Главная проблема семьи XXI века: отсутствие семьи!
Прогресс технический и экономический, новые реалии труда и быта постоянно вынуждают общество перестраиваться, по-новому осмысливать даже самые старые и привычные вещи. Затрагивает этот процесс даже такие (казалось бы) фундаментальные сферы, как отношение между полами и строительство семьи. Очевидно, что семья во времена, когда женщина буквально являлась собственностью мужчины, и семья в эпоху равенства полов — вещи разные.
ХХ век сделал тему межполовых отношений очень острой. С одной стороны, люди получили относительную свободу и могли позволить себе «роскошь» как «свободных отношений», так и браков по любви. С другой стороны, «сексуальные революции», развитие индустрии развлечений и пр. привнесли много «побочных эффектов», вплоть до «банальной» массовой фригидности. Можно было сказать, что люди «с жиру бесятся», однако в наш, ХХI век, эти проблемы перешли из разряда психологии в разряд сухой статистики: катастрофическое сокращение числа и продолжительности браков, демографические кризисы, старение населения, нежелание заводить детей и даже просто общаться с противоположным полом.
В такой экономически развитой стране, как Япония, уже не экономика «кошмарит» семьи, а семейные проблемы начали рушить экономику. Из-за рекордно низкой рождаемости, старения населения и «синдрома безбрачия» (молодые люди до 34 лет «чураются» интимных отношений) в стране перестало хватать рабочих рук. В результате в парламенте рассматривается закон, «открывающий» Японию для гастарбайтеров. И между подобными проблемами и ростом экономики есть, как ни странно, прямая связь.
Читайте также: Гомогенная Япония уходит в прошлое
Дело в том, что прогресс не совершается «вообще» — он происходит в условиях борьбы разных групп, наций, классов, господства одних над другими. Его положительные результаты оказываются в руках одних — а отрицательные «побочные эффекты» бьют по другим. Иными словами, жизнь рядового человека, по крайней мере некоторые её сферы, совсем не обязательно будут становиться лучше со временем. Что же мы имеем на руках сейчас, в такой «обычной» и важной для каждого сфере, как любовь и семья? Ищут ли семейные отношения какую-то новую форму — или уже нашли её? Давайте поразмышляем над данными последних лет — российскими и мировыми.
Ещё несколько лет назад казалось, что извечные российские демографические проблемы «чудом» решились: миграция, присоединение Крыма, рождение детей «пиковым» по численности поколением конца 80-х… Эксперты уже тогда призывали «не расслабляться», но основные цифры статистики выглядели хорошо, и ситуация всех устраивала. Однако уже с 2016 года ресурс «восьмидесятников», по-видимому, иссяк, ‑ и все нерешённые, «отложенные на потом» проблемы вновь заявили о себе.
Согласно Росстату, на 1000 человек официально заключённых браков в 2011 году было 9,2, а в 2016 году — 6,7; родившихся в 2011 году — 12,6, а в 2017 году — 11,5. Вместе с тем число разводов на 1000 человек, державшееся в районе 4,5−4,7, уменьшилось не сильно и стало 4,1−4,2.
Население все эти годы стабильно старело: число детей (0−14 лет) за время «бэби-бума», конечно, выросло: 22 млн в 2010 г. — 26 млн в 2017 г. Однако категория 15−24 лет сократилась с 21 млн до 15 млн. В целом, если в 2002 году 40% людей было меньше 30 лет, то в 2010 году их стало 38%, а в 2017 году — лишь 35%.
За последние 6 лет резко изменился и возраст вступающих в брак. Если в 2011 году 29% женихов и 43,7% невест было 18−24 года, то в 2017 году столько лет было лишь 19% женихов и 32% невест. Причем основной «рост» произошёл в категории от 35 лет: в 2011 г. таких женихов было 23%, невест 16%; в 2017 году женихов — 29%, невест — 23%.
И такая же картина встречается во всём «западном» мире: США — на нашем уровне; в Бельгии, Испании, Люксембурге, Чехии и др. — чуть похуже, в Германии и Британии — чуть получше (возможно, что и из-за мигрантов). Более «развитый» азиатский мир, вроде Китая и Японии, мчится к тем же результатам, в менее развитом — семьи более «крепки» и рождаемость выше; то же актуально для Латинской Америки.
Может, всё дело в гражданских браках? Действительно, если по переписи 2010 года их доля составляла лишь 13%, то, по опросам Росстата среди женщин, из всех браков, «заключенных» в 2015—2017 годах, 40% были гражданскими (не зарегистрированными в ЗАГСе). В центральной и южной России (Москва, Ростов-на-Дону и пр.) их значительно меньше, чем в остальных регионах. Оказалось, что даже рождение ребёнка не так мотивирует женщин оформлять отношения: в 2012 году оформить брак после рождения ребёнка планировали 65% женщин, в 2017 году их уже 55%.
Впрочем, пока что вне брака в России рождается лишь около 20% детей; пик пришёлся на 90-е годы — 25%, до 2010-х было падение (вероятно, из-за материнского капитала), а в последние годы — новый рост. Эта доля растёт почти во всём мире, и в ряде стран Европы и в Северной Америке она перевалила за 50%. Правда, понятие «вне брака» включает в себя и неполные семьи.
Наконец, Росстат сообщает, что 40% разводов происходят в первые 4 года, 23% — до 10 лет и ещё 37% (!) — после 10 лет. По сводным данным Хелен Фишер из Ратгерского университета, большинство разводов по всему миру приходится как раз на 4-й год брака; средняя продолжительность брака при этом составляет 7 лет.
В целом видно, что мы имеем дело с мировым трендом — по крайней мере, в «цивилизованных» странах. И удивляться этому не стоит: весь мир, в большей или меньшей степени, на правах «ядра» или «периферии», но стал частью единой системы — капитализма; вернее даже сказать — империализма. В странах, оказавшихся ближе к империалистическому «ядру», живущих во многом за счёт «переноса» тяжёлого труда в «развивающиеся» страны и потому имеющих относительно высокий уровень жизни, семья оказалась… Не нужна.
Иными словами, с какого-то момента «минусы» брака и рождения ребёнка слишком явно перевесили «плюсы». Не случайно у молодого поколения в интернете в ходу «мемы», в мягкой форме: «женщины не нужны» и «к чёрту детей».
Простейший факт: согласно сборнику Росстата «Социальное положение и уровень жизни населения — 2017», самая большая категория нищих — молодая семья с одним ребёнком, где оба родителя работают. Соответственно, наибольший риск бедности — у детей, а также мужчин и женщин до 30 лет.
Читайте также: Почему капитализм против того, чтобы мы строили семью в России
ВЦИОМ по результатам опроса 2015 года сообщает, что основная причина развода для наших сограждан — бедность и безработица (25% опрошенных). Иронично, что среди причин невозможности разорвать брак вторая и третья по популярности (26%) — материальная зависимость и сложности с разделом имущества! Первая (32%), конечно, — дети. Что тоже во многом связано с материальными проблемами.
Государственная поддержка молодых семей с детьми — либо мизерная, либо единоразовая. Совмещение ухода за ребёнком с работой или учёбой — задача наитруднейшая: женщины не всегда могут реально воспользоваться своим правом на декрет, про участие мужчин — и речи не идёт. «Социалка» стремительно рушится и сокращается, а это значит, что каждый этап жизни и развития ребёнка — детсад, школа, кружки, секции, институт, — становится нетривиальной проблемой, решать которую должны лично родители.
Что же «получают» родители от рождения детей, кроме бедности и головной боли? В феодальном обществе благосостояние семьи напрямую зависело от количества «рабочих рук»,
Для «цивилизованных» же стран сегодня возраст реального «взросления» ребёнка сдвигается куда-то за 20 лет. Его нужно растить, воспитывать, обучать — после чего он уходит в самостоятельную жизнь и, в лучшем случае, помогает родителям только в старости (до которой ещё нужно дожить).
С другой стороны, для «высших» классов ребёнок «нужен» был как наследник богатств и капиталов, при том, что воспитанием его с младенчества занимались не родители, а специально нанятые люди и институты — няньки, учителя, частные школы и пр. У «средней» российской семьи нет ни возможности «передать» ребёнка кому-либо (разве что в детский дом), ни капиталов, которые нужно сохранять… Разве что квартиру: как известно, именно «квартирный вопрос» портит людей. Поэтому, в частности, брачный договор (этот капиталистический брак в чистом виде) всё более проигрывает простому «неформальному» сожительству.
В результате рождение ребёнка сводится для людей либо к «прихоти», либо к «случайности», — но не к чему-то логичному, «обязательному». Оба варианта плохи, даже с точки зрения психологии: «прихоть» зачастую выражается в том, что родители заставляют дитя исполнять их нереализованные мечты; о «случайности» и говорить не принято. Современный образ женщины, заменяющей детей на кошек и собак — ещё не самый плохой: здесь есть место заботе и любви, хотя и не слишком серьёзной.
А вот получить удовольствие от жизни без всяких детей, браков и прочих «заморочек» — кажется вполне реальным: денег больше, обязанностей и головной боли меньше, а «свободные» отношения становятся нормой (и даже появляются удобные сервисы вроде сайтов знакомств, где можно мгновенно найти ближайшего к тебе «партнёра»). Не говоря уж о том, что капитализм поощряет индивидуализм и эгоизм, а современные технологии позволяют предельно изолироваться от общества и, например, заполнять время играми, сериалами и порнографией.
Всё сказанное выше мы и видим на примере Японии. Вплоть до того, что даже крупный бизнес нашёл альтернативу семьям и детям в «усыновлении» уже «готовых» наследников: чтобы капитал попал в «хорошие» руки, в семьи иногда принимают талантливых сотрудников 30+ летнего возраста.
Короче говоря, само устройства капиталистической экономики и общества делает для многих людей семью «излишней» и, в каком-то смысле, даже невозможной. Что делать в таком случае? Очевидно, изменять систему!
С одной стороны, необходимо уменьшить тягость семейной «ноши»: восстановить «социалку», пособия, оказывать поддержку как одиноким родителям, так и полным семьям. Вернуть хотя бы советскую инфраструктуру с плаката «долой кухонное рабство» — вменяемые садики, школы, столовые, прачечные и пр. и пр., которым можно без страха поручать детей и на которые можно хотя бы частично переложить семейный быт.
С другой стороны, нужно изменить цели экономики, вернуть в труд элемент ремесла и даже искусства.
Подобная перспектива довольно туманна, — но иных, «быстрых» решений описанной проблемы нет. А поскольку количество этих «нерешаемых» проблем у капитализма становится год от года только больше, — возможно, переломный момент не так далёк, как нам кажется. Только вот чьими руками всё это будет сделано, если не нашими? Ведь кто оказывается «крайним» во всех негативных трендах, если не мы, рядовые граждане?