Хартум, 19 ноября, 2021, 14:53 — ИА Регнум. Когда постколониальная страна, демократические традиции которой либо находятся на зачаточном уровне, или отсутствуют вовсе, выходит из-под контроля жестокой диктатуры, она редко становится демократией. Напротив, велика вероятность, что на ее территории начнет царить политический хаос, а также станут играть иностранные державы, борющиеся за стратегическое преимущество. Это произошло в Ираке после сверженияСаддама Хусейна и в Ливии послеМуаммара Каддафи. Уготована ли такая же судьба Судану, задается вопросом бывший глава МИД Израиля Шломо Бен-Ами в статье, вышедшей 18 ноября в Project Syndicate.

«Пока что ответ, кажется, положительный_», — отметил он.

Так, когда в 2019 году, в результате военного переворота, был свергнут суданский диктатор Омар аль-Башир, те же иностранные державы, которые сделали Ливию своей стратегической площадкой, увидели возможность закрепиться на перекрестке Африки к югу от Сахары и Ближнего Востока. Безусловно, быстро был создан Совет суверенитета, который возглавил страну и начала процесс передачи власти гражданскому руководству. Однако в октябре генерал Абдель Фаттах аль-Бурхан распустил этот орган и арестовал гражданского премьер-министра Абдаллу Хамдока. Более того, Бурхан приказал освободить из тюрьмы высокопоставленных чиновников ныне распущенной партии Национальный конгресс Башира, а также лидеров исламистов.

Такое развитие событий вызвало опасения в Египте и Объединенных Арабских Эмиратах, что новое руководство Судана разделяет симпатии павшего диктатора к их заклятому врагу, террористической организации «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), близкой Катару и Турции.

«Тем не менее, военные перевороты редко бывают вызваны идеологией. Напротив, они обычно представляют собой попытку защитить корпоративные и экономические интересы», — отметил дипломат.

По его словам, военное руководство Судана, вероятно, стремилось защитить свой золотодобывающий, строительный и нефтяной бизнес. Организаторы переворота, вероятно, также надеются оградить себя от обвинений в международных военных преступлениях. В конце концов, Бурхан был одним из инициаторов геноцида в Дарфуре.

Но это не значит, что такие страны, как Египет, могут отдыхать спокойно. Отношения Турции с Баширом принесли важные стратегические выгоды, включая аренду на 99 лет острова Суакин, стратегически расположенного на берегу Красного моря. Хотя Турция неоднократно заявляла, что планирует использовать Суакин только в туристических целях, создание военного форпоста на острове кажется вероятным. Правительство Бурхана не только поддержит этот договор об аренде, но и дополнит его, сдав в аренду Турции огромные участки суданской земли для развития сельского хозяйства.

«Россия также присматривается к суданскому побережью Красного моря. В прошлом году она подписала соглашение с Советом по суверенитету, которое позволит ему держать в Порт-Судане до четырех кораблей военно-морского флота. Россия, у которой не было военно-морской базы в Африке после окончания Холодной войны, очень заинтересована в том, чтобы любое суданское правительство подтвердило соглашение», — продолжил Бен-Ами.

Одна страна, которая, кажется, в значительной степени потеряла интерес к Судану, — это Китай. В отличие от Ливии, Судан не является крупным производителем нефти. Страна потеряла этот статус, когда от нее отделился в 2011 году Южный Судан, унеся с собой 80% доказанных запасов нефти страны. Этим, вероятно, и объясняется то, почему с 2011 по 2018 год Китай предоставил Судану всего $143 млн в виде займов — намного меньше, чем почти $6 миллиардов долларов, предоставленных в основном для энергетических и транспортных проектов в период с 2003 по 2010 год.

«По сути, интересы Китая в Судане существенно пересекаются с интересами Запада. Учитывая стратегическое положение Африканского Рога, обе стороны предпочли бы, чтобы Судан стал политически стабильным и экономически самостоятельным», — указал дипломат.

Со своей стороны, для Израиля приход к власти Бурхана — хорошая новость, по крайней мере, теоретически, поскольку в 2020 году именно Бурхан и его соратники в вооруженных силах поддержали соглашение о признании Государства Израиль и установление официальных дипломатических отношений. В результате Судан стал пятой арабской страной, пошедший на этот шаг.

Националистические гражданские лидеры Судана были не в восторге от сделки, хотя обещание администрации президента США Дональда Трампа исключить Судан из американского списка государств, спонсирующих терроризм, несомненно, было им интересно. А воюющие стороны Судана по-прежнему остро осознают ценность Израиля как «проводника в сердце и кошелек Америки».

Такое понимание началось с Башира. Несмотря на то, что он был другом врагов Израиля, движения ХАМАС и шиитской группировки «Хезболла», он также добивался внимания со стороны Израиля. Башир считал, что дипломатическая нормализация гарантирует ему поддержку США и, возможно, не даст отправить его в Международный уголовный суд. По некоторой информации, полевой командир ливийских повстанцев фельдмаршал Халифа Хафтар теперь также обратился к Израилю с аналогичными намерениями.

«Тем не менее интересы Америки в Судане выходят далеко за рамки обеспечения поддержки Израиля и намного превышают ее интересы в Ливии. Прежде всего, после захвата Афганистана талибами (организация, деятельность которой запрещена в РФ) США крайне заинтересованы в том, чтобы избежать еще одного сокрушительного поражения демократии за рубежом. А консолидация российского и турецкого — и, возможно, китайского — присутствия на стратегически уязвимом Африканском Роге — последнее, что нужно США», — отметил Бен-Ами.
«Более того, в то время как конфликт в Ливии мало что сделал для подрыва стабильности в Магрибе, война в Судане нарушила бы шаткий региональный порядок. Соседняя Эфиопия уже погрязла в гражданской войне, которая грозит перерасти в пограничную войну с Суданом, которая нарушит экспорт нефти из Южного Судана. А плотина Великого Возрождения Эфиопии на Ниле представляет реальную угрозу для Египта», — заключил он.