Коронавирусные реалии заставляют задуматься не только о ближайшем будущем, но и будущем более отдаленном. Но есть ли запрос в российских мегаполисах на то, что будет с городом через 30 или 50 лет? Судя по родной для меня Уфе — такого запроса в обществе нет. Любой разговор о будущем уходит в историю. И начинаются споры о том, был ли на территории современной Уфы город до прихода русских (семена, заложенные местными историками в эпоху парада суверенитетов, дают свои всходы). Крайне непродуктивная и скользкая тема.

Иван Шилов ИА REGNUM
Уфа

В городских сообществах активно обсуждается история города, поднимаются вопросы сохранения объектов культурного наследия, которые Уфа, к сожалению, постоянно теряет. То пожар, то снос, то «не нашли инвестора». Кучка городских активистов обвиняют в этом крупных застройщиков, а центр в столице Башкирии все больше размывается и теряет былые черты историчности. В этом Уфа уже очень сильно проигрывает Казани.

У столицы Татарстана, конечно, и без этого гораздо больше исторических зданий. Университет в Казани открылся в начале XIX в., а в Уфе учебное заведение с таким статусом появилось только в 1957 г. Уфимский Кремль давно сгорел, а казанский, каменный — сохранился. Тем не менее и те крупицы исторического наследия в Уфе постоянно исчезают.

Разговор о будущем, конечно же, немыслим без истории, хотя бы пунктирной.

Сабантуй. Уфа, Башкирская АССР. 1940 — 1957

XVI в. Нужен был контроль над новыми территориями. Требовались форпосты восточных границ. Появилась Уфа и множество других городов-крепостей.

XVIII в. Возник Оренбург, военное значение Уфы снизилось.

XIX в. Восточный Туркестан вошел в состав Российской империи, Уфа перестала быть окраиной, знатных питерских дельцов Башкирия привлекала «дармовой землицей».

XX в. Усиленная модернизация. В середине века по добыче нефти Башкирия была в лидерах. Создали крупнейший нефтеперерабатывающий кластер. Напомню, в середине ХХ в. Башкирия лидировала в Советском Союзе по добычи нефти. В суверенные годы весь Башкирский топливно-энергетический комплекс был фактически приватизирован сыном первого президента постсоветского Башкортостана Рахимовым. Позднее ТЭК вернулся в лоно государства и перешел к «Роснефти», а Урал Рахимов уехал в Австрию. Россия требует его экстрадиции, но безуспешно.

В ХХI в. Этот «нефтеперерабатывающий движок» по-прежнему остается основным. Но он же недолговечен. Это вопрос экономического уклада, вопрос базы для развития.

Танкер «Волгонефть-103». Уборка палубы. Башкирская АССР. 1972

Социальный философ Д. Белл («Грядущее постиндустриальное общество», 1973 г.) вопрошает: где больше всего запасов меди? В Зимбабве? Чили? Возможно, они под фундаментами Нью-Йорка. Эти тонны медного провода использовались для телефонных проводов, но их вытеснило оптическое волокно, а затем и сотовая связь. С нефтью, полагал Д. Белл, будет то же самое. Медь, возможно, не самая хорошая аналогия. А вот уголь вполне подходит.

Значение угля за последние 30−40 лет в структуре экономики развитых государств снизилось очень сильно. Что происходит с городами, экономика которых зависит от добычи угля (Шахты, Ростовская область; Прокопьевск, Кемеровская область и др.), можно посмотреть.

Mmpsrb.ru
Уфимские художники создают арт-объект к 75-й годовщине Победы

Про миграционные потоки из Уфы говорят очень много. Впрочем, так же дело обстоит и в соседних, Урало-Поволжских мегаполисах. Думаю, учитывая масштабы, московской мэрии впору называть новые станции метро на окраинах Уфимская, Пермская, Челябинская. Поток молодежи из этих городов достаточно большой. Многие уезжают в Москву и Подмосковье, часть в Санкт-Петербург, а часть за границу. На их место приезжает молодежь из окружающих Уфу малых и средних городов, а также сельской местности.

Что будет с Уфой через 30−50 лет? Не ждет ли ее судьба города с неактуальным для глобализированной эпохи экономическим фундаментом, обреченным на архаику и стагнацию. Очевидно, нужна диверсификация, нужно актуализировать постиндустриальный сектор, но условия для его развития в российских мегаполисах ограничены. В силу различных, прежде всего, экономических и политических причин. Какие драйверы развития? Вузы отстали очень серьезно. Причем не только от Казани. Постиндустриальный сектор, ай-ти требует другого политического климата в регионах. Определенные импульсы развитию может придать включение города в китайский мегапроект нового шелкового пути. Но Башкирия, похоже, этот поток не охватит.

Сергей Потеряев ИА REGNUM
Арт-объект «Я люблю Уфу»

Про 450-летие Уфы (2024 г.) республиканские власти, конечно, помнят. Глава Башкирии заявил о том, что будет просить финансирование у президента. А вот стратегического vision будущего нет. Нет даже запроса. Предыдущий мэр города поднял проблему уфимской идентичности, но инициатива не получила продолжения. И это уже вопросы к городской интеллигенции, коренным уфимцам и лидерам общественного мнения.

Принимается генплан, но его обсуждение идет вяло и касается в основном застройщиков. Они-то (многие из них сидят в горсовете) и определят будущий облик города. Но в обществе нет даже запроса на то, какой будет город через полвека. Сможет ли Уфа адаптироваться к реалиям новой экономики? За счет чего Уфа или любой другой миллионник может составить конкуренцию своим соседям? В общественном мнении нет не только ответов на эти вопросы, но и сами вопросы практически не стоят. По крайней мере, они не слышны. И дискуссии нет.