Краснодарский край, 7 мая, 2015, 18:56 — ИА Регнум. В Сочи создана общественная организация «Дети войны», на встречи которой часто приходят люди, объединенные похожими судьбами. Великую Отечественную войну они встретили детьми. Голод, тяжелый труд, разрушенные дома, звуки выстрелов и «похоронки» с фронта — вот что воспитывало маленьких героев по всему Союзу. Сегодня они хотят одного: только бы не было войны. А современным детям желают никогда не узнать того страха, сиротства и боли.

Мы выживали, как могли

Как вспоминает Ермолина Зинаида Петровна в разговоре с корреспондентом ИА REGNUM, в то тяжелое военное время они выживали, как могли. Ее семья жила в Архангельской области. Тогда 11-летним ребенком ей приходилось трудиться наравне со взрослыми. «Нам надо было лес на фронт возить и переправы строить. Пожилые женщины валили лес, а мы, дети, на лошадях везли их к речке. Нам 6-метровые бревна погрузят в сани, а мы садимся, и по 5 км едем. Летом мы в колхозе трудились. Надо было снабжать продуктами. Зимой пилили дощечки для боеприпасов. На весь день давали только бутылку воды и кусочек хлеба. Голодно было. Домой придешь, а там только болтушка из ржаной муки. Мать разрезала буханочку каждому на три раза: утро, обед и вечер. Сахара давали куском по 300 грамм на месяц. Мать берегла их всегда. Если видит слабый человек идет, то разводит водички с сахаром, и сразу ему дает. Все тогда ходили чуть живые, но, удивительно, не болели», — рассказала она.

Зинаида Ермолина до сих пор помнит тот день, как отец вернулся с фронта: «Это было весной, в мае. Мы сидим дома после трудового дня. Вдруг стучат в дверь. Старшая сестра побежала открывать, а потом бежит обратно и кричит: „Там папка пришел“! Мы выбегаем все, а он стоит, за косяк обхватившись, и не знает идти или нет. Сомневается, живы мы или нет. Он как увидел нас, так и сел на трап и плачет. Раненый, но живой».

Было голодно, питались всякими корешками Смужевич Лидия Дмитриевна родилась в станице Рязанской, Краснодарского края. Голодное военное детство навсегда заняло отдельное место в ее памяти. «Помню себя с трех лет. Нам нечего было кушать. Мы питались всякими корешками. На болоте камыши подергаем, и кушаем корешки, они были белыми, мягкими и немного сладкими. Бывает, тростника где-нибудь сорвем и радуемся. А однажды по весне я много съела калачиков — это такие зеленые, круглые штучки. Я тогда и потеряла сознание, отравилась. Хорошо, что со мной в компании были такие же дети. Они позвали взрослых. Меня повезли в больницу. Зубы были сцеплены и врачи не могли мне вставить катетер, чтобы промыть желудок. Тогда им пришлось делать разрез на шее. Вот он до сих пор у меня есть. Это и есть страшное напоминание о моем спасении. После спасения я больше никогда не ела эти калачики. И наша группа соседских детей перешли на шпаков — это такие маленькие желторотики. Скворцы у нас на деревьях в дуплах были. И вот которые постарше дети были, они разводили костер и одевали на веточки шпаков и поджаривали. Это было деликатесом для всех. А летом мы ходили в лес и собирали кислицу», — рассказывает Лидия Дмитриевна.

Слишком часто приходили «похоронки»

Рыженкова Александра Ивановна встретила войну в Республике Мордовия, село Кадошкино. От ее дома до железнодорожного вокзала была большая площадь, на которую начали съезжаться люди, чтобы уйти на фронт. «Там стоял шум и гам. Женщины и дети плакали, мужчины нервно курили из кузова. Еще были люди с гармошками, которые играли музыку. А на фонарном столбе был установлен громкоговоритель. И когда шла трансляция о сводках на фронте на площади становилось тихо. И вот по команде мужчины стали прощаться с родными и заполнять товарные вагоны. И поезд их увез в неизвестность на Запад, под вой жен, матерей и дочерей. В тылу оставались старики, а женщины, как правило, с детьми. Тогда семьи были большие, аборты то были запрещены. Война пошла. И слишком часто приходили „похоронки“. Собирались люди и оплакивали вместе погибшего, ведь в каждой семье были солдаты», — вспоминает Александра Ивановна.

Одежду мертвых меняли на еду

Кудрина Раиса Ивановна чудом спаслась на войне. В Запорожье, где жила ее семья, мужчин забирали на фронт прямо на улице. В первый год войны по радио часто звучал тяжелый звук тревоги. Это начиналась бомбежка. Ее мать тогда прятала детей в колодце или уводила в лес. «Мама рассказывала, что когда мы сидели в колодце, то мы, дети, не понимали же что идет война и орали. Она нам вишню в рот засовывала, а пока я ее сосала, то не орала. Когда была бомбежка, то из магазинов все таскали. Брат старший выбежал и принес коробку с противогазами и мыло. Тогда в колодцах сидели по 60 человек, а немцы к нам пускали газ. Эта коробка нам жизнь спасла, потому что мы надевали противогазы. А еще помню вот, чтобы выжить мама ходила раздевать мертвых людей на дорогах. Соберутся, значит, втроем-вчетвером с женщинами и идут вместе, чтобы не страшно было. Замороженного человека ставят за амбаром и снимают одежду. Одежду эту меняли на еду. Да и сами в этой одежде тоже ходили», — вспоминает Раиса Ивановна.

Она рассказала, что голод подбирался постепенно, но был настолько сильным, что многие умирали: «Вот был случай у нас в городе. Мать оставит еду и уйдет на работу, скажет ребенку, что, мол, ее долю не трогать. А голодный ребенок не вытерпит и съест. А она придет с работы и наругает. Так вот однажды на кухне он взял ножик кухонный и привязал к столу деревянному проволокой, чтобы тот держался. А потом как разбежался и изо всех сил себя на нож насадит. Так и умер».

Стихотворение «Дети войны» (Заргарянц Маргарита Степановна, Литературное объединение поэтов г. Сочи). После войны Заргарянц Маргарита Степановна написала стихотворение. Она часто рассказывает про те страшные годы войны, когда 6-летним ребенком под Костромой ей пришлось быстро повзрослеть.

"Часто вспоминаю

детские годы мои,

в трудности жили мы, знаю,

в бедности мы росли.

Помню как провожали

папу и брата на фронт,

горьких слез не сдержали,

плакали дни напролет.

Брат мой с десятого класса

добровольцем ушел на войну,

он на Родине в верности клялся,

принося присягу свою.

Горе большое случилось,

мужчины ушли воевать,

дети поддержки лишились,

негде им помощи ждать.

В это трудное время

мы были дети войны,

несли тяжелое бремя,

хотя не имели вины.

На нас обрушился голод,

все просили еды,

пронизывал жгучий голод,

во время той страшной зимы.

Мама нас всех спасала,

маленьких трое детей,

одежду отца продавала,

чтоб накормить поскорей.

Она крапиву варила,

отходы от овощей,

при этом нам говорила,

что нет ничего вкусней.

Все мы хлебы просили,

не понимали тогда,

что нет его в магазине,

все забирала война.

Корочка хлеба мне снилась,

как же я рада была,

утром, когда проснулась,

нет ее, все поняла.

Сестра меня одевала,

когда я на улицу шла,

с плеч фуфайка сползала,

она большая была.

Головку кутала сильно,

теплым большим платком.

Мне было еле видно,

что творилось кругом.

На ногах были старые боты,

и двигаться в них тяжело,

у сестры было много заботы,

старалась одеть тепло.

Мама часто болела,

сердце больное у ней,

соседка нас очень жалела,

приносила нам отрубей.

В детстве мы пережили

тяжелую нашу судьбу,

как голодали и жили,

без слез вспоминать не могу.

Наконец война прекратилась,

не все вернулись домой,

много солдат осталось

лежать там в зеле сырой.

Отец не вернулся в фронта,

а брат мой остался живой,

ждала его дома работа,

хоть раненный был и больной.

Война была очень жестокой,

тысячи гибли людей,

скорбь оказалась глубокой,

нам не забыть этих дней.

Советские люди дружно

прогнали фашистов с земли.

Потомкам знать это нужно,

героями были они.