Как «хаос» на городских улицах делает государство лучше

М. Лайдон, Э. Гарсия. Тактический урбанизм: краткосрочные действия — долгосрочные перемены. М: Strelka Press, 2019

Изучая народные движения и массовые протесты, социолог Чарльз Тилли заметил, что, отстаивая свои интересы и добиваясь реального влияния на государственную политику, люди опираются на уже сформированные связи, коллективы, формы «неполитического» коллективного действия. Опыт традиционного городского праздника или молодёжных групповых проказ, студенческие клубы или тайные организации подмастерьев, связи с коллегами или соседями — когда общество сталкивается с несправедливостью, с произволом власть имущих, весь этот опыт совместной жизни, вся эта организация и человеческая близость превращаются в оружие. Но что делать, если эти связи слабы, а опыт — отсутствует? И не этим ли объясняется разлитая в нашем народе апатия?

Мы, граждане бывшего СССР, оказались в странном положении. Наши предки делали революции и потрясали мир героизмом в Великой Отечественной войне. Однако можем ли мы сказать, что эти традиции сохранились? Советский Союз строился под лозунгом «диктатуры пролетариата», но реальную власть осуществляла даже не партия, а партийная верхушка. Люди гордились государственной «социалкой», возмущались государственной бюрократией — но в любом случае были скорее «сторонними наблюдателями» или «получателями услуг», чем активными гражданами. Борьба с оппозицией и с «ревизионизмом» стали притчей во языцех. Советы, профсоюзы и другие объединения превращались в формальность или часть госуправления (например, занимались раздачей путёвок).

Перестройка стала вершиной абсурда: партийные лидеры и бюрократы объявили (!) «гласность» и демократию, уничтожили партию и СССР. Стоит ли дивиться тому, что гласность оказалась централизованной антисоветской пропагандой, референдум о Советском Союзе ничего не решил, а советские бонзы стали «свободными» чиновниками и бизнесменами? Что профсоюзы стали «директорскими», выражающими интересы капиталиста, а не работников?

Это не значит, что государство — негодный инструмент. Совсем наоборот; на сегодняшний день оно может и должно защищать слабых, поддерживать нуждающихся, управлять в интересах большинства. Важно то, в чьих руках этот инструмент. И что нужно народу, чтобы реально (а не формально, как получилось в СССР) овладеть этим инструментом, научиться им пользоваться.

Здесь мы вынуждены вернуться к малому и простому. Народ силён широкой организацией. Широкая организация требует, чтобы люди имели опыт совместной деятельности, конструктивного общения, принятия решений; чтобы граждане ощущали свои силы и осознавали своё право определять собственную жизнь и направление, в котором идёт страна. Со всем этим у постсоветских обществ — большие проблемы.

В этой ситуации любое коллективное действия, любые новые связи — на вес золота. К счастью, мы говорим не об «организации ради организации»: современная жизнь стала столь сложной и разнообразной, что у нас нет недостатка проблем любого масштаба, требующих вмешательства «гражданского общества». Нужно лишь посмотреть на окружающую реальность под нужным углом, увидеть в ней вызов, и не ожидать, что государство само, без давления с низу, со всем разберётся.

Понятно, что полезным будет обратиться к опыту иностранных граждан, гораздо дольше живущих под игом капитала и поддерживающего его государства. Удивительнее то, насколько развита у них самоорганизация, даже в самых бытовых вопросах. Именно им посвящена книга американских архитекторов и активистов Майкла Лайдона и Энтони Гарсии «Тактический урбанизм: краткосрочные действия — долгосрочные перемены».

На первый взгляд кажется, что авторы пишут о теории малых дел: граждане (от небольших групп — до объединения из нескольких районов) с помощью подручных материалов и быстро возводимых конструкций вмешиваются в функционирование города, например, меняя разметку на дороге, делая перекрёсток пешеходным, создавая парк на парковке, строя импровизированный культурный центр для того, чтобы жители соседних домов могли познакомиться и т. д.

Однако авторы настаивают на том, что такие малые, простые и понятные каждому проблемы помогают выстроить связи в склонном к атомизации и анонимности городе, дают людям минимальный опыт совместного действия и уверенности в себе, заставляют местные власти искать более гибкие и открытые способы работы с гражданами — не через приказы и запреты, а через торг и договоры. Всё это позволяет выстраивать более сложные формы самоорганизации и выходить на более общие темы: например, создавать постоянные, признанные на федеральном уровне общественные движения, и вступать в борьбу за экологию. Конечно, авторы далеки от анархического идеала или левой повестки, так что включение в существующие политические силы, государственные институты и даже частичная коммерциализация кажутся им успехом. Они вообще мало озабочены «стратегическим планом»; впрочем, тактический урбанизм пытаются «достроить» авторы из направления «urban commons» («городских общин»), более последовательно поддерживающие идею «контроля людей над городом».

Авторы открыто говорят, что действия граждан часто находятся на грани законности, и активисты рассчитывают либо на лазейки в законодательстве, либо просто на общественную поддержку и адекватность власти. Идея тактического урбанизма — в том, чтобы прорвать бюрократизм местной власти и блокирующие любые изменения частные интересы, поставив «вышестоящие» силы перед фактом: некое изменение уже сделано (пусть и в «пробном» режиме); практика показывает, что оно работает; за ним есть общественная поддержка и адекватные, способные на действие лидеры-активисты. Тем более что сам подход с короткими, обратимыми «экспериментами», в которых принимает активное участие широкая активность, объективно полезен в городском планировании. Массовое, пусть и немного «хаотичное», с чиновничьей точки зрения, участие здесь оказывается прогрессивной мерой, а стремление жёстко «контролировать» порядок — архаичной.

Городские власти Нью-Йорка или Сан-Франциско, создающие удобные инструменты для городского творчества и оказывающие ему материальную поддержку; разнообразные мелкие законы и приложения, позволяющие отправлять в муниципалитет жалобы на ту или иную проблему и отслеживать её обработку; множество активистских групп и выросших из них федеральных общественных организаций; наконец, процветающие сайты для «краудфандинга» (народного спонсирования) по всем Соединённым Штатам… Из России всё это кажется весьма далёким. Однако авторы подчёркивают, что всё начиналось с небольших активистских групп, вовлекавших незнакомых соседей для действия на грани законного, при противодействии властей (хотя до реальных «сроков» и штрафов доходило редко), в условиях «глухого» и обросшего бумажной волокитой городского управления, откладывающего любую инициативу в долгий ящик.

Авторы признаются, что сами не до конца понимают, почему это работает. В «торгах» с государством и капиталом ставка в конченом счёте делается на общественное давление (а не просто на рациональные доказательства эффективности и подготовленность активистов), т. е. на политический момент, который всегда остаётся зыбким: насколько власть имущие боятся граждан? Насколько они готовы поступиться своим контролем? К тому же, далеко не все проекты оказываются успешными — хотя бы потому, что инициативы граждан бывают ошибочными. Но авторы не считают, что возможность ошибки — достаточный аргумент, чтобы передать монополию на решения «непогрешимой» власти.

Надо заметить, что граждане России постоянно сталкиваются с подобными «городскими» проблемами. В этих ситуациях мы требуем активного вмешательства от государства, что, в принципе, правильно: представление, будто общее благо должен создавать «рынок», или же что оно является частной заботой каждого, — гибельно. Однако если власти не вмешиваются (что происходит часто), мы впадаем в замешательство и опускаем руки. Нам катастрофически не хватает опыта, уверенности, знаний, а главное — положительных примеров того, как граждане могут напрямую воздействовать на ситуацию, за счёт активности и творческого подхода менять её и оборачивать в свою пользу. Хотя городские пространства — не самая большая проблема России (впрочем, за пределами Москвы и ряда крупных городов они находятся в плачевном состоянии), гражданам нужны победы, пусть даже маленькие, нужны адекватные их уровню организации цели.

Наконец, упомянем, что «тактический урбанизм» периодически пытаются принести на российскую землю. Однако, вопреки первоначальной идее, он сводится к закрытому (или не слишком афишируемому) «междусобойчику» между отдельными архитекторами и городскими властями. Градоначальники, формально следующие популярным на Западе трендам, иногда заказывают нечто подобное: например, в 2019 году в Москве открывали временные сады, а в 2015 году — не столь успешно переделывали в «библиотеку» Черниговский переулок. Одно время тактический урбанизм был популярен у отечественных либералов: но, опять же, как «прогрессивный» управленческий подход, а не как пропаганда народной самоорганизации.

Это всеобщее игнорирование граждан весьма характерно. Конечно, ответственное социальное государство — цель, кажущаяся более близкой и осуществимой, чем прямая демократия и коммунизм. Однако можно ли сделать государство социальным «напрямую», играя по его правилам и полагаясь на чиновников? Не требуется ли для этого создать независимую, гражданскую силу, способную формулировать и отстаивать свои требования, а затем контролировать их исполнение? Не является ли такая самостоятельность и организованность отличительной чертой крупного бизнеса, который как раз успешно заставляет власть с собой считаться?

Иначе говоря, не является ли наличие развитой, сильной и способной к независимому существованию народной самоорганизации необходимым условием для того, чтобы государство действовало в интересах большинства? Можно поспорить с тем, насколько городские «мелкие дела» помогут российскому обществу перебороть апатию. Однако «тактический урбанизм» хорошо показывает, как низовая инициатива и смелые сообщества «растолкали» городское управление в США, заставили его больше прислушиваться к гражданам. Сработает ли та же логика в общегосударственном масштабе? Есть лишь один способ проверить…