Где точно нужны ВСМ: отравленные будни маятниковой миграции
«Нельзя доверять мнению человека, который ещё не успел похмелиться!»
Когда-то поэма Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки» пропитала ядом образ советского благополучия конца 60-х. Алкоголик-интеллектуал, ехавший на электричке к любовнице и ребёнку, оказался в путешествии, которое не имеет конца. По мере повествования он сильнее погружается в апокалиптическую реальность, изложенную монологами главного героя, полными отсылок к действительности. Пассажир поезда борется с обстоятельствами, которые позднее скрываются за галлюцинациями, опираясь на духовную основу, имеющуюся в арсенале — интеллигентность, религиозные смыслы и коммунистический идеализм. Но всякий раз проигрывает.
Основой связи фантасмагории и реальности стала электричка Москва — Петушки Горьковского направления МЖД. Спустя десятилетия поезда по этому маршруту всё так же отправляются с Курского вокзала. Их пассажирами, помимо московских дачников, являются жители Подмосковья и Владимирской области, живущие в режиме маятниковой миграции. Они ежедневно едут в Москву на работу или учёбу, и поскольку финансовые возможности не позволили приобрести жильё поближе, вынуждены по несколько часов проводить в электропоездах. По сей день в этих электричках можно встретить возможных прототипов главного героя, бегающих на остановках от контролёров, громогласно обсуждающих гастролирующих по вагонам артистов, просто людей с алкогольным напитком в руке. Момент, когда это изменится, сделает поэму «Москва — Петушки» неактуальной.
И, кажется, пригородное железнодорожное сообщение действительно начинает меняться. Запуск Московских центральных диаметров преобразил атмосферу этих перевозок. Разве может современный Венечка напиться до беспамятства в «Иволге» или «Ласточке»? Вряд ли, в комфортном интерьере приятнее смотреть в окно, а не пить, в салоне стоят камеры, за порядком следит охрана. Да и тамбуров нет — негде выяснять отношения со «Сфинксом». Но есть ли надежда у жителей среднего и дальнего Подмосковья? Будет ли меняться транспортная инфраструктура там, ведь на Горьковском направлении поезда МЦД дойдут лишь до станции «Железнодорожный»?
Пожалуй, воспетое поэмой Горьковское направление МЖД не имеет равных по заселённости в Московской области. Помимо полумиллионной Балашихи, самого большого города Подмосковья, и 100-тысячного Реутова, чуть поодаль располагается целая горсть городов, которые складываются в агломерацию: Орехово-Зуево, Ликино-Дулево, Электросталь, Ногинск, Павловский Посад, Дрезна, Электрогорск. Это ещё свыше 500 тыс. жителей. На 150 тыс. больше, чем во Владимире. А вместе с Балашихой и Реутовым сопоставимо с Нижним Новгородом или Казанью, куда дальше следуют составы.
Если бы 126-километровый маршрут Москва — Петушки стал, по велению времени, высокоскоростной магистралью, спрос на неё, при условии разумных цен, обязательно бы был. Это следует из простых расчётов: вдоль пути проживает более миллиона человек, часть из которых ежедневно отправляется в Москву на работу или учёбу уже сейчас. При максимальной скорости современных ВСМ около 400 километров в час, с учётом замедлений и остановок, вся поездка от Петушков до Курского вокзала занимала бы 30−40 минут, вместо двух с половиной часов. Меньше, чем, к примеру, на метро из Некрасовки. За это время не сумел бы напиться даже опытный герой Венедикта Ерофеева. И это, конечно, может в корне улучшить здесь жизнь.
Когда на высоком государственном уровне обсуждается строительство высокоскоростных железнодорожных магистралей, обычно говорят о трёх проектах: Москва — Санкт-Петербург, Москва — Казань и Москва — Адлер. И главный вопрос в том, окупятся ли дороги, будут ли ездить люди? Опасения обоснованы, поскольку речь идёт о многих сотнях, а то и тысячах километров дорогостоящего строительства. Речь идёт о жителях самодостаточных городов, для которых поездки в Москву не являются главным вопросом. Даже высокие скорости не позволят жителям Казани или Санкт-Петербурга ездить на работу в Москву каждый день, уж слишком велики расстояния. А для нерегулярных поездок скорость не так критична.
Более того, многим петербуржцам или казанцам даже после строительства ВСМ будет удобнее пользоваться самолётами. То же самое можно сказать и о москвичах, добирающихся к Чёрному морю.
Литературный Венечка появился в годы масштабных строек и больших достижений. В годы, когда советские корабли начали покорять космос. Но совсем близко, под боком происходило то, что навсегда отравило жизнь многих людей и привело к масштабным разрушительным последствиям.
На рубеже тысячелетий в центре Москвы установили памятник Венечке. Главный герой поэмы и композиции как бы опирается на кронштейн, протянутый от столба, видимо потому, что заплетающиеся ноги уже не держат. Волосы растрёпаны, пиджак помят, а к груди прижат тот самый портфель с алкоголем. Это Венечка, который не мог найти Красную площадь и никогда на ней не был, а всегда попадал на Курский вокзал. Хотя ехать на метро всего четыре минуты.