Астана, 22 сентября, 2016, 17:11 — ИА Регнум. Самую уязвимую для деструктивных идей возрастную категорию казахстанцев назвал Нурлан Ермекбаев, глава Министерства по делам религий и гражданского общества Казахстана, выступая сегодня, 22 сентября, на заседании круглого стола, посвященном мерам предупреждения экстремизма и терроризма.

«По результатам анализов террористических актов, имевших место в Казахстане, 55% террористов — это люди до 20 лет, 35% составляют лица от 30 до 39 лет и лишь 10% — это люди старше 40 лет, поэтому для того, чтобы вести эффективную борьбу за умы и жизни нашей молодежи, на всем, и министерству в том числе, предстоит большая работа по качественному усилению молодежной политики, что способно предотвратить и отвлечь молодежь от деструктивных идей», — заявил министр.

Напомним, 13 сентября в Казахстане был обновлен состав и структура правительства. В числе прочих изменений было объявлено о создании нового Министерства по делам религий и гражданского общества. Главой ведомства глава государства назначил Нурлана Ермекбаева, освободив его от должности помощника президента — секретаря Совета безопасности республики.

В интервью ИА REGNUM политолог Андрей Чеботарев назвал новую структуру «министерством политического контроля» и пояснил причину его возникновения: «В принципе, правильно, что Министерство культуры и спорта освободили от несвойственных ему функций. Другое дело, что создали такой странный гибрид — религия плюс гражданское общество. Но это объясняется тем, что Минкультуры и спорта не справлялось на всех направлениях. Тем более в последнее время, когда религиозный экстремизм очень четко дал о себе знать. А мы помним, когда прошла серия терактов в 2011 году, власть сразу отреагировала созданием Агентства по делам религий. И сейчас она пошла тем же путем. Можно сказать, создали министерство политического контроля, включив в сферу его ответственности религию, молодежь, партии и неправительственный сектор».

Между тем, само понятие молодежной политики в стране часто становится предметом критики со стороны экспертов. На заседании аналитической группы «Кипр» в 2014 году, посвященном проблемам молодежи, это направление государственной политики получило ряд нелестных характеристик.

«Я вообще против понятия «молодежная политика», потому что считаю ее советским атавизмом, абсолютно идиотским. Что у нас, есть возрастная какая-то политика? Детская политика, старческая, политика мужчин после 50, женщин после 40? Как можно вообще о чем-то говорить, о какой-то группе, что у нее есть какие-то политические интересы, только исходя из ее возраста 14−28 лет, который, кстати, является датами пребывания советского человека в комсомоле. (…) Не может быть в стране, где в целом политическая активность крайне низкая, быть у только входящих в жизнь, только старающихся хотя бы заработать себе на квартиру людей какая-то отдельная политическая позиция, понимаете? Времена студенческих бунтов 19 века, 1968 года уже давным-давно пропали. Плюс тогда люди взрослели в совсем другое время, то есть у нас еще идет инфантилизация. Поэтому я не рассматриваю вообще понятие «молодежь». Предлагаю от него отказаться», — высказал мнение политолог Марат Шибутов.

Социолог Серик Бейсембаев отметил, что в реализации государственной молодежной политики имеется ряд проблем: 1) неэффективная реализация программ на местном уровне, коррумпированность государственного аппарата; 2) бюрократический подход в реализации социальных проектов, «шаблонные меры» поддержки молодежи; 3) вопрос эффективности государственных расходов на реализацию молодежной политики, тогда как в 2010 на нее было выделено 697 млн тенге (около 148 млн рублей по курсу ЦБ РФ этого периода), в 2013 году — 2,3 млрд тенге (порядка 496 млн рублей); 4) «раскручивание спирали социальных ожиданий без учета реальных ресурсов».

Президент научно-образовательного фонда «Аспандау» Канат Нуров тогда предположил, что подчеркнутый интерес к молодежи продиктован страхом перед ее протестным потенциалом: «Мы все боимся — государство, правительство, гражданское общество — протестности молодежи (…). В этом отношении я скажу, что действительно молодежная политика во многих отношениях, может, бессмысленна, как термин. На самом деле, все только для того, чтобы нейтрализовать их протестный потенциал. Что бы ни делалось в молодежной политике, какая бы она ни была социальная и прочее, главная задача — нейтрализовать протестный потенциал».