Тверь, 11 ноября, 2019, 10:38 — ИА Регнум. Преодолеть демографическую катастрофу, накрывшую Россию, можно — но не ранее, чем через пять лет, и решив для этого три основные задачи: информационную, правовую и административную. Такое мнение высказал корреспонденту ИА REGNUM председатель попечительского совета Тверской региональной организации «Возрождение Верхневолжья», отец пятерых детей Михаил Садовников.
Густав Климт. Жизнь и Смерть
«В моей жизни примером воспитания семейных ценностей являются мои бабушки и дедушки, мои родители. У моей бабушки по линии отца было 13 детей, восемь братьев и пять сестер, и она была награждена Золотой звездой «Мать Героиня». У отца нас трое сыновей, я старший сын в семье и в роду. У меня же — четыре дочери и сын. Мне, как старшему сыну и внуку посчастливилось много общаться с бабушками и дедушками, скажу честно, они принимали самое непосредственное участие в моем воспитании», — отметил Садовников.
«Бабушка родила первого сына в 17 лет 1938 году, последнего в 44 года в 1965 году. Лехман Мария Ивановна, из Поволжских немцев, она сама выросла в многодетной семье, где было нормой 8 и более детей. Взрослые сутками работают, старшие дети помогают воспитывать младших. 1941 год, начало войны, муж русский, офицер РККА уходит на фронт, уже в конце июля немцев Поволжья как неблагонадежных депортируют в среднюю Азию. На руках трое детей, три годика, два и грудничок. Двое погибают от голода и холода, также погибают и молодые еще родители. Осенью 1941 года на фронте погибает и муж. Вернуться обратно из высылки в Бологое разрешили только в 1946 году. На руках один ребенок из троих и несколько выживших некогда больших семей немцев Поволжья», — рассказал собеседник агентства.
«Дед мой, Садовников Дмитрий Дмитриевич, родители его раскулачены в Петербурге, до войны закончил Ленинградский сельскохозяйственный институт, и далее война с Финнами, первое ранение, затем офицерские курсы в Бресте и 22 июня 1941 года — как говорил мне дед, помню только момент, когда на нас вероломно напали фашисты, затем взрыв и очнулся уже в плену. Впереди четыре года плена, восемь побегов и три смертных приговора, в последний момент замененные лагерями, последний побег весной 1945 года и снова плен, при очередной переброске лагеря с военно-пленными, фашистский корабль разбит в Норвежском море союзниками, несколько суток в ледяной воде и спасение норвежскими рыбаками. Затем Победа, но что ждало наших военно-пленных? Лагеря, и единственный шанс не попасть в лагеря уже советские — искупить вину кровью на Японской войне. Только в сентябре дед вернулся с войны в Бологое, где его не ждали, так как получили похоронку и смирились с потерей сына. Далее, уже в том же 1946 году мои бабушка и дед знакомятся и принимают решение о создании семьи, но и это не главное — главное, что они оба решили для себя, что их жизнь потрепала настолько, что, — сколько Бог пошлет детей, столько и будет. И Бог послал 13 детей».
Таковы были, отмечает Садовников, «стартовые позиции молодоженов» — почти для всех в стране. Жизнь послевоенного поколения тоже не была спокойной — воспитывать, учить, поднимать детей пришлось в период жесткой перестройки всей системы.
«Рожденные в 1976, 1981, 1984 годах мы, три сына послевоенных родителей, застали все прелести гибели страны с 1985 по 1999 годы, которую защитили наши деды и прадеды от фашистов, экономику которой они восстановили за пять послевоенных лет, несмотря на прогнозы США, что у СССР на это уйдет не меньше 20−30 лет. Но родители справились, не пали духом, помогла закалка предков, продовольственную безопасность семьи обеспечили огороды, на которых успевали сажать картофель и прочие овощи, обрабатывая и выращивая в свободное от работы время. Зарплаты хватало только на самое необходимое и все равно, мое поколение воспитано на лучших духовных ценностях нашего общества», — уверен Садовников.
Но за крушением Советского Союза последовала социальная катастрофа на государственном уровне: многие из его поколения, говорит Садовников, следуя традициям, рано создали семьи, но «многие и поддались влиянию внешней пропаганды в нашей стране, которая подорвала все фундаментальные духовно-нравственные ценности».
"В 1997 году у нас родилась первая дочь. У нас не было проблем с детским садом, со школой, с поступлением в вуз, и ответ я понял позже — это самое провальное поколение, и конец 1990-х годов есть самая большая демографическая яма: некого было водить в сад, в школу и далее по цепочке дошли до университета. И в это самое время по всей стране, которую разрывали на части с подачи западных оппонентов наши либералы-правители, чтобы не содержать пустые детские сады, власти на местах под видом приватизации переводят их в жилые фонды и попросту разворовывают. Школ эта участь не успела коснуться, до них это демографически провальное поколение дойдет лишь в начале 2000-х годов, а это уже будет ранний период власти Владимира Путина, который с первых же дней своего президентства уделил первостепенное внимание вопросам демографии, и здания школ уцелели от приватизации. Конечно же, на примере своей старшей дочери мы все видели, как в 11 классе из трех, четырех классов едва лепили один выпускной класс, а в сельской местности и того меньше», — отмечает Садовников.
При этом, говорит собеседник агентства, все эти годы государственной поддержки семьи либо не было вовсе, либо она была минимальной. В 2011 году, при рождении третьего ребёнка семья Садовниковых почувствовала на себе перемены в отношении к семье: это и материнский капитал, и рост выплат на детей, и бесплатный земельный участок.
«Вот практический пример на моих детях от 1997 года до дня сегодняшнего, как изменялась в лучшую сторону, вверх по возрастающей государственная демографическая политика. Но сегодня произошел сбой», — говорит Садовников.
По мнению эксперта, причина новой большой демографической ямы — не в провале реформы, она значительно глубже: наступил репродуктивный период поколения 1995−2000 годов рождения. Однако, выразил уверенность эксперт, отвечая на вопрос ИА REGNUM, Россия может преодолеть начавшуюся демографическую катастрофу.
«Общество и государство должны понять, что причина кроется не в увеличении или уменьшении материальной поддержки материнства и детства. Причина в сознании людей поколения 1995−2000 годов рождения. Сбой в их сознании был заложен при рождении. Мои бабушки, мама, жена все вышли замуж примерно в 17−19 лет и в 18−19 лет родили первенцев, потому что мы на подсознательном уровне знали и действовали по духовным принципам — «Бог дал дитя, даст и на дитя», главное ребенок здоровый, а дальше разберемся!».
Сегодня же, отмечает Садовников, девушка заранее себя настраивает, что вне брачных отношений будет примеряться к взрослой жизни, делать карьеру, а ребёнка заведёт лет в 40, вне брака или в браке — неважно.
«Никакой матпомощью со стороны государства это поколение не стимулируешь к продолжению рода человеческого. И я прекрасно понимаю свою дочь, которая слава Богу, замуж собралась в 22 года. А по поводу детей — «…папа, я только закончила институт, мне надо начать делать карьеру и лет через пять, когда у меня будет приличная должность, я уйду в декрет, чтобы вернуться на работу и не начать все с нуля». И она же права на все 100%. Вот и второй ответ — как стимулировать рождаемость. Надо в рамках правового поля так закрутить гайки работодателю, вне зависимости от любой формы собственности предприятия, чтобы он знал, что за молодую женщину, если ей не будут созданы нормальные условия для работы, декрета и последующего возвращения на работу из декрета, он понесет полную ответственность, вплоть до уголовной», — подчеркивает Садовников.
Есть и третья задача — по мнению собеседника агентства, по примеру того, как это сделал на уровне Тверской области губернатор Игорь Руденя, необходимо создать федеральное министерство по вопросам семьи, семейным ценностям и демографии, с прямым подчинением президенту России, с максимальными полномочиями.
«Только решив эти первоначальные три задачи — информационная, то есть государственная пропаганда семьи, семейных ценностей, демографии и здорового образа жизни; правовая — выделение в особо охраняемый правовой статус вопросов семьи, материнства и детства; административная — государственная политика и управление в этой области должна быть за одним ведомством, под полную личную ответственность руководителя, — мы не ранее, чем через пять лет преодолеем демографическую катастрофу», — уверен собеседник агентства.