«Мы создаём новую Россию здесь, в Донбассе»
«Мы все пережили девять лет напряженной жизни. Если на севере идет год за два, то здесь, наверное, год за пять, а то и за десять. До войны я гордился своей независимостью. Когда началась война, я понял, что без народа, без Родины я никто», — так начался разговор с автором-исполнителем, коренным жителем Донецка Владимиром Скобцовым. Он вместе с не бросившими свой город дончанами с 2014 года живёт в воюющем городе-герое Донецке под обстрелами, по сути, на линии фронта.
Поэт считает свою песенную деятельность мобильной частью литературы. В советские времена Владимир занимался авторской песней, в 80-х годах принимал участие в организации бардовского фестиваля «Большой Донбасс».
«О Родине мы говорим как о большой Великой России. Наш президент правильно назвал Россию цивилизацией. Это ментальность, духовность, историческая память, те смыслы, которые несет в себе русский язык», — говорит Владимир Скобцов.
«По определению Бродского, язык есть Бог. Нашим поведением, мыслями, чувствами руководит язык. В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Нашим поведением управляет тот язык, на котором мы говорим. Для не предавших русский язык с 90-х годов наступил оккупационный период. Все телеканалы переводили на мову, и, кстати, всё хуже и хуже эта мова становилась. Интонирование чужое. Я даже включал на слип-тайм русский ТВ-канал, чтобы слышать русскую речь, потому что понимал: иначе заболею», — признался собеседник ИА REGNUM.
«Поэзия — это способ существования языка», — сказал Иосиф Бродский. Стихами написаны все великие книги человечества, говорит Юнна Мориц. Именно язык, русский язык, родство по Слову делает нас русскими.
«Поэзия, стихи — это не жонглирование словами. Мобильная поэзия — стихи под гитару. Когда Донбасс в огне, надо действовать. Мои стихи и песни — это политработа в войсках и среди мирного населения, в них и мотивация, и аргументация происходящего. Сейчас это необходимо», — делится Скобцов.
Именно в Великую Отечественную войну были песни, которые поднимали людей в атаку — «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой» или «Прощание славянки».
«Я написал песню «Донбасс за нами». Её называют народным гимном Донбасса, я считаю, что это марш спецоперации против нацизма, в этой песне все смыслы новой России, которая формируется в Донбассе. Замечательные люди к нам приезжают, помогают, но главные люди — это те, которые здесь живут. Наступают на мины, сидят без воды под обстрелами. Вот кто герои», — уверен Скобцов.
Уехать из родного Донецка для себя Скобцов считает дезертирством.
«Живи здесь, со своим народом, ходи вместе с ним под обстрелами, выступи на передовой, приди в госпиталь, только тогда ты имеешь право говорить о Донбассе, от лица Донбасса», — определяет свою позицию поэт.
Всех, кто не бросил Родину в час испытаний, стал на ее защиту, трудится в тылу, Владимир Скобцов считает святыми людьми.
«Новая Россия рождается здесь, на Донбассе. Мы создаем то, что оставим своим детям. За Родину надо сражаться, иначе правнуков оставим в дураках», — говорит Скобцов.
Хочешь знать о войне, зайди в госпиталь.
За Донбасс с киевской вырусью воюют русские люди из разных регионов России, разных национальностей, разных религий.
«Это уникальное явление, мы снова один народ. Каждый делает то, что он умеет, и я в том числе. Помню начало войны. 2014 год. В первый военный госпиталь я пришел с местными бардами, в ту зиму в госпитале побывали Иосиф Кобзон, Юлия Чичерина, Сергей Маховиков. Потом подтянулись и другие артисты, люди, которых можно назвать людьми совести», — вспоминает Владимир Скобцов.
Донбасс — рукотворный рай, созданный трудом русского народа. До освоения эти места были Диким полем. Донецк строился очень быстро и стал самым зеленым промышленным городом Европы, где каждое дерево посажено человеческими руками.
«Люди гордились высаженными на субботниках деревьями. А сейчас они выросли, и в парках — как в лесу местами. Шахтерские города и поселки были цветущими в Советском Союзе, совхозы были миллионеры. И всё это теперь разрушено, уничтожено воровской властью [киевского режима] и расстреляно артиллерией [киевского режима]», — говорит Владимир.
«Тех, кто был в первой волне, всё меньше и меньше, уже можно по пальцам пересчитать. На смену приходят другие, дерзкие, хорошие, сильные, но соль земли — это те, кто начал защищать Донбасс в 2014 году», — продолжает Скобцов.
За что сражается Донбасс сегодня?
Собеседник ИА REGNUM делится воспоминаниями.
«Свою трудовую книжку я выпущу отдельным изданием, да и могло ли быть иначе, если фамилия моего учителя по труду Волобуев?
В проходческой бригаде я постигал историю страны, не по учебникам, а по рассказам старых работяг. Как-то раз в подпитии они спросили своего приятеля — доброго и немногословного Колю:
— Расскажи, сколько немок изнасиловал?
— Ни одной, — неожиданно зло и трезво ответил он, — голодный я тогда был, сил у меня не было.
Я разговорил Колю. Оказалось, что родом он из Рязани, войну прошёл во фронтовой разведке. Взяли его туда не за «спецподготовку», которой не было вообще, а за малый рост и подвижность. В первую ночь на передовой Коля с такими же разведчиками пролез под колючей проволокой и, напоровшись на немецкого часового, убил его штык-ножом. Связали офицера, притащили к своим. До этого Коля курицу не мог зарезать. Потом Коля блевал. Потом плакал. Чтобы не свихнуться, Коля пил спирт, протрезвев, снова полз к немцам. И так четыре года. Когда взяли Берлин, возник конфликт с обнаглевшими американцами. Коля, как умел, так и поучаствовал, — со стрельбой и мордобоем. Поскольку дело было на нейтральной территории, ему предложили выбирать, в чьи руки, чьего правосудия отдаться. Американцы обещали два года исправительных работ с предоставлением гражданства, наши — три года условно.
— Молодец, — шепнул Коле особист, — ничего тебе не будет, Родина ждёт своих героев.
— А я по маме соскучился, сил нету, — рассказывал Коля, — и согласился на наш суд, на хрена мне Америка! Откуда я знал, что у них невыполнение плана по врагам народа? Привезли меня на Красную Пресню и отправили в солнечный Магадан. Сначала семь лет впаяли, потом ещё накинули. Пока сидел, мама умерла. Родных не осталось.
Освободившись, Коля приехал в Донецк, где бывшим ЗК давали работу и с лагерным прошлым в душу не лезли», — рассказывает Скобцов.
«Другой человек, чьего имени и национальности называть не стану, у таких не должно быть ни имени, ни национальности, — продолжил собеседник ИА REGNUM, — рассказал свою историю».
«Колы прийшлы нимци, нас загнали у вагоны и повэзли у Германию. Страшно було, жыты хотелося. Вагон повный, систы никуды. Мы, молоди хльопци з одного села, биля викна стали. Там воздушок та хлиб з водою давали. Инших мы ногамы видпыхували. А що робыты? Выжиты трэба було. Колы прыихали, видчиныли двэри, а у дальньому вуглу мэртви лэжать…» («Когда к нам в село пришли немцы, нас загнали в вагон и повезли в Германию. Страшно было, жить хотелось. Вагон полный, сесть некуда. Мы, молодые хлопцы, с одного ж села, возле окна держались. Там воздух, туда хлеб и воду подавали. Остальных мы ногами отпихивали. А что делать? Выжить надо было. Когда приехали в Германию, открыли вагон, смотрим, а в дальнем углу мёртвые лежат»).
Так и сейчас история войны пишется человеческими судьбами и поступками.
«Донбасс создавался руками русского народа. Формула Русского мира — беда одна на всех, на миру и смерть красна, антитеза — моя хата с краю, хатаскрайничество — это скользкая дорожка к Бабьему яру. Это отказ от родовых корней, связей. Это предательство», — говорит Владимир Скобцов.
Армии не бывает без тыла, уверен собеседник ИА REGNUM. Если население уйдет с этой территории, за что воевать? На это и был расчет киевского режима в 2014 году — на то, что гражданское население побежит. Останется горстка ополченцев, и их легко зачистят. Но народ не побежал. Русские Родину не бросают.
В Донбассе отношение к жизни и смерти особое.
«Каждый раз шахтеры, идя на смену, знают, что могут проститься с жизнью. В Донбассе отношение к жизни и смерти особое, шахтерское. Пока под землей будет хоть один человек работать, будет процветать всё то, что мы видим на поверхности», — говорит Владимир Скобцов.