некоторые из которых они сами и спровоцировали (например, вокруг КНДР и украинский кризис), — заявил Дзарасов. — Их контроль над рядом стран мира ослаб. В частности, в Евразии, где США всегда старались предотвратить появление устойчивых экономических связей, которые возникают помимо их воли. Например, они стремились к тому, чтобы мировая торговля шла морским путем, так как у США самый мощный флот, и по существу они контролируют морские торговые перевозки».
В этой связи экономист напомнил о китайском проекте «Один пояс — один путь», смысл которого — стремление Пекина обеспечить себе доступ на мировые рынки по сухопутным транспортным коридорам, то есть неподконтрольным США.
«Ещё один интересный проект — это железная дорога Астара-Астара, которая связала железнодорожные системы Азербайджана и Ирана, — напомнил эксперт. — Возник единый железнодорожный путь от Ирана до Санкт-Петербурга. Это открывает России доступ на 80-миллионный рынок Ирана и ряда сопредельных стран».
Однако главное, по словам Дзарасова, это перейти к созданию собственных производственных цепочек вместо банального вывоза за границу того же зерна, о рекордных урожаях которого в 2017 году говорили немало.
«Нужно осуществлять глубокую переработку зерна и стимулировать развитие животноводства, чтобы получить гораздо большую добавленную стоимость, — призвал Дзарасов. — Например, многие наши регионы, производящие зерно, расположены далеко от морских портов и не могут вывозить свой товар — дорого. В то же время у нас большие леса, но мы и ими нерационально распоряжаемся — вывозим кругляк, а надо вывозить древесно-стружечную плиту, а ещё лучше мебель. Я не зря упомянул сельское хозяйство и мебельное производство. И то и другое обеспечивает развитие третьей отрасли — химической промышленности. Иными словами, надо не ждать, что российская экономика каким-то чудом выберется из полупериферийного состояния, а создавать собственные цепочки добавленной стоимости».
Частный бизнес, по мнению Дзарасова, этого сам сделать не сможет. Здесь нужна координация и государственные инвестиции, которые привлекут частные. Увы, на это не приходится рассчитывать, пока в РФ преобладают неолиберальный подход и так называемое «ручное управление».
«Достаточно посмотреть на бюджетное планирование на три ближайших года, чтобы увидеть чисто неолиберальный режим бюджетной экономии, главной целью которого ставится достижение сбалансированности и снижение бюджетного дефицита за счёт опережающего сокращения госрасходов, — констатировал Дзарасов. — А бюджет остаётся главным инструментом, посредством которого наше государство влияет на экономику. Точечное ручное управление хотя в отдельных случаях может сыграть положительную роль, но по своей природе отличается от систематического планирования. Главный признак планирования — государство определяет основные народно-хозяйственные пропорции, исходя из интересов нашей страны. Точечное управление не может этого дать, а неолиберальная экономическая политика и вовсе против этого».
В результате в 2017 году важнейшие пропорции российской экономики продолжили формироваться под влиянием мирового рынка, на котором господствуют западный транснациональный капитал.