«Русским людям пива не продавать». Как принимать беженцев из Малороссии
Если верить мониторингу, который ведёт Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев, на сегодняшний день Украину покинуло 6,75 млн жителей, которые смогли бежать в Европу, Россию и в целом по всему миру. Вполне может быть, что данные ООН занижены. Для сравнения, еще в феврале прошлого года источник ТАСС пояснял: Россия только с начала СВО и по начало 2023 года приняла до 5,3 млн беженцев — с Украины и из прифронтовых районов наших новых регионов. В любом случае перед властями стоит задача — принять и обустроить сотни тысяч и миллионы этнически и культурно близких людей. Это живо напоминает события 350-летней давности, когда Российскому государству приходилось решать очень похожие вопросы.
Тогда, в середине XVII века, малороссийское казачество подняло восстание в юго-восточных воеводствах Речи Посполитой под предводительством гетмана Богдана Хмельницкого. Сопротивление польско-католической экспансии — тогдашнему варианту «евроинтеграции» блестяще началось в 1648 году, но вследствие ряда военных неудач повстанцы были вынуждены заключить с поляками в 1651 году невыгодный Белоцерковский договор.
Условия мира перечеркнули достижения восстания. «Мирный процесс» предполагал: число реестровых казаков (то есть казаков на службе короля Речи Посполитой) урезалось с 40 до 20 тысяч. Казакам разрешалось жить только в одном из трёх юго-восточных воеводств — Киевском, «не касаясь воеводств Брацлавского и Черниговского» — их поляки получали в своё полное распоряжение.
Это вызвало раскол в среде казаков и привело к появлению оппозиции гетману Хмельницкому.
Одним из вариантов прекращения претерпеваемых мук и разорений от польско-литовского государства стал исход населения из Малой России в пределы единоверного и единоплеменного Русского государства. Похожие процессы можно было наблюдать в 2014–2022 годы, когда в Россию переселялись те, кто не принял или «устал» от происходящих событий на Украине.
«Пришло черкас тысячи с две»
Активный исход из Малороссии на «украины» Русского государства пришёлся на 1648–1654 годы. От войны бежали не только отдельными семьями, группами, но и целыми военными корпорациями.
Так, начале 1652 года через границу, под русский город Путивль (ныне в Сумской области Украины) пришла большая партия казаков, которых тогда часто называли черкасами.
Воеводы Путивля Федор Хилков и Пётр Протасьев сообщали царю Алексею Михайловичу, что 21 марта 7160 года от сотворения мира (1652 года от рождества Христова):
«Пришли в Путивль… на вечное житье из Литвы черниговской черкаской полковник Иван Миколаев сын Дзиньковской да сотники Иван Остафьев да Александр Григорьев да Филип Иванов… В роспросе сказали, что пришли с ними черкас на твое ж Государево имя на вечное житье тысячи з две и стоят у заставы на реке на Семи у перевозу, у Белых Берегов».
Это означало: черкасы пришли со своими женами и детьми, стоят в десяти верстах от Путивля и ждут разрешения царя поселиться в России.
Без царского указа воеводы Путивля не смели пустить такую массу людей в Русское государство, следовало получить разрешение царя. Для этого в Москву поехали челобитчики от полковника Дзиньковского — два сотника с грамотой. Предварительно, в самом Путивле Дзиньковский и его сотники поцеловали крест (то есть принесли присягу) на верную службу Алексею Михайловичу.
Прибывших в Москву казачьих сотников Остафьева и Григорьева допросили в Разрядном приказе. Они первым делом пожаловались на Богдана Хмельницкого. Тактические неудачи казаков сотники считали чем-то вроде современной «зрады»:
«Пришли в Государеву сторону для тово, что наступили на них поляки. А гетман черкасской Богдан Хмелнитцкой их продал — против поляков не стоит, и с ними не збираетца».
В тот момент у казаков в самом деле были поводы упрекать Богдана в «продаже». По условиям Белоцерковского мира, многие малороссийские города оказывались под непосредственным контролем поляков.
«И город Чернигов, и Батурин, и Борзну, и Нежин, и Сосницы, и Песочин, и Конотоп, и Бахту и Иван-городище… черкасской гетман Богдан Хмелницкой поступился поляком. И ныне в те городы пришли поляки, и… людей побивают», — жаловались казачьи сотники русскому царю.
«Дай нам где жити»
Сохранилась и челобитная, которую сотники Остафьев и Григорьев привезли в Москву. Документ крайне интересен с точки зрения просьб, на исполнение которых надеялись переселенцы.
Челобитная написана «белорусским письмом» (то есть на том западном наречии русского языка, которое было в ходу в делопроизводстве Речи Посполитой), сохранился и его великорусский перевод.
Черкасы просили в первую очередь дать место для поселения и льготы в виде свободы на производство спиртных напитков:
«Помилуй нас холопей своих, дай нам где жити. И как станем жити, чтоб вольно было пиво варити и вино курити, потому что ныне поизубытчились, и не имеем откуды денег добыть».
Если великий царь позволит дать такие льготы, то в Русское государство перейдёт ещё больше казаков, которые сейчас «стоят над рубежом», поясняли казачьи сотники.
В качестве мест для поселения в челобитной указаны приглянувшиеся людям полковника Дзиньковского земли — Заводицкое и Пещаное городища.
Заводицкое городище располагалось на реке Псел в ста верстах от Путивля и в 50 верстах от Недригайлова, Каменного и Бобрика. Городище «Пещаный брод» находилось по реке Псел в 30 верстах от Недригайлова и 40 верст от Каменного и Бобрика.
Нынешний посёлок Недригайлов, сёла Каменное и Бобрик Сумской области тогда были приграничными городами Русского государства.
Ссылаясь на крайнюю скудость, черкасы просили далеко не отправлять их, поясняя: если царь «где далеко» даст земли для поселения, «то все незберутца», так как среди беженцев «худых много» и многие «мало имеют, на чом ехать».
Заканчивали свою челобитную казаки просьбой обратить внимание на бедственное положение беженцев — которые ждут решения в лесах («на дуброве») на польско-русской границе:
«Женам скучилос стоячи на дуброве, и дети наши малые стужи терпети не могут, и умирают тогда. Утоли наши слезы, чтоб мы, великий Царю, где нам укажешь место, стали строитца и чтоб больши нужи не терпели».
«Которые на вечное житье»
Такие обращения от беженцев из Малой России не были новостью для царского правительства. К примеру, за 14 лет до полковника Дзиньковского и его людей, в 1638 году, из Речи Посполитой под Белгород перешёл гетман Яков Острянин (Искра) с большой группой черкас. Причём, это был, как бы сейчас сказали, «токсичный» опыт приёма беженцев. В 1641 году поселённые близ Белгорода черкасы посчитали, что казачья старшина их притесняет, взбунтовались, убили своего гетмана Острянина-Искру, и ушли обратно, в Речь Посполитую.
Где поселить новых слуг царских? Какое управление им дать? Как на это посмотрят в Речи Посполитой, с которой в тот момент был крепкий мир? На эти вопросы снова и снова предстояло отвечать в Москве…
Параллельно с вопросами принятия в подданство большой партии пришедших с полковником Дзиньковским людей следовало решить и более глобальный вопрос — как быть с теми переселенцами, которые приходили в Русское государство «на время» или вообще были не сильно лояльны царю.
Такой вопрос актуален и для современной России начиная с 2014 года. Как отличить действительно поддерживающих Россию уроженцев Украины, приезжающих в нашу страну? Что делать с теми, кто въезжает лишь с целью «переждать» конфликт и (или) не попасть под тотальную мобилизацию на Украине?
Посмотрим, как решало эти вопросы царское правительство в середине XVII века.
25 февраля 1652 года в Путивль на «государево имя» пришли девять черкас — Марочко Куриленко и Лукашка Павлов с товарищами. Выбрав путь к обретению новой Родины в лице Русского государства, черкасы предстали перед воеводами Путивля и были допрошены.
В допросе выходцы сказали, что «стоят-де в Путивльском уезде, перешод рубеж на твоей Государеве земле, на реке на Клевени черкасы и пахотные многие люди». Узнав о находящихся на царской земле подданных польского короля, воеводы послали из Путивля стрелецкого голову Афанасия Татарова с приказом узнать «для чего они пришли на Государеву землю?».
«Беженцы» ответили, «что они бегают от изгонения поляков и пошли-де те перехожие люди в Севск и в Севской уезд к будным делам в розные места».
В своем письме царю путивльские воеводы жаловались на черкас, мещан и пашенных людей, приезжавших «из литовской стороны» (то есть из польско-литовской Речи Посполитой) в Путивльский уезд, которые не связывали себя какими-либо отношениями с Русским государством, стояли без царского разрешения на землях помещиков, дворян и «детей боярских» — по лугам и полям.
Воеводы снова послали из Путивля сына боярского для увещевания черкас, чтобы тот сказал им:
«Которые люди похотят на вечное житье, — они б шли в Путивль. А которые люди не похотят… тех людей велели с твоей Государевы земли ссылать».
Путивльские воеводы Хилков и Протасьев просили указа царского — что делать с такими людьми. 20 марта 1652 года последовало решение Алексея Михайловича: беженцев принимать и приводить ко кресту, после чего отсылать подальше от границы — в Ливны, Воронеж, Усмань, Чернавской. Всех же тех, кто не захочет целовать крест, — выдворять обратно в Речь Посполитую.
Современным аналогом этого крестного целования можно считать желание перейти в российское гражданство плюс обязанность принести присягу лояльности государству. В противном случае — депортация.
«А то место всем привольно»
Но что же царское правительство решило делать с казаками полковника Ивана Дзиньковского?
В апреле 1652 года в Путивль к воеводам князю Хилкову и Петру Протасьеву был послан указ. Им предписывалось — разрешить черкасам (которые ожидали царского решения у заставы на перевозе через реку Семь у Белых берегов), перейти в Русское государство на вечное житьё.
Посланные в Москву челобитчики сотники Иван Остафьев и Александр Григорьев были удостоены большой чести — предстали пред царские очи, были пожалованы деньгами, камкой (шёлковыми тканями), сукном и отпущены обратно в Путивль с путивльским гонцом Куприяном Гудовым.
Вблизи границы с польско-литовским государством, в котором происходила казацко-крестьянская война, царское правительство селить черкас не стало — и не исполнило их желание о поселении в Заводицком и Пещаном городищах.
Вместо этого им было отведено новое пустынное место:
«Велели их отпустити на вечное житье на Дону, на реке на Битюке. А то место всем приволно — пашнями и сенными покосы, и рыбными ловлями и лесными ухожи. А от городов от Вороножа, и от Коротояка блиско, в дватцати верстах. И велели тех всех черкас по прежнему нашему указу переписат и отпустили… з женами и з детми и со всеми их животами».
Перед отпуском следовало всех черкас привести ко кресту в Путивле на верность царю. Если же черкасы попросят в Путивле дать денег на корм и дорогу, то следовало выдать им из житниц по осьмине ржаной муки на семью.
Особое внимание уделялось следованию черкас от Путивля до отведенного под поселение место по реке Битюг. От Путивля им давался сын боярский в провожатых, приставам при следовании через царские города следовало говорить с воеводами.
Следовало ни в чем не обижать черкас-переселенцев и всячески помогать. Воеводам и приказным людям было отдано распоряжение — следить, чтобы местные жители продавали черкасам «всякой харч повольно» и не чинили бы «никакого утеснения».
Но при этом брать подарки, что-либо покупать у черкас или тем более отнимать русским людям запрещалось. Нарушившим этот приказ грозило попасть под царскую опалу «без всякой пощады».
Придя на Битюг, путивльским приставам следовало «передать» черкас специально назначенному дворянину — который уже и должен был наделить новых царских подданных всем необходимым. Устраивали черкас на новом месте путём раздачи земли, сенных покосов и угодий.
Подтверждалось разрешение черкасам варить вино и пиво, но с условием не продавать алкоголь русским людям:
«Держат про себя вино, и пиво, и мед, и они б, черкасы, на Бетюке в своих слободах питье вино и пиво и мед про себя держали, а руским людем питья своево не продавали, и корчмы меж себя не держали. Також и табаку у себя не держали и иново б никакова дурна меж их николи не было».
Начинался путь черкас в новые для них царские земли, который откроет страницу Острогожского казачьего полка.
События рассмотренного периода и решения, принятые царским правительством, очень схожи с вызовами, вставшими перед российскими властями после 2014 года.
Мы часто сталкивались с примерами как приезда в Россию настоящих и верных сынов Отечества, живших и даже родившихся в годы независимости на Украине, но встречаем и случаи, когда под видом таких «беженцев» в страну приезжали люди, не только не видящие в России своей Родины, но и тайно поддерживающие украинский национализм и даже уничтожение России. Такие людей устраивали в России после 2022 года террористические акты, подрывы медийных лиц. Опыт, полученный царским правительством по работе с переселенцами из Речи Посполитой и Малой России в XVII веке в регионы Русского государства, и выработанная формула принесения присяги («крестного целования») возможны к принятию для работы с современными потоками «мигрантов» и «беженцев».