Мусорная и мостовая аферы — именно так и не иначе называет значительная часть жителей Новосибирской области два концессионных соглашения, которые заключило региональное правительство. Вокруг договоров проходят обсуждения, дискуссии, споры, организуются митинги и другие акции протеста. На протяжении почти всего 2017 года тема строительства четвёртого моста через реку Обь и двух мусоросортировочных комплексов с полигонами в Новосибирске муссировалась и в обществе, и в СМИ, и даже вышла за пределы региона.

Ворон на свалке

И вроде бы никто из противников концессионных соглашений не отрицает и не оспаривает, что Новосибирской области нужно решать проблемы с вывозом и утилизацией мусора, а городу Новосибирску необходим ещё один мост. Так почему же тогда такое количество тех, кто объединяется вокруг движений #мусорнаяафера и #нетмостовойафере? Может быть, людей пугает именно концессия?

Colin Delaney
Полигон ТБО

«Загоняют детей в долг»

Депутат горсовета Новосибирска Наталья Пинус заявила, что «грабительские концессии загоняют в долг наших детей и внуков».

«Грустно, когда вместо строительства новых дорожных развязок, современных школ, детских садов и больниц огромные бюджетные деньги отдаются частной компании — концессионеру. Стыдно, что это происходит с нами, и что мы почти не сопротивляемся. Горько, что это происходит в масштабах России. Новосибирская область — это не единственный регион, где десятки миллиардов рублей бюджета на десятки лет перекладываются в карман частникам через концессионные соглашения», — написала она на своей странице в Facebook, подчеркнув, что выступает за изменение федерального законодательства, «которое стимулирует заключение таких грабительские концессионных соглашений, выкачивающих огромные деньги из регионов на десятки лет в карман крупных концессионеров».

И это позиция не только Пинус, но и многих её сторонников, которые собираются выйти на очередной митинг.

Читайте также: Мэр Новосибирска рекомендовал отказаться от протестов в праздничные дни

Чья вина?

Доцент кафедры региональной экономики и управления Новосибирского государственного университета экономики и управления (НГУЭУ), вице-президент Новосибирской торгово-промышленной палаты Вячеслав Маркелов считает, что все эти крупные проекты ГЧП в Новосибирской области объединяет непродуманность начальных условий конкурса, но в то же время важность выбранных направлений, по которым региональные власти намереваются реализовать проекты ГЧП, не вызывает сомнений.

«Институт государственно-частного партнерства — относительно новый для России: первый закон «О концессионных соглашениях» появился в 2005 году, в 2015 году к нему добавился федеральный закон «О государственно-частном партнерстве, муниципально-частном партнерстве в Российской Федерации». Поэтому опыта реализации механизма ГЧП в стране не так много. Анализ неудачных проектов показывает некую общность причин, в числе которых — пренебрежение подготовительным этапом, на котором оцениваются финансово-экономическая составляющая, социальная направленность, управленческие компетенции. Очень важно правильно выбрать модель реализации проекта, исполнителя — частного партнера, а также проводить работу с населением, потому что, как правило, большая часть проектов ГЧП направлена на решение острых социальных проблем», — отметил ИА REGNUM Маркелов, подчеркнув, что здесь Новосибирская область не исключение.

Но, по мнению эксперта, те направления, по которым власти планируют реализовать проекты ГЧП, важны, и в этом нет сомнения. Потому как, например, необходимость переработки вторичного сырья и бытовых отходов определена федеральным законодательством. Но в то же время, отмечает Вячеслав Маркелов, при подготовке этого проекта общественным мнением пренебрегли — с населением не проводилось необходимой работы.

«Кроме того, на мой взгляд, изначально неправильно была построена финансовая модель: законодательство предусматривает компенсацию выпадающих доходов частному партнеру за счёт бюджета. Чтобы этот пункт не вызывал раздражения общественности, необходимо было донести горожанам: это не прихоть новосибирских чиновников, а норма федерального закона. Он же подразумевает обязательное разделение рисков между обеими сторонами: публичным партнером — государством и частным партнером — концессионером. Необходимо глубоко понимать целесообразность такого партнёрства в каждом конкретном случае», — считает он.

Что касается другого концессионного соглашения — проекта строительства четвёртого моста через реку Обь в створе ул. Ипподромской — то и он, даже при большом количестве заинтересантов — местный бизнес, депутатский корпус, гражданское общество — также не сопровождался необходимой маркетинговой кампанией. А её главная задача — доступно объяснить необходимость этого проекта.

«Через три-шесть лет Октябрьский мост придёт в физическую негодность, городу грозит транспортный коллапс, а потому нужен запасной вариант — эта аргументация могла бы смягчить ситуацию. Опять же, возникало много вопросов по первой финансовой модели реализации проекта. Как и в случае со строительством семи поликлиник в Новосибирске: по изначально предложенным условиям концессии публичный партнёр возвращал понесённые затраты по тарифам ОМС, из-за чего срок окупаемости выходил за разумные горизонты. Сейчас озвучивается новый вариант оплаты из бюджета. Таким образом, все эти крупные проекты ГЧП объединяет непродуманность начальных условий конкурса», — считает Маркелов.

Alava
Мосты через Обь в Новосибирске

Читайте также: Извратили до отторжения: в Новосибирске люди считают концессии аферами

У нас и у них

Несмотря на это, по данным Вячеслава Маркелова, Новосибирская область уже на протяжении нескольких лет занимает четвёртую строчку Всероссийского рейтинга регионов по уровню развития ГЧП, организатором которого выступает НП «Центр развития ГЧП» совместно с Минэкономразвития РФ. Это, по его словам, говорит о качественной институциональной базе, наличии заинтересованного в проектах бизнеса, и нужна лишь более тщательная их подготовка.

«Государственно-частное партнерство однозначно будет развиваться: в условиях бюджетного дефицита это один из наиболее понятных источников привлечения денег на расшивку узких мест и решение социальных проблем. Кроме того, для бизнеса оно имеет ряд очевидных преимуществ: долговременность (все проекты, как правило, рассчитаны более чем на десять лет), меньшая доля риска по сравнению с традиционными формами ведения бизнеса — в ряде обстоятельств можно рассчитывать на меры государственной поддержки, компенсацию выпадающих доходов при их возникновении, разделение рисков», — говорит он.

А примеров неудачных проектов ГЧП, утверждает вице-президент Новосибирской торгово-промышленной палаты, достаточно и в европейской практике, где этот механизм используется гораздо дольше — реконструкция Лондонского метрополитена, знаменитый проект туннеля Chunnel под Ла-Маншем и другие.

«Такие ситуации могут возникнуть в любом государстве и регионе. Вместе с тем не стоит забывать и о ряде уже успешно реализованных в Новосибирской области проектов ГЧП, в числе которых — реконструкции родильного дома медицинским центром «Авиценна» и городской бани №8 на улице Каменской, частный детский сад «Жарки», строительство дельфинария и другие. Главное: учиться на чужих, а не на своих ошибках», — подмечает Вячеслав Маркелов.

Прозрачность и расчёт

А вот старший научный сотрудник Института экономики и организации промышленного производства СО РАН, доцент экономического факультета Новосибирского государственного университета Ольга Валиева считает, что всё зависит от проекта.

«По данным исследования «Развитие государственно-частного партнерства в России в 2016—2017 гг.», количество споров вокруг концессионных соглашений растёт пропорционально росту количества самих соглашений. Основные претензии предъявляются к системе проведения конкурсов и заключению концессионных соглашений (26% от общего числа). Лидерами по количеству (более 84%) являются споры в отношении различных объектов коммунальной инфраструктуры. И если вспомнить, то муниципалитет города Бердска не так давно тоже отказался от ГЧП в сфере ЖКХ», — рассказала ИА REGNUM Валиева, подчеркнув, что по Сибирскому федеральному округу Новосибирская область по числу таких проектов занимает первое место.

По мнению Ольги Валиевой, во всех трёх крупных проектах, о которых в данный момент идёт речь, есть серьёзные недостатки, которые вызывают недовольство граждан и общественности.

«Я отмечу для себя два общих — недостаточная проработанность в части оценки экономической и общественной эффективности. Везде раздуты цифры. В случае с мостом — это переоценка трафика, с мусоросортировочным заводом — объём мусора. В обоих случаях предусматриваются компенсационные выплаты из бюджета. Но есть ещё один важный момент. Неумение и нежелание учитывать и считать общественную эффективность и оценивать риски. Общественная эффективность — это то, насколько проект способствует решению проблем горожан в краткосрочной и долгосрочной перспективе. Важно показать не только плюсы проекта, но и его минусы, с тем, чтобы выходить на общественные обсуждения. Пока же в законодательстве даже не заложена норма обязательного прохождения проектов ГЧП через публичные слушания», — отмечает она, подчёркивая, что непрозрачность процедуры привлечения концессионера и проведения конкурсных процедур всегда будет вызывать недовольство и недопонимание со стороны жителей, и «для того, чтобы легитимизировать любой проект, необходима прозрачность — иначе конфликтов не избежать».

Цитата из видео мусоросортировочный комплекс (Irina Ya)
Сортировка мусора

И действительно, сегодня основные споры вокруг концессий сводятся к непрозрачности соглашений и недовольству новосибирцев по поводу того, что концессионерам миллиардные доходы гарантируются бюджетом области.

О непрозрачности говорили депутаты горсовета Новосибирска, когда указывали, что их просят поддержать проект строительства платного моста в Новосибирске, но даже не дают ознакомиться с документацией.

Читайте также: Мост раздора: новосибирские депутаты перешли к словесной перепалке

Что касается финансовой стороны, то здесь некоторые представители общественности считают, что за 26 млрд рублей, которые на мост выделяет федеральный центр, мостовой переход можно построить без участия концессионера и без двадцатилетней кабалы.

Читайте также: Между властью и народом: мост, который поделил Новосибирск на две стороны

Цифры

На момент заключения концессионного соглашения о строительстве мусоросортировочных комплексов между правительством Новосибирской области и компанией «Экология — Новосибирск», июнь 2016 года, концессионер обязался построить два мусоросортировочных комплекса с полигонами в с. Раздольном и Верх-Туле. Объём инвестиций в проект составлял 6,5 млрд рублей, срок действия — 40 лет. Новосибирские власти гарантировали концессионеру 121 миллиард рублей дохода.

Читайте также: Уже даже не по уши: как новосибирские власти закопались в мусоре

К основным претензиям по этому проекту можно отнести возможный рост тарифов на вывоз мусора, слишком близкое расположение мусорных полигонов к аэродромам и реке Издревой, а также экономические претензии по гарантированному доходу концессионера и прописанным параметрам и объёмам.

Четвёртый мост через Обь в Новосибирске запроектирован длиной 1,5 км, шестиполосный. Общая стоимость проекта в ценах текущего года составляет 40,9 млрд рублей, где 26,3 млрд — капитальный грант из федерального бюджета, 3,9 млрд — средства концедента, 10,7 млрд — средства концессионера. Гарантированный бюджетом области доход концессионера составляет почти 50 млрд рублей, хотя ранее звучала цифра 90 млрд рублей.

Читайте также: Слегка просчитались: доход от 4-го моста в Новосибирске снизился на 40 млрд

Основные претензии по этому проекту сводятся именно к тому, что областной бюджет гарантирует концессионеру доход почти 50 млрд рублей, в то время как, по мнению противников мостовой концессии, за 26 млрд рублей мост можно построить и без концессионера.