Армения, 13 июня, 2013, 00:30 — ИА Регнум. В Исламской Республике Иран, завтра, 14 июня пройдут президентские выборы. Новый глава государства - это крайне важное политическое событие в жизни любой страны, что и говорить, но в случае с Ираном выборы особо актуальны в силу двух факторов: традиционно высокий уровень закрытости государства перед внешним миром и ситуация в регионе, в частности, сирийский конфликт. Иран - шиитский островок на Ближнем Востоке, окруженный множеством врагов, который сегодня отчаянно ведет борьбу за выживание. Любое телодвижение этого государства вызывает на четырех из шести существующих материков вагон и маленькую тележку реакций. В основном это угрозы. Эксперт, руководитель Центра политических исследований фонда "Нораванк" Севак Саруханян в интервью ИА REGNUM разобрал текущую ситуацию "по полочкам" и изложил свое видение так называемого иранского вопроса.

ИА REGNUM: Ряд иранистов и экспертов по ближневосточной проблематике отмечают, что в Иране сформировался и действует особый тип демократии, отличный от демократии западного толка. Совместима ли, на ваш взгляд, демократия с теократией в принципе? Насколько вы согласны с такой оценкой?

Безусловно, Иран демократический страной в классическом смысле назвать нельзя. Можно говорить об особом типе "иранской демократии", отличительной чертой которой является достаточно хорошо работающая система сдержек и противовесов. Несмотря на то, что рахбар - духовный лидер - является лидером страны, он власть получает не по наследству, а благодаря решению Ассамблеи экспертов, которое принимается на основе консенсуса. Сам рахбар не может указывать правительству, что делать и как делать, хотя его мнение практически всегда учитывается. Главой правительства является президент, который избирается через всеобщее прямое голосование, но и парламент обладает серьезными рычагами влияния на правительство и т.д. В результате в Иране любое общенациональное решение принимается во многом благодаря переговорам и компромиссу, который достигается между разными ветвями власти и представителями основных политических групп. В этом смысле иранская система достаточно демократичная.

ИА REGNUM: Еще на старте предвыборной гонки в Иране разразился скандал в связи с тем, что две ключевые фигуры из реформистского лагеря были отстранены от выборов. С отсылкой к первому вопросу - что это за демократия такая? А также вопрос: скандал был искусственным, или же участие Рафсанджани и Рафима Машаи могло серьезно повлиять на весь электоральный процесс?

Она вот именно такая демократия. Совет стражей решил, что Хашеми-Рафсанджани и Машаи не соответствуют требованиям, предъявляемым президенту. Напомню, что официально причина несоответствия не была объяснена. Машаи неоднократно делал заявления, которые косвенно затрагивали основы строя, выказывая определенные сомнения в эффективности власти теократии. Так что причины для отстранения Машаи были. Что касается Хашеми-Рафсанджани, то его отстранение - результат внутриполитической борьбы и консенсуса касательно нецелесообразности участия бывшего президента в выборах.

ИА REGNUM: Электоральные процессы, будучи одними из наиболее уязвимых точек в теле политики любого государства, традиционно используются внешними акторами в своих целях. Иран - проблемная страна с множеством, мягко говоря, недругов, которые не прочь воспользоваться моментом в своих интересах, вызвать дестабилизацию в ИРИ, спровоцировать волнения и так далее. Заметны ли сегодня признаки подобной подрывной деятельности, если да - какие, кем инициированы, каков результат?

В Иране на сегодняшний день невозможны какие-либо серьезные волнения. Во-первых, власти сделали вывод из 2009-го года и достаточно хорошо контролируют ситуацию в стране. Во-вторых, нет кандидата, который может встать во главу протестного движения. Хасан Рухани, которого многие называют реформатором, но который является представителем старых умеренных консерваторов, людей на улицу выводить не будет, так как он представитель той политической системы, которая есть сейчас. Кроме того, в 2009-м на улицу выходили в том числе и по причине неприятия личности Ахмадинежада, но сейчас иная ситуация: основные кандидаты от консерваторов - Галибаф, Джалили и Велаяти - более умеренные политики, и их неприятие не таково, чтобы вызвать волну протеста.

ИА REGNUM: Краткая оценка деятельности Ахмадинеджада и ваш прогноз по поводу того, кто станет следующим президентом Ирана?

Ахмадинежад был достаточно эффективным президентом, в особенности в период своего первого срока. Он провел приватизацию значительной части государственной собственности и передал ее в частные руки, что положительно отразилось на общей ситуации в стране. Он начал сокращать государственные субсидии и обеспечил стране десятки миллиардов сэкономленных долларов, которые позволяют Ирану выживать в условиях санкций. Но его второй срок - период жесткого противодействия с парламентом и рахбаром, что отрицательно отразилось на процессах экономических преобразований. Ахмадинежад, кстати, был достаточно эффективным президентом и с точки зрения армянских интересов. Именно в период его президентства был построен газопровод Иран-Армения, началось строительство Мегринской ГЭС. К сожалению, последняя мощность будет строиться очень медленно из-за экономического кризиса в Иране и сокращения объема иранских инвестиций за рубежом.

Делать прогноз не буду, однако самые большие шансы на победу у мэра Тегерана Галибафа. Но дело в том, что рахбар косвенно поддерживает секретаря Совбеза Джалили, а это реально повышает его шансы. Так что возможно все, но думаю, что на этот раз в Иране будет второй тур. Главная интрига для меня - кто в него попадет. Я все же не верю прогнозам, отдающим Рухани 10-12%. Он имеет шанс на большее.

Нынешние выборы в Иране интересны тем, что экономика впервые стала ключевой темой предвыборной борьбы. Обусловлено это тем, что в течение последних лет Иран столкнулся с серьезными социально-экономическими проблемами, вызванными международными санкциями и сокращением притока валюты в страну. Поэтому претенденты довольно подробно представляют свои экономические планы, касающиеся, прежде всего, сокращения инфляции и субсидий.

ИА REGNUM: Перейдем к внешнеполитическим вопросам. Израиль постоянно грозится Ирану войной. Чуть ли не каждый месяц, начиная с 1979 года, кто-то в Тель-Авиве заявляет примерно следующее: "С Ираном пора кончать". Тегеран в ответ призывает мировое сообщество сбросить Израиль в море. Дальше полемики дело не идет. Каким вы видите развитие ситуации в ближайшие пять лет?

Как показывают события в регионе, делать прогнозы на 5 лет - вещь достаточно неблагодарная. Многое зависит от того, как пойдут дела в Сирии. Если президента Башара Асада скинут, то нестабильность перекинется на Ливан, там будет сделана попытка разгрома "Хезболлы". И Асад, и "Хезболла" - союзники Ирана, потеря которых может сделать ИРИ достаточно уязвимой, в том числе и в плане атак Израиля. Так что Иран будет биться за Асада, а последние события показывают, что бьется Иран эффективно, и есть шанс на то, что Асад вернет себе контроль над страной. Так что в Сирии решается судьба Ирана тоже, и мне кажется, что Тегеран в войне за Сирию имеет реальные шансы одержать победу. В особенности с учетом того, что Тегеран не одинок в своем стремлении помочь Асаду: позиции Москвы и Пекина тоже четкие и ясные.

ИА REGNUM: Отношения Ирана и Вашингтона сегодня напоминают колебания в статике: то Вашингтон готов руку протянуть, то собирается напасть "через 18 месяцев", то переговоры "сдвинулись с мертвой точки", то вернулись... На ваш взгляд, эти двусторонние отношения вообще могут каким-то образом развиться в обозримой перспективе? Есть смысл предполагать, что Иран может отказаться от "ядерной программы" или США могут смириться с ней? Какие еще варианты возможны?

Иран от ядерной программы не откажется. Другое дело, что экономические проблемы могут заставить Тегеран смягчить свою позицию в тактических целях с тем, чтобы достичь хотя бы частичного снятия санкций. Скажем, чтобы западные банки согласились возобновить валютные транзакции с иранским ЦБ. Стратегически с мертвой точки отношения не сдвинутся, так как Вашингтон и Тегеран преследуют в регионе противоположные цели.

ИА REGNUM: Одним из наиболее серьезных региональных конкурентов Ирана называют Анкару. Две крупные державы много чего не могут поделить, хотя Турция находится в энергетической зависимости от Ирана. Стороны периодически выступают с взаимными обвинениями и признаниями в искрометной исламской любви, а в кулуарах продолжаются трения. На какой стадии находится это противостояние и какими путями развивается? Сможет ли Иран сыграть роль сдерживающего фактора для имперских амбиций Турции?

При Ахмадинежаде начался "медовый месяц" ирано-турецких отношений, но при нем он и закончился. Восточный вектор турецкой политики ввел Анкару в зону стратегических интересов Тегерана. Если революции в Северной Африке не столкнули Турцию и Иран друг с другом, то события в Сирии и активизация Анкары в Ираке это сделали. В Сирии Турция помогает противникам Асада, а в Багдаде старается разрушить существующую коалицию, в которой доминируют проиранские шиитские силы. В этих двух вопросах - вопросах фундаментальных - у Анкары и Тегерана нет объективных причин для компромисса, так что конфликтность между двумя странами сохранится.

Однако надо заметить, что Анкара до сих пор на открытое столкновение с Тегераном не идет. Во многом по причине зависимости от иранского газа. Вместе с тем увеличение объемов поставок азербайджанского газа даст Турции возможность снизить, а то и избавиться от этой зависимости вовсе и более свободно и агрессивно разговаривать с Тегераном. Но это при условии, если Эрдоган останется у власти, или же его политика будет продолжена другим лидером, который будет придерживаться агрессивной внешней политики.

ИА REGNUM: Существует точка зрения примерно следующего содержания: "Иран - затаившееся, задавленное гнездо исламизма, которое пока выглядит слабым, но стоит ослабить напор, и нате вам ящик Пандоры...". Мне кажется, что это мнение имеет мало чего общего с реальностью. А вам?

Иран - шиитская страна. Максимальный "исламизм", который она может себе позволить, - это экспорт политического ислама в страны, где есть шиитское население. Это, прежде всего, Азербайджан и Бахрейн, где большинство населения шииты, а также в страны, где есть притесняемое шиитское меньшинство. Скажем, Саудовская Аравия.