Грузия, 7 сентября, 2008, 16:32 — ИА Регнум. ИА REGNUM получает всё новые свидетельства об гуманитарных последствиях агрессии Грузии в Южной Осетии. Ниже публикуются новые данные, полученные корреспондентом ИА REGNUM на месте событий в августе 2008 года.

28-летняя Бэла Тибилова сотрудница цхинвальского интернет-кафе рассказала, как она вместе со своими товарищами спасалась в дни штурма Цхинвала:

"7 августа я не смогла уйти с работы домой с Театральной площади на улицу Геннадия Джабиева, потому что были сильные обстрелы, и опасно было идти по улицам. Пришли с Ревмирой в подвал дома Вовы Валиева на улице Абаева - он расположен близко к работе, убрали подвал на всякий случай. Не думали, что понадобится. Вечером начался обстрел из крупнокалиберных. Пришлось спуститься в подвал. В первые два дня я, Ревмира и Олег сидели в подвале Вовиного дома. По нам стреляли из танков, гаубиц, САО, пушек и бомбили с самолетов. Было страшно, что снаряд или бомба упадет и разнесет на куски, или ранит, или дом обрушится на нас. Я молилась, чтобы эта мука закончилась, и скорее наступил конец.

Олег принес до этого надувной матрац и в первую ночь мы сидели на нем в центре подвала, в минуты тишины мы садились, а так все время сидели на корточках, прикрыв руками голову, очень трудно по 20-30 минут, а иногда и по часу сидеть так - ноги затекали и начинали болеть.

Ближе к утру мы передвинули матрац под длинный стол - с тем расчетом, что если дом обвалится или рухнет, то хотя бы нас он не придавит, вот там нас и застал самолет, который прошелся по нам кассетными бомбами. Нас спас только один Бог!

Рядом стоял одноэтажный блочный дом, от которого в одну минуту ничего не осталось - только ровная поляна, куча мусора. Это мы смогли увидеть вечером второго дня, а на тот момент дом затрясся, подпрыгнул и на наше счастье не развалился, нас обдало облаком пыли, запахом пороха и чего-то еще не могу ни вспомнить, ни передать. Задело и наш дом. Блочную пристройку коридора вместе с ванной комнатой и туалетом разнесло, окна и двери вместе с рамами тоже снесло.

У Вовы в подвале есть погреб 1х1,5 метра, где он поставил однотонный бак для воды и это тоже просто провидение Господне. За день до этого он был заполнен наполовину, но когда мы пришли, то там воды не было уже, с самого начала Ревмира и я говорили Олегу, что нужно вытащить бак и залезть в эту яму, он отказывался, мол, он тяжёлый, да и Вова будет ругаться, если что-то с его системой случится. Сперва мы не очень настаивали, но, когда по нам прошелся самолет, он согласился и мы втроем вытащили бак, скинули в яму спальники и старые ненужные одеяла и залезли туда на сутки. Там было сыро и холодно, но мы этого не замечали, наверное, когда человеку угрожает опасность, он не замечает очень многого.

После войны Ревмира, жена Вовы и ее подруга не смогли сдвинуть бак, он очень тяжёлый, хотя и из пластмассы.

Около 11 вечера второго дня во время временного затишья Олег пошел посмотреть окрестности. На улице ходили те немногие люди, которые не побоялись выйти. Олег вернулся с Эдиком - зубным врачом, живущим напротив ГОВД на проспекте Алана Джиоева. У него закончилась зарядка рации, свет еще вечером выключили, грузины разбомбили подстанцию, наверное, она была их первой мишенью. Олег одолжил ему свой, забрал его рацию и поставил на подзарядку (у Вовы Олег нашел аккумулятор). Эдик посмеялся над нами, мол, вас этот подвал не спасет, предложил перейти к нему, у него покрепче дом будет и в отличие от Вовиного дома у него межэтажные перекрытия бетонные. Мы сказали, подумаем, но посмотрев на состояние дома, Олег решил, что нам надо уходить в более надежное место и мы с огромной скоростью побежали, забрав самое необходимое.

Вторую или третью ночь мы уже провели у Эдика в подвале. Помимо нас там было четверо человек в двух маленьких узких подвальных помещениях, его дому тоже сильно досталось, но он был понадежнее. Той ночью центр подвергся сильнейшему обстрелу, и дом Вовы пришел в негодность для жилья: крыши нет, стены держатся на честном слове, готовы обрушиться в любую минуту.

В доме у Эдика было веселее, нас было побольше, я до сих пор удивляюсь, как мы могли еще шутить и смеяться после такого! Ночь мы пережили в тех же позах, дергаясь после каждого удара по городу и переживая за наших парней, которые все это время нас защищали и освобождали город от врагов, сбивая самолеты, останавливая танки просто невозможными способами, не имея для этого должного вооружения. Позже увидя произошедшее, русские военнослужащие, прошедшие горячие точки, были в шоке, говорили, что такого они еще не видели.

У Эдика в подвале мы "ночевали" 2 ночи, терпя холод, тесноту и бессоницу. По российским каналам заявляли, что мы там испытывали и голод, это неправда - еда у нас была. Но никто не мог кушать, кусок в горло не лез, мы пили только воду - это единственное что мы могли проглотить. Первый раз мы поели на четвертый день агрессии, а на четвертый я стала беженкой. Ужасное чувство - покинуть Родину, не зная, когда вернешься, куда едешь, не имея ничего...

Все время пребывания в подвалах единственное, что нас от неверных шагов, наверное, спасало, так это рация. Мы были в курсе всего происходящего в городе и в республике. Раньше в относительно мирное время включенная рация сильно напрягала, и мы её выключали, а с началом агрессии она стала нам единственным источником информации. Я начала понимать все, о чем переговариваются наши парни.

В первую ночь они держались, но днем они не смогли сдержать натиск врага и те проникли в город и уже в городе наши пошли на ближний бой с врагами. В момент, когда враги вошли в город, мы думали что всё, нам не выжить. Но был клич одного нашего патриота: "Парни, вы меня слышите?" и когда ему ответили, что его слышат те немногие, у кого еще не разрядились рации или кто еще жив и может дать отпор врагу, он сказал: "Наш город погряз в нечистотах и нужно его очистить, кто со мной?" Ему ответили, что они все с ним согласны.

Не могу передать, как это было. Когда рассказываю, начинаю плакать. Раньше никогда не боялась оставаться одна, сейчас прислушиваюсь к каждому шуму и шороху и не могу спать по ночам. Всё напрягает - и стрельба, и тишина, всё кажется подозрительным. Подскакиваю даже сейчас при звуках разминирования снарядов".