Москва, 7 апреля, 2014, 13:30 — ИА Регнум. Из всех регионов бывшего СССР, если исключить из этого списка замороженные противостояния, Средняя Азия сохраняет один из самых высоких потенциалов конфликтности. Взрывоопасных моментов здесь несколько: это и неурегулированные приграничные споры между государствами (Киргизия, Таджикистан, Узбекистан), и высокая концентрация населения (Ферганская долина считается одной из самых густозаселенных), и очевидная слабость государственного аппарата в ряде среднеазиатских республик. Но, пожалуй, самое главное, о чем стоит говорить постоянно - это межэтнические конфликты, текущий статус которых порой трудно хотя бы элементарно зафиксировать. В этом контексте любые упоминания об украинских событиях, безусловно, попадают на благодатную почву: в частности, уже сейчас известно, что начало апреля 2014 года с большой долей вероятности может ознаменоваться обострением в Киргизии, ухудшением показателей межнациональных отношений в Казахстане. Это значит: любой латентный конфликт в Средней Азии с легкостью может быть выведен в активную фазу, что сразу отразится на Казахстане, республике, которую с Российской Федерацией связывает самая большая сухопутная граница в мире.

Казахстан

Разговор о Казахстане в контексте украинских событий неизбежно нужно начинать с того, что республика - это партнер России, проявивший последовательность в своей внешней политике, фактически поддержав устами внешнеполитического ведомства волеизъявление в Крыму. И даже больше: в заявлении МИД Казахстана было четко отмечено, что республика с пониманием относится к позиции Кремля "в сложившихся условиях". Можно ли обозначить позицию Астаны, как однозначную поддержку присоединения Крыма к Российской Федерации - это вопрос спорный, требующий внимательного наблюдения за официальной позицией республики. Но одно можно отметить точно: судя по недавним заявлениям президента Казахстана Нурсултана Назарбаева по Югославии, Ливии и Сирии, казахстанский лидер четко понимает расклад сил и старается принимать деятельное участие в формировании политической архитектуры планеты. Еще интереснее, что и внутренняя политика в республике довольно часто становится продолжением политики внешней, как бы это ни парадоксально звучало. К примеру, именно на фоне украинских событий с политического поля страны был вынужден уйти видный националист из числа молодых общественных деятелей Мухтар Тайжан, причем уход его очевидным образом совпадает с интенсификацией документооборота по созданию Евразийского союза. Однако на этом хорошие новости из Казахстана, собственно, заканчиваются.

Новая политическая реальность, созданная руками политиков Европейского союза, последующее столкновение интересов США и России на Украине формируют в Казахстане ряд трендов, к которым следует приглядеться, которые нуждаются в тщательнейшем осмыслении и изучении. Речь, в частности, идет о формировании нового общественного разлома, инструментом которого снова выступает языковой фактор. В частности, националисты из числа представителей старшего поколения фиксируют в своих интервью поляризацию мнений в связи с крымским прецедентом и участившимися информационными атаками (в том числе из стран Прибалтики). В ходе этих "вбросов" сценарий, апробированный в Крыму, примеряется политиками и экспертами на северный и восточный Казахстан, где проживает большая доля русского и русскоязычного населения. А поскольку в республике существующие общественные разломы имеют четкую языковую коннотацию, политики из числа националистов, естественно, фиксируют ситуацию, разделяя аудиторию на "русскоязычную" и "казахскоязычную". Здесь важно проговорить, что казахскоязычная информационная среда имеет в стране особый статус и звучание - как правило, именно здесь можно наблюдать наиболее непримиримое отношение к имперским настроениям и проектам.

К слову, вхождение Крыма в состав Российской Федерации актуализировало антироссийскую риторику и для местных сил либерального характера. Занятно, что ряд деятелей сумел перешагнуть через этнический и, что важнее, языковой фактор, и в настоящий момент в политическом поле страны можно наблюдать формирующийся тренд: "смычку" сил, выступающих против евразийской интеграции. В частности, убежденные либералы все чаще играют на поле националистов, внося посильный вклад в информационные атаки против создания Евразийского союза, акцентируя внимание на радикальных действиях российских правых сил (активно используя риторику о современном фашизме в России). И это тоже изменение, которое требует тщательного изучения с использованием научного инструментария.

Киргизия

В случае с Киргизией можно отметить несколько последствий "Украинского кризиса".

1. Среди местных элит выросло опасение, что однажды Киргизия может оказаться на месте Украины (в контексте потери Крыма). Некоторые националистически настроенные политики стали относиться к местным русским с опаской и подозрением, воспринимая их как потенциальную "пятую колонну".

2. Местные противники евразийской интеграции получили набор дополнительных аргументов. В последний месяц они, призывая отказаться от вступления в ТС, пытаются убедить сограждан в агрессивности, непредсказуемости и алчности Москвы. В ход шел практически весь арсенал антироссийской риторики, использованный на Украине.

3. С другой стороны, помимо страха, можно выделить выросшее уважение: в Азии уважают не закон, а силу и справедливость. Часть населения положительно оценила действия России.

4. Обострение ситуации и давление западных стран на Россию привело к заморозке ряда интеграционных инициатив.

5. Успех Майдана воодушевил ряд местных оппозиционеров, явно примеривших на себя лавры революционеров. Последующие события в Крыму этот пыл отчасти охладили.

Ситуация жесткого противостояния России и Запада поставила маленькую Киргизию в неудобное положение: с одной стороны северный сосед Россия, с которым нельзя ссориться, с другой - страны Запада, с которыми конфликтовать тоже нельзя. Испортишь отношения с Кремлем - и на родину вернутся 600 тысяч разозленных трудовых мигрантов, выступишь против Вашингтона - и Госдеп "обнаружит", что в стране массово нарушаются права человека, и лишит грантовой помощи.

В борьбе двух тяжеловесов страдают, в первую очередь, соседи послабее, и Киргизия, как могла, отстранилась от происходящего: заявления МИДа были запоздалыми и расплывчатыми. Пришлось, правда, учесть тот факт, что схожие с Майданом события дважды происходили и в самой Киргизии, поэтому не обошлось без осуждения президента Виктора Януковича, бежавшего из страны, точно так же, как ранее сделали президенты Аскар Акаев и Курманбек Бакиев.

Таджикистан

Главный курс, взятый таджикской властью по итогам событий на Украине - это очевидная попытка уйти от официальных оценок, остаться вне украинского контекста как можно дольше и постараться не замечать поддержку гражданами Таджикистана воссоединения Крыма и России. Что, впрочем, нисколько не мешает силовикам делать выводы по результатам беспорядков в Киеве (таджикская милиция провела рейды в Душанбе, по результатам которых неиспользованные покрышки были вывезены за город), а чиновникам - проводить "зачистки" оппозиционного поля.

Но при этом все же главный тренд - это молчание официальных властей. Дело здесь в том, что в информационном поле Таджикистана тема Украины имеет очень серьезное звучание - хотя бы по причине миграционных потоков, часть из которых завязана на Россию, а часть - на Украину. И обсуждение этой проблематики так или иначе приводит к вопросам изменения структуры трудовой миграции из Таджикистана.

Не может официальный Душанбе поддержать действия России еще и по причине колоссального переплетения интересов США и других западных стран с интересами Украины и Таджикистана. Особенно отчетливо этот момент проявляется в вопросах строительства Рогунской ГЭС (формирование этого энергетического актива в Таджикистане возведено в ранг национальной идеи), где за финансирование отвечают американцы и европейцы, а турбины для будущей ГЭС заказаны на предприятиях Украины.

Не теряет актуальности и другой вопрос - хорошо ли контролируют собственные границы и приграничные области центральные власти в Таджикистане? Для многих еще в 2012 году стало очевидно: навести порядок в ряде регионов официальный Душанбе зачастую может только проведением специальной войсковой операции, как это случилось в Горно-Бадахшанской Автономной области, которая буквально взорвалась бунтом в ходе перераспределения некоторых денежных потоков. С другой стороны, президентские выборы в Таджикистане, в ходе которых в очередной раз был переизбран Эмомали Рахмон - прошли в относительной тишине, что может указывать на способность элиты к мобилизации.

Михаил Пак, Григорий Михайлов, Джахонгир Бобоев