Советский дом, советский быт и советская архитектура на их последней высоте

На пороге 1970-х советское индустриальное жилищное строительство смогло улучшить быт миллионов семей и занялось более концептуальными вопросами, оформив тем самым свой переход из 3-го поколения в 4-е. Наблюдая такие эффектные объекты техницизма, как токийская капсульная Башня Накагин (про неё был отдельный материал), отечественные архитекторы и инженеры не могли оставаться в стороне и вели масштабные поиски, откликающиеся на идеи метаболистов как общей пластикой новых зданий, так и идеей центрального ядра. В то время в СССР как раз складывалась объёмно-блочная система домостроения. Как её важнейшая часть, с конца 1960-х в Москве началась отработка упомянутого монолитного ядра жесткости. В 1970, в рамках строительной выставки в Сокольниках, монолитное ядро и пространственные блоки вокруг него были презентованы общественности сооружением «Краснодарского домика» Натана Остермана. «Краснодарский» в данном случае обозначает пионерскую роль Краснодарского завода ЖБИ в освоении технологии. Более масштабное развитие идея получила в виде эксперимента на проспекте Маршала Жукова, 31, где сначала отлили монолитное ядро (со скоростью метр в день) и только спустя несколько лет наблюдений, достроили 25-этажный жилой дом. Сооружая вокруг «несущих лифтовых шахт» не изнашиваемые стальные капсулы, как в «Накагине», а бетонные блоки, советские строители начали наполнять Москву эффектными одноподъездными башнями в 25 и более этажей. Мы предлагаем к рассмотрению самую бескомпромиссную из известных.

Другого такого дома по компоновке и расположению, в сочетании с компактной и стильно отделанной сервисной частью — не найти. Как и прочие сверхвысокие крупнопанельные башни Москвы рубежа 70-х — 80-х, дом собран из элементов удостоенного Ленинской Премии Каталога Московского Строительного, вокруг монолитного ядра жесткости. Однако, в отличии от родственных сооружений, этот дом по сию пору не заглушен современными постройками капиталистического реализма и заметен в современном городском горизонте так же, как в 1981. Бруталистское здание продолжает доминировать в панораме Большой Черкизовской улицы, на востоке столицы.

Грамотно поставленная башня дарит парад сильных ракурсов и эффектную светотень. Не смотря на исполнение по бруталистским канонам — серую плитку панелей и алюминий, прикрывающий лестницы — восприятие дома — на удивление уютно и тепло, как и подобает жилищу.

В проект, разработанный архитекторами Львом Дюбеком, Натаном Остерманом и Александрой Петрушковой, а также инженерами Семёном Керштейном, Борисом Айзиком и Матвеем Майненом, с использованием задела Р.Л.Саруханяна из МНИИТЭП (Московский научно-исследовательский и проектный институт типологии, экспериментального проектирования), вошёл весь опыт 3-го поколения советского индустриального жилищного строительства, включая исследования уже «обжитых» объектов.

Здесь, в отличии от ЖК «Лебедь» 22-й мастерской Моспроекта 1972 года — не стали слишком заигрывать с сервисной частью, которая так и не заработала на Ленинградском шоссе в полную силу. Проектировщики отказались от стилобата с нежилыми помещениями, дав башне только кафетерий в вестибюле. Целесообразность кафетерия, а также небольшого гаражного кооператива — не вызывала сомнений, учитывая контингент жильцов.

Данный эксперимент в области крупноблочного жилищного строительства был осуществлён для творческих работников газеты «Известия», на внутренние ресурсы этого крупного органа печати. Башня предъявила 260 квартир и 27 этажей, включая технические и сервисные. Полноценный чердачный этаж получил научное наполнение в составе лаборатории изучения атмосферы и лаборатории отслеживания кренов здания (рассчитанного на амплитуды до 2-х метров). Видимый луч лазера, светящий из дома — будоражил фантазию обывателя, а кафетерий располагал к интеллигентским беседам на фоне галереи портретов Героев Советского Союза.

Конструктивно здание состоит из трёх блоков по 9 этажей, поставленных друг на друга и опирающихся на центральное ядро. Именно из-за вертикальной блочности, в двух местах оси главного фасада устроены воздушные переходы тёплой лестницы, которая соответственно дважды упирается в сплошное перекрытие. Кроме жизненной необходимости, данный приём делает башню уникальной и отсылающей к «негативным структурам» метаболистов — стремлению выявить помещения и структуры здания наружу, а не внутрь.

Стилистически воздушные переходы между блоками и незадымляемые лестницы боковых фасадов, оформлены алюминиевыми конструкциями, придающими башне стройный и технологичный вид и дающими чувство безопасности людям на лестницах. Стандартные нетипичные конструкции, заимствованные из смежных отраслей (например, мостостроения) отсылают нас к опыту ЖК «Лебедь», где лестницы облицованы стандартными бетонными трубами. Интересно, что «Лебедь», будучи жильём предыдущего поколения — не имеет тёплой лестницы. Кроме облицовки лестниц, в формировании образа сооружения участвуют сильные ритмы балконов-лоджий и эффектный вестибюль с контрафорсами.

Башня была построена в достаточно обжитом районе Москвы. Улица Большая Черкизовская сложилась в 1960-е, как пример разумной расстановки массовых серий индустриальных зданий, а в 1980-е получила ряд сильных акцентов, например, перспективу на здание НИИ «Дельта». Кроме того, в данном районе построили целый ряд других уникальных жилых домов — как кирпичных, так и блочных, на ряду с яркими административно-общественными зданиями, вроде ВЦ ЦСУ СССР на Измайловском шоссе. Горизонт Москвы, просматриваемый с Башни Известий, всё ещё формируется советскими акцентами.

В соответствии с архитектурной практикой 1980-х, подобные жилые высотные дома были приняты как наиболее соответствующие экономическим, санитарным и ряду прочих показателей. Центральное ядро максимально отдаляло всё служебное от рекреационного, концентрируя в себе жизненно-важные артерии и узлы сооружения. С должной степенью внимания продумывались планировки общественных зон и квартир, обеспечивающие высокую степень инсоляции и удобства. В проекте Башни Известий, не смотря на её бруталистский образ — практически отсутствуют узкие места. Немудрено, что на современном рынке недвижимости этот дом считается «лучшим домом Преображенки» и стоимость его квартир — значительно выше всех окрестных. Объекты советского брутализма с честью проходят неожиданное для них испытание свободным рынком и заставляют задирать голову, даже будучи отданными на произвол управляющих компаний, не имея должного обслуживания и охранного статуса.