Москва, 8 августа, 2004, 17:10 — ИА Регнум. Известный публицист Максим Соколов в газете "Известия" прокомментировал судебный процесс Ирины Ароян против Филиппа Киркорова и ответил защитникам хама из среды так называемой "артистической элиты". Он, в частности, пишет:

"В отношении ростовского процесса над заслуженным матерщинником Ф.Б. Киркоровым наблюдается немалое противоречие между взглядами масс и воззрениями чистой публики. Опросы показывают, что подавляющее большинство граждан поддерживает истицу и считает, что на всякое безобразие должно быть приличие, чистая же публика, уклоняясь от прямого вопроса о безобразиях, являет к делу высокомерное презрение - "сиськи", "розовая кофточка", "раздутое дело", "языковая игра", "нашли из-за чего огород городить" etc. Понятно, что надо чем-то отличаться от людей простого звания - иначе какая же ты элита? - но метод отличения выбран неудачным. В данном случае именно народному большинству присуще здравое правосознание, и оказаться вместе с большинством - не постыдно.

Что до раздутости процесса - "бывали-де случаи и похлеще, а шума не было", то раздутым является всякий знаковый процесс, поскольку знаковым он оказывается, когда накоплена очень большая критическая масса, включающая в себя и те прежние случаи, которые похлеще. Опять же создание прецедента, защищающего интересы и достоинство личности или сословия, не может не быть гласным и, соответственно, раздутым. Нормоустанавливающий процесс таков по определению. А речь в Ростове идет об установлении нормы, ставящей предел безнаказанности богатых и сильных по отношению к тем, кто беднее и слабее. Хотя бы в том минимальном варианте, когда за мерзостное буйство в отношении слабых приходится пусть символически, но отвечать. А такая борьба есть борьба за право вообще, ибо право нужно прежде всего слабым. Сильные успешно могут без него обходиться, безнаказанно чиня произвол по отношению к тем, кто слабее, и выясняя отношения с равномощными посредством разборок. Слабым же без действенного права податься некуда...

Процесс оказывается знаковым, когда по всему стечению обстоятельств суд выносит вердикт на будущее. Или "на право сильных не взирать", или "с сильным не борись, с богатым не судись". Дело не в том, что не бывало случаев похлеще, а в том, что впервые до суда дошел случай столь явный, когда бремени доказывания нет вообще - все под видеозапись и под толпу свидетелей. "Firing gun", как говорят американцы. С другой стороны, доводы типа "подумаешь, прилюдно обматерил - делов-то" могут быть уместны лишь в случае, если правосознание говорящего находится на уровне времен талиона и варварских правд, когда судилась только вина, а не нарушитель... Но заслуженный артист, трижды имевший возможность вообще снять вопрос - лично извинившись (причем вполне формально, никто не требовал живописного покаяния) до подачи иска или же после, или же поручив адвокатам составить мировое соглашение, - мало того что не пожелал этого, но еще и обогатил свой концертный репертуар номером на тему сисек и розовой кофточки. Чем зарекомендовал себя в качестве хама не минуты, но по убеждению, особо дерзкого и циничного.

Если очевидность всех доводов в пользу осуждения - полная зафиксированность инцидента, очевидный для всякого нормального человека смысл инцидента и крайняя убежденность обвиняемого в своем праве на безнаказанное издевательство над слабыми - не возымеет действия, процесс также будет иметь важный смысл. Когда при такой совокупности доводов достоинство маленького человека все равно невозможно защитить, это может значить только одно -"Бедные и слабые, сидите, не высовывайтесь и благодарите Бога, что вообще в живых оставили". Таков предмет идущей в Ростове борьбы за право".