Романтический образ Англии времен разгрома «Непобедимой армады», навеянный кинематографом, разбивается с первых страниц этой пухлой книги. Англия, переживающая рост технического прогресса и грамотности, оставалась королевством, где писателям рубили руки, а за изнасилование судили жертву. Избавившись от оков мрачного католицизма, страна получила всплеск новых предрассудков в виде пуританства. За сострадание к бедным штрафовали, а горожане мылись реже, чем в прошлые века. О парадоксах повседневной жизни той эпохи, когда алкоголя пили больше чем воды, изящно рассказывает историк Ян Мортимер в работе «Елизаветинская Англия: путеводитель путешественника во времени».

Англия второй половины XVI века была не такой и плохой страной, и не только для медленно разоряющихся аристократов, многие из которых из гордости прозябали в старых и сырых замках, не имея денег на дворцы. Книги, а каждая десятая была на научно-популярную тему, ежегодно издаются сотнями; каждый четвертый мужчина и каждая десятая женщина умеют читать. Есть женщины — писательницы, и на смену придворным хронографам пришли краеведы, а Уильям Шекспир будоражит умы. Окна остекливают и небогатые земледельцы, и печная труба заменяет дымоход в крыше, а бедняков начинают спасать от голодной гибели за счет бюджета. Англичане осознают себя нацией, а человек — личностью.

Но! Это всё-таки елизаветинская Англия, молодая сверхдержава, где нельзя сомневаться в девственности гнилозубой королевы или смерти ее отца. Жестокость не считается аморальной, и в тюрьмах узаконены пытки, чего не было даже в мрачноватом XIV веке. Убийства служанок-простолюдинок сходят с рук мужчинам, стоящим выше в сословной иерархии, а публицисту Джону Стаббсу и его издателю рубят правые руки — книга не понравилась королеве. Казнят в Англии часто, но зачастую из приговоренных к виселице вешают только каждого четвертого; но большинство их — это нищие, укравшие еду, или обвиненные в колдовстве люди. Врагов Елизаветы потрошат перед смертью, а мелкие «политические преступники» молчат в суде, за что их бросают под доски и давят камнями — это спасает их родственников от пыток и конфискации имущества.

Около половины населения королевства привлекались церковными судами за интимные проступки. Так, любящих друг друга родителей внебрачных детей порют, а изнасилованные служанки приговариваются к публичному унижению. Мировой судья повесит слугу за секс с лошадью, а вот за продажу в бордель 11-летней девочки постановит прокатить на позорной телеге. И набожные англичане видят проблему не в том, что служанка вынуждена спать с хозяином, а в том, что богач болен сифилисом. Только из-за этого ей разрешат уволиться. Из других повседневных мелочей: нельзя под угрозой штрафа забивать быка, не потравив его на потеху публике, а непосещение многочасовых проповедей тоже карается штрафом, а мясо в пост — позорным столбом.

Елизаветинская эпоха — это мир, в котором уже есть общество и растут города. Богатеть горожанам легче, чем в века феодализма, а еда разнообразней и дешевле; правда в годы голода дельцы её скупают и взвинчивают цены, увеличивая смертность. Процент нищих на улицах огромен, а зарплаты у чернорабочих едва позволяют прокормить детей. Города перенаселены — люди в них моются редко, а зловония из выгребных ям невыносимы; к концу XVI века в королевстве проживает больше 4 миллионов человек — это меньше чем до появления «Черной смерти», и пахотной земли уже не хватает. Тем не менее аристократы разбивают парки, уничтожая деревни, что обрекает всё новых крестьян на бродяжничество и смерть или на переселение в города.