Москва, 8 февраля, 2012, 14:17 — ИА Регнум. "Митинговый" день 4 февраля в Москве продемонстрировал определенный спад протестного движения, а также рост - пусть и с учетом административного ресурса - массовой поддержки действующей власти. Связано это, в первую очередь, с природой нынешней российской оппозиции и тактически грамотными действиями власти.

В первую очередь, проблемы российской оппозиции связаны с выдвигаемыми ею же требованиями. Они изначально оказались связаны главным образом с ходом и результатами парламентских выборов декабря 2011г. Между тем, актуальность этих требований сошла на нет, не успев появиться. Сценарий пересмотра итогов думских выборов сегодня неадекватен текущей политической ситуации. На носу же другое электоральное событие - президентские выборы и именно здесь российской оппозиции практически нечего сказать. Кандидата, сравнимого по популярности с действующим премьером у нее нет, и не случайным выглядит в этих условиях наметившийся по мере приближения к дате президентских выборов медленный, но верный рост популярности Путина.

На перспективы протестного движения в России оказывает влияние и природа нынешней оппозиции. В первую очередь, уже на начальном этапе оно было во многом "оседлано" представителями либерально-буржуазного крыла российской оппозиции. Представляя собой фракцию российской элиты, выдавленную в свою время из властной системы, они главным образом заинтересованы в том, чтобы в той или иной форме восстановить свои позиции. В силу этого данная группировка изначально была нацелена на то, чтобы, используя массовые акции протеста, вступить в торг с властью. И не случайны на этом фоне попытки завязать такой диалог, имевшие место в декабре-январе, при том, что посредником в нем пыталась выступить такая знаковая фигура как Алексей Кудрин, пользующаяся доверием как российского, так и международного бизнеса. Другое дело, что по мере того, как движение протеста теряло перспективу, шло на спад, действующая власть постепенно теряла интерес к диалогу с оппозицией, в результате чего он так и не состоялся.

Упомянутый элитарный характер оппозиционного лидерства как раз и наложил свой оттенок на выдвигаемые движением требования. Они сконцентрировались главным образом на вопросах политической демократии и практически были оставлены без внимания социально-экономические проблемы. Как следствие, социальной базой протестов стали главным образом представители "среднего класса" Москвы и Петербурга. В то же время наиболее социально необеспеченные слои в российских регионах достаточно прохладно отнеслись к движению протеста. В регионах акции оппозиции были немногочисленны, носили локальный и демонстративный характер. И, наконец, еще одним фактором, отрицательно влияющим на деятельность внесистемной оппозиции, стала ее крайняя идейно-политическая неоднородность. В рамках одного движения оказались объединены либералы, левые, экологи и крайне правые, то есть практически противостоящие друг другу в идеологическом плане течения.

Как уже отмечалось, важным фактором на российском внутриполитическом поле стали действия властей, направленные на минимизацию и нейтрализацию эффекта от акций протеста. В системе мер, задействованных властью, выделяются два этапа. На первом, после некоторой растерянности, вызванной стремительным расширением массовой базы оппозиции, власть предприняла целый ряд тактически верных маневров. На втором, в условиях наметившегося кризиса движения протеста, произошло общее ужесточение позиции, организация альтернативной уличной активности, а также усиление антиоппозиционной информационной кампании в СМИ.

Среди мер первого этапа необходимо выделить ряд шагов. В первую очередь, был совершен маневр в сторону региональных элит. Заявленная реанимация выборности губернаторов потенциально будет способствовать укреплению именно их позиций. В то же время, возможные негативные последствия от подобного шага во многом минимизированы активной кадровой политикой центра - в частности, в последнее время было сменено большинство наиболее крупных и влиятельных региональных "тяжеловесов". Сам этот жест в направлении региональных верхов вполне традиционен для российской элиты: достаточно вспомнить, что и в 90-е гг. внутриполитические конфликты также парировались во многом за счет компромиссов с региональными элитами.

Вторым направлением стала обещанная демократизация политической системы. При этом, похоже, что в конечном счете она преследовала цель интеграции "внесистемной" оппозиции в политическую структуру, то есть придание ей системного характера. В конечном счете, в случае реализации данная мера повысила бы управляемость оппозиции. При этом нельзя исключать, что в этом симбиозе "уличной" оппозиции будет уготована скорее роль младшего партнера. В этом плане между партиями "системной" оппозиции развернулась своеобразная конкуренция за влияние на те или иные сегменты протестного движения. При этом позиция "системной" оппозиции в отношении акций протеста достаточно противоречива. С одной стороны игнорировать их нельзя и делается попытка примазаться к ним, а с другой этот курс реализуется достаточно осторожно, преследуя в первую очередь цель укрепить позиции партий "системной" оппозиции в диалоге с властью. Отсюда и двусмысленность в определении социальной природы "внесистемной оппозиции" - то это "доведенные до такого состояния сограждане", то "пятая колонна США и оранжевое движение". Наиболее характерно поведение Владимира Жириновского, который с трибуны Госдумы угрожает "Единой России" поддержать улицу, а вечером в ток-шоу обвиняет "лидеров улицы" в "оранжевом заговоре" под эгидой США.

Подводя итог можно констатировать, что первый раунд внутриполитического противостояния российская власть скорее выигрывает. В то же время на перспективы политической стабильности и массовой активности в России влияние окажет ряд факторов, в том числе ход и результаты предстоящих президентских выборов. Ключевым моментом станет и социально-экономическая обстановка в стране и дальнейшие сдвиги в сложившейся в России экономической и политической модели.

Давид Арутюнов - политический комментатор (Ереван)