Первый заместитель министра просвещения России Дмитрий Глушко — о вопросах безопасности, агрессии детей и конфликтах в школах — в интервью ИА REGNUM.

Министерство просвещения России
Дмитрий Глушко

Трагедия в Казани потрясла всех — и снова встал вопрос безопасности нахождения в учебном заведении и детей, и педагогов. Как всё-таки максимально обезопасить общеобразовательные учреждения от подобных несчастий? Каким образом отреагировали в Минпросвещения РФ? Были ли усилены меры безопасности и будут ли изменения в системах безопасности с нового учебного года?

Если мы вспомним историю последних 20−30 лет, такие трагедии редко, но, увы, случаются. Бывали случаи пожаров, в которых гибли дети и учителя, бывали случаи, как в Казани. Каждый раз они «взрывают» общество, и это понятно. Как защитить образовательные учреждения? Проблема сложная и комплексная. Несколько лет назад мы в Республике Саха (Якутия) реализовывали программу антитеррористической защищённости, пожарной безопасности образовательных организаций. На это выделялись как федеральные, так и региональные средства. Под антитеррористической защищённостью имеются в виду ограждения территории образовательного учреждения, специальные двери, кнопки вызова групп быстрого реагирования, видеонаблюдение… При этом нужно понимать, что требования к безопасности по регионам и территориям различаются. Скажем, в маленькой школе на селе или в небольшом городке весь комплекс мероприятий реализовать сложно, и возникает вопрос их эффективности. Хотя периметры школ ограждают и там.

А что в плане безопасности было у школы в Казани?

Насколько я понимаю, школа в Казани соответствует требованиям, которые предъявляются к такому типу образовательных учреждений и зданий. Двери блокировались, периметр был ограждён, кнопка быстрого реагирования сработала, и, главное, человек, который был на входе в школу, успел среагировать и нажать на эту кнопку, поэтому группа реагирования приехала быстро. Вроде, учителя вели себя очень правильно и защищали детей, даже ценой своей жизни. Конечно, следствие будет рассматривать и изучать элементы этого происшествия, но очень бы хотелось, чтобы не виноватых искали, а корни проблемы. Ведь этот человек ворвался в школу, а мог сделать то же самое на улице, в больнице, в магазине, да где угодно! Почему он туда шёл и почему возникают у человека такие мысли — наверное, именно в этом вопрос. И ещё в том, почему общество в целом, включая родителей, соседей, его друзей, не смогло в человеке разглядеть, что он способен на такую безумную агрессию, которая унесёт жизни людей, которые ни в чём не виноваты перед этим человеком. Невозможно найти никаких объяснений, чем погибшие маленькие дети были перед ним виноваты. Ещё один вопрос — почему общество просмотрело момент, когда человек ненавидит собственную семью, а семья не может на него влиять.

Что же делать в таком случае?

Наверное, нужно научиться быть неравнодушными и на любые подобные моменты обращать внимание — в том числе и когда мы встречаем в интернет-пространстве агрессивную информацию или информацию, которая побуждает к агрессии: о том, как изготавливать оружие, самодельные взрывные устройства. Ведь он принёс оружие откуда? Он увидел это в интернете. А на сайт, где он это увидел, никто не пожаловался, администраторы в соцсетях не смогли удалить или зафиксировать, что сайт противоречит общегражданским нормам. Здесь большой комплекс проблем: с одной стороны, есть вопросы бюрократического характера, на которые реагирует система в каждом субъекте, — когда проводятся дополнительные проверки периметра ограждений, видеонаблюдения, работы кнопок быстрого реагирования, а также адекватности людей, работающих на местах, и их способности нажать кнопку. Когда я был в регионе министром, я по ночам заезжал в общежития и образовательные учреждения и смотрел: знает ли охранник на вахте, где эта кнопка? Она работает? Эту систему сейчас проверят дополнительно.

Получается, радикальных решений здесь принять невозможно?

Я слышу голоса о том, что, дескать, давайте поставим такую охрану, сякую охрану. Но ни одним забором, ни одной колючей проволокой, бронетранспортёром и автоматчиками мы не спасёмся от неадекватных людей, которых поражает вирус агрессии. При этом образовательные учреждений, где находятся дети, должны быть самыми безопасными — и с точки зрения антитеррористической и противопожарной безопасности, и с точки зрения пищевой и психологической безопасности. Любой родитель должен понимать, что его ребёнок, как дома, находится в полной безопасности. Система будет реагировать: будет совершенствоваться работа психологов и социальных работников. Мне кажется, важно отметить, что часто из-за небольшого количества детей в школах нагрузка на таких работников мала, и люди совмещают работу. Давно пора понять, что эти специалисты должны работать на постоянной основе, заниматься только этими вопросами и помогать ребёнку избегать психологических сложностей, которые возникают в период его развития, формирования психики, чтобы ребёнок не срывался на окружающих. Ведь агрессия ребёнка — нередкое явление! И в отношении сверстников, и в отношении учителей. Тут целый узел проблем.

Иван Шилов ИА REGNUM
В школе

А если говорить о психологическом сопровождении?

Снова обращусь к своему личному опыту: в Якутии мы создавали социально-психологическую службу по работе с молодёжью, и, к сожалению, каждый раз обоснование по выделению денежных средств на развитие этой службы возникало после кризисных ситуаций — суицидов, преступлений. Хотелось бы, чтобы региональные руководители, работая над бюджетом, точнее определяли, сколько нужно психологов в их регионах. Они могут работать и на базе школ, и на базе центров культуры в населённых пунктах. Убеждён: не автоматчик обеспечит безопасность детей, потому что точно так же этот стрелок мог взорвать и застрелить вооружённого человека, и получил бы ещё и его оружие. У нас почти 40 тысяч школ и в целом 90 тысяч объектов образования разного типа, а зданий-то еще больше! Где мы такое количество охранников возьмём? Значит, нужны другие формы и методы выявления агрессивных людей. Разговорами про заборы и БТРы проблему не решишь. Здесь большая и сложная комплексная работа.

Не могу не задать ещё один вопрос — это рост числа конфликтов между школьниками и учителями. Уже не раз мы видели опубликованные в социальных сетях видеоролики, в которых дети, преимущественно подростки, достаточно нагло ведут себя с педагогами и даже позволяют себе рукоприкладство в отношении учителей. К сожалению, нередко «козлом отпущения» в данном случае делают именно педагога. Как защитить учителя от возникновения подобных ситуаций и прекратить случаи, в которых он по умолчанию виноват, несмотря на прямую агрессию со стороны ученика?

Я и сам проработал семь лет в школе, и мама моя проработала 40 с лишним лет в школе, и я видел разные ситуации, когда и учитель вёл себя неправильно, и дети вели себя неправильно. Когда вы говорите о росте таких случаев, то, как мне кажется, правильнее было бы говорить о росте количества подобных публикаций в соцсетях и сообщений с видеороликами в мессенджерах. Я не думаю, что их стало больше. Возможно, они стали более жестокими — это да, потому что в моём детстве я не помню, чтобы дети так жестоко избивали друг друга. Но в любом конфликте есть две стороны. И это, опять же, работа школьных психологов, которые должны работать в том числе и с педагогами, чтобы найти разумное объяснение и разумный компромисс.

А что в таком случае может способствовать разбору подобных ситуаций?

Я нередко получаю письма от детей, чиновников, учителей о том, что кто-то где-то виноват и кого-то обидел. Но ведь не зря мы вводим школьное самоуправление и управляющие советы, которые должны определять порядки рассмотрения таких ситуаций. В них входят авторитетные люди, которые имеют отношение к образовательным организациям, и, наверное, они также должны показывать разумный пример рассмотрения конфликтных ситуаций. К сожалению, мы видим, что очень часто учитель не защищен, и понимаем, что его тоже нужно защищать. Для меня учитель всегда был авторитетом, самым разумным человеком, который не только сам не проявляет агрессии, но и помогает другому в случае неправильного поведения извиниться первым и продемонстрировать, что любой конфликт разрешим без агрессии. Это в том числе одна из задач учителя — учить не только математике или физкультуре, но и учить, как себя вести в обществе и как регулировать конфликты.