Голодовка без политики и без муфтиев: рассказ о поездке в Пригородный район Северной Осетии

Ингушетия, 28 июля, 2006, 11:02 — ИА Регнум. Ситуация в зоне осетино-ингушского конфликта 1992 года - Пригородном районе Северной Осетии - остается напряженной. 26 июля в районе побывала шеф-редактор ИА REGNUM по Северному Кавказу Фатима Тлисова. Ниже - рассказ об увиденом и услышанном.

Общение с представителями осетинской и ингушской сторон в Пригородном районе показало - и у осетин, и у ингушей будущее связано с тревожными ожиданиями. Эскалации напряженности в немалой степени способствовали массовые исчезновения ингушей на территории Северной Осетии, зафиксированные в течение этого года. Не прибавила умиротворения и недавняя спецоперация в пригороде Владикавказа - населенном преимущественно ингушами поселке Карца, которой предшествовало задержание машины с взрывчаткой во Владикавказе. Бомба, по данным МВД Северной Осетии, предназначалась для организации крупного теракта в северо-осетинской столице. Это вызвало острую реакцию в осетинской среде, в чем удалось убедиться, беседуя с осетинами, проживающими в селе Чермен на границе с Ингушетией. В ходе беседы на улице собрались около десятка жителей осетинской части села. Многие реплики собравшихся ИА REGNUMпубликовать не считает возможным. Однако одно утверждение необходимо привести: в качестве обоснования своей позиции собравшиеся говорили о наличии у оппонентов оружия. Причем речь шла об автоматах, пулеметах и гранатах.

Ингушская сторона настроена так же пессимистично, тем более на фоне обострения ситуации с вынужденными переселенцами из Северной Осетии. В первых числах июля в поселке Майский 10 мужчин - вынужденных переселенцев - объявили о начале голодовки с требованием позволить им вернуться в свои дома в селах Пригородного района. Нужно отметить, что городок переселенцев - это стихийно расставленные вагоны, в которых ингуши, потерявшие жилье в кровавом осетино-ингушском конфликте 1992 года, живут уже 14 лет при отсутствии элементарных человеческих условий. За время акции четверо ее участников госпитализированы. Оставшиеся продолжают голодать и пристально отслеживают информационный фон вокруг акции. Нужно отметить, что первые лица Ингушетии и российские власти никаким образом не отреагировали на акцию ингушей, несмотря на то, что голодающие периодически распространяют отчаянные призывы о помощи всем известным им органам власти, в том числе - президенту России и руководителям регионов Северного Кавказа. За 23 дня голодовки Майский посетили только чиновники Миннаца Северной Осетии и Федеральной миграционной службы. Но уговоры представителей этих ведомств на ингушей не действуют. И северо-осетинские, и федеральные власти предлагают им вариант решения проблемы, который этих беженцев не устраивает. Предложение заключается в том, чтобы переселиться в специально отведенное для этого место - поселок Новый, получить компенсации и начать строиться заново. Многие из поселка Майский согласились с этим предложением и еще весной переселились в Новый. Остались те, кто настаивает на возвращении именно туда, где они проживали до конфликта.

Кто участвует в голодовке, и все ли эти люди хотят и могут вернуться в свои дома? Историю 44-летнего участника голодовки Руслана Куштова можно считать хрестоматийной. На его примере со временем можно будет изучать новейшую историю Кавказа. Две войны сыграли в судьбе этого человека роковую роль. В результате осетино-ингушского конфликта Куштов лишился двух домов по улице Обрывистой в поселке Южный на окраине Владикавказа. Сейчас в его домах живут такие же, как и он, беженцы - четыре семьи осетин из внутренних районов Грузии. Беженцы из Грузии рассказывают, что сами висят на волоске, а недавно чиновники из Федеральной миграционной службы пришли к ним с предписанием освободить дом на Обрывистой в трехмесячный срок в связи с тем, что он продан. О хозяине дома им сказали, что он умер, однако у него остались жена и дочка-инвалид. Двадцатилетняя дочь, страдающая детским церебральным параличом, и жена - это, действительно, вся семья Руслана Куштова. Мужчина рассказывает, что за два дома ему предлагают компенсацию - примерно 250 тыс. рублей. Это в пять раз ниже рыночной стоимости одного дома во Владикавказе. "Дело не в деньгах, я и на миллиард не соглашусь, потому что хочу жить там, где жили отец и дед!",- говорит Руслан. Но для возвращения в Южный семье Куштова нужны такие гарантии безопасности, которые ему не смогут дать ни осетинские, ни российские власти.

Трагическую историю рассказывает другой участник голодовки - 45-летний Руслан Даскиев. Он из Чернореченского, поселка в черте Владикавказа, куда вернуться нельзя ни при каких условиях - там водоохранная зона. У Даскиева было четверо детей. 19-летний сын Саламхан умер этой зимой от порока сердца. Во время войны с осетинами мальчик был ранен в обе ноги, тогда же получил порок сердца. "Его могла спасти операция в Новосибирске, но я не смог добиться направления в Минздраве Северной Осетии, писал много раз лично министру Александру Реутову, ни разу не получил ответа". Даскиев категорически против того, чтобы его голодовку кто-то смешивал с политикой. "Я голодаю, потому что у меня нет ни одного документа, удостоверяющего личность, нет работы, нет медицинского обслуживания, нет социальных условий. Я такой же гражданин России, как и все другие граждане этой страны - не преступник, обычный человек. Почему Россия допускает, чтобы ее граждане жили как бомжи?", - спрашивает бледный от долгой голодовки мужчина, и тут же добавляет: "Но если вы напишете, что мы голодаем по политическим мотивам, мы подадим на вас в суд".

В навес, приделанный к вагону голодающих, опираясь на палку, входит дед, одетый во все белое. Садится напротив меня и просит сказать что-нибудь по-осетински. Отвечаю, что не знаю осетинского - не верит. Приходится сказать несколько слов на своем родном языке, после чего старик, успокоившись, начинает рассказ. Юсупу Точиеву 80 лет, до 1992 года жил в Чернореченском, работал лесником: "Теперь живу посереди неба". Дослушать историю Юсупа не получается. К палатке подъезжает черный блестящий джип с ингушскими номерами. Из него выходят хорошо одетые вооруженные люди с какими-то бумагами в руках и направляются к нам. Между прибывшими мужчинами и участниками голодовки начинается возбужденный разговор на ингушском. К нашему столу подбегает Руслан Куштов: "Быстро уезжайте отсюда".

В полукилометре от Майского обустраивается поселок Новый. Здесь живут те ингуши, которые согласились на условия осетинских властей и переехали сюда из Майского. Принципиальная разница между двумя поселками в том, что в Майском вагончики стоят на самовольно захваченной земле, а в Новом - на специально отведенных участках. Во всем остальном сравнение не в пользу Нового. Здесь нет газа, вода только в колонках на улице, дороги расползаются после каждого дождя и становятся непроездными. Обо всем этом рассказывает молодая женщина Зарема. Она говорит, что пожалела о переезде: "Нам обещали, что компенсации выплатят до конца мая, но никто из Нового до сих пор и рубля не получил". Женщина объясняет, что для получения компенсации нужно собрать большое количество документов, нанять адвоката и в суде доказать право на получение выплат: "Папку я всю собрала, но адвокаты и судьи просят 3 тысячи долларов. Откуда у меня такие деньги? Была бы тысяча, я бы фундамент построила". Соседка Заремы подходит, извиняясь за копоть на руке: "Варенье варю, сезон пропустишь - потом дети всю зиму без сладкого останутся. А газа нет, готовим на дровах, дрова берем в соседней лесополосе. Баллоны с газом раньше привозили каждую неделю, а последние два месяца ни разу не привезли. Если к сентябрю не проведут газ, замерзнем в этих вагонах". Женщины говорят, что поддерживают голодающих и даже хотели бы присоединиться к голодовке, но на них дети.

В тот же день министр по делам национальностей Северной Осетии Таймураз Касаев рассказал ИА REGNUM, что Комитету жилищно-коммунального хозяйства и Министерству транспорта и дорожного хозяйства республики даны поручения буквально в самые сжатые сроки асфальтировать улицы в поселке Новый. "В настоящее время разрабатывается проектно-сметная документация по газопроводу, и можно сегодня с надеждой отметить, что до конца сентября по самому экономичному маршруту проложим газопровод. Зимой жители поселка будут с газом. Сейчас речь идет о том, чтобы проложить газопровод по новой технологии. Взамен железных труб появятся металлопластиковые. Мы в Правительстве внимательно относимся к этой проблеме, понимаем, что это наши граждане, и они должны жить в нормальных человеческих условиях," - сказал Касаев.

Село Тарское - самый дальний населенный пункт Пригородного района. Отсюда совсем близко до Джейрахского района Ингушетии. Здесь не работает сотовая связь, и только в отдельных домах есть стационарные телефоны. В северной части Тарского живут осетины, в южной - ингуши. Ингушей в селе около ста семей, рядом с новыми однотипными домами из красного кирпича стоит и старое жилье - вагончики. В селе много недостроенных домов: выделенных компенсаций не хватило, и стройка замерла. Только одну новостройку в ингушской части Тарского можно назвать богатой. Это - мечеть, которую местные жители построили на свои средства. Местный электрик Михаил Илиев рассказывает, что проблем с осетинами нет, живут в селе спокойно, ингушская молодежь ездит работать в Назрань, старики занимаются сельским хозяйством.

Глава Миннаца Северной Осетии говорит, что правительство республики сознает сложность механизма получения компенсаций за жилье, существовавшего ранее. "Будет упрощена процедура получения финансовых средств. Еще раз хочу сказать, что наша республика, органы государственной власти Северной Осетии прямого участия в выплатах компенсаций за утерянное жилье не принимает. Это прерогатива уполномоченного Правительством Российской Федерации органа - Федеральной миграционной службы. Мы поставили перед Правительством РФ вопрос по жилищным сертификатам. Не делим жителей республики на ингушей и осетин. Все они нуждаются в государственной поддержке. Мы пытаемся донести до руководства Российской Федерации проблему почти двадцати тысяч беженцев и вынужденных переселенцев, состоящих на учете в Федеральной миграционной службе. Им в текущем году предусмотрено выделить всего тридцать сертификатов! Среди тех, кто получит их - три семьи осетинских беженцев, которые проживают в поселке Южном по улице Обрывистая [на которой раньше жил участник голодовки Руслан Куштов - ИА REGNUM]. Отселить их просто на улицу из занимаемого домовладения будет негуманно с нашей стороны."

Российские государственные средства массовой информации не освещают ситуацию в Пригородном районе. Центральные телевизионные каналы ни разу не показали сюжет о голодовке, длящейся уже почти месяц. Но можно ли говорить, что в Москве ничего не знают? Итог наблюдений в поездке по Пригородному району однозначен - в Минобороны знают о том, что происходит и может произойти в соседствующих республиках: вооруженные наряды солдат срочной службы патрулируют практически каждую улицу и каждый перекресток даже на проселочных дорогах Северной Осетии.

В день нашей поездки по селам Пригородного района во Владикавказе состоялась встреча муфтиев Северного Кавказа с Таймуразом Мамсуровым. Был на встрече и муфтий Ингушетии Иса Хамхоев, он просил главу Северной Осетии для сохранения мира срочно решить проблемы беженцев. Из Владикавказа муфтии отправились в Майский - уговаривать беженцев прекратить голодовку. В сопровождение исламским лидерам Миннац Северной Осетии направил своих сотрудников. На подъезде к Майскому муфтии изменили маршрут и вместо переговоров с голодающими беженцами отправились на встречу с президентом Ингушетии Муратом Зязиковым.