Рака святой Варвары, или «Ее отцу удача способствовала всегда и во всем»

28 июня 1762 года могли погибнуть многие… В Петербурге был раскрыт заговор гвардейских офицеров, которые хотели снести с трона императора Петра III в пользу его жены, великой княгини Екатерины Алексеевны. Один из четырех лидеров заговора, капитан Петр Пассек, был арестован, а доклад уже был отправлен в Ораниенбаум, где, в сорока километрах от столицы, находился император.

Но среди заговорщиков оказался умный и решительный человек — Алексей Орлов, сержант гвардейского Преображенского полка и брат Григория, любовника Екатерины и отца ее ребенка. Он помчался в Петергоф, где практически под арестом находилась великая княгиня, увез ее в столицу, в казарму Преображенского полка, и показал солдатам. И даже догадался содрать с поручика Талызина гвардейский мундир и обрядить в него Екатерину (кстати, потом Екатерина, уже императрица, вернула мундир Александру Талызину, прикрепив к нему звезду высшего ордена империи, «Святого апостола Андрея Первозванного»).

Через день все было кончено. Гвардия перешла на сторону «женщины в мундире», Петр III сдался, а великая княгиня стала императрицей и самодержицей Екатериной II.

Алексей Орлов оказал еще немало услуг Екатерине. Поначалу руководил «ропшинской компанией», группой офицеров, которые охраняли свергнутого императора в замке в Ропше, и, скорее всего, там они его и убили. Хотя официально император умер «от геморроидальных колик». Но спустя много лет фрейлина императрицы Наталья Загряжская рассказывала об Орлове: он был «цареубийцей в душе; это было у него вроде дурной привычки».

Потом, в 1769−71 годах, возглавил неимоверный по дерзости рейд российского флота в восточную часть Средиземного моря, где в двух морских битвах (при Хиосе и Чесме) разгромил турецкий флот. После этих побед он стал Орловым-Чесменским.

А напоследок, в 1775 году, изящно арестовал в итальянском Ливорно таинственную авантюристку, известную в русской истории под именем «княжна Тараканова». Эта «княжна» объявила себя дочерью императрицы Елизаветы Петровны и тем вызывала немалые опасения у Екатерины I. Орлов действовал в стиле «галантного XVIII века» — соблазнил красавицу, завлек ее на свой корабль «Святой Исидор», где она и была арестована.

В том же году Алексей Орлов — уже граф, генерал-аншеф, подполковник лейб-гвардии Преображенского полка (где полковником была сама императрица), кавалер всех высших орденов Империи, владелец десятков имений и десятков тысяч душ крепостных крестьян, самый богатый человек России — ушел в отставку. И занялся тем, к чему стремился всю жизнь: разведением лошадей. Порода «орловских рысаков» — это его блестящий след в истории русского коневодства.

Да, Орлову судьба благоприятствовала во всем. А вот к его единственной дочери она была совсем не так милосердна.

Анна Орлова-Чесменская родилась в 1785 году и с детства была окружена роскошью, богатством и вниманием высших особ империи. Екатерина II сделала ее своей фрейлиной, поскольку была уверена, что «эта девушка много доброго обещает» (из воспоминаний статс-советника Адриана Грабовского). Но грехи отца, умершего в 1807 году, настигли его дочь.

Современники замечали, что Анна Орлова-Чесменская «благоговела к памяти родителя своего», и многолетний траур, устроенный после его смерти отпугнул многих женихов, увивавшихся вокруг самой богатой наследницы страны. И, оглядываясь на жизненный путь «цареубийцы в душе», следует признать, что отмаливать грехи Алексея Орлова-Чесменского надо было долго.

А еще Анна была некрасива. Известная русская писательница и камер-фрейлина императорского двора Антонина Блудова описывала Орлову-Чесменскую как «знатную богатую невесту, добрую, с нежным сердцем, с пламенным воображением, но необыкновенно дурную собою». Именно это «болезненное сознание своей непривлекательности» заставило Анну в 1809 году отказать в своей руке тому единственному мужчине, которого она искренне любила, — 33-летнему командующему Дунайской армией, генералу Николаю Каменскому. Через два года генерал умер на войне с турками, а Анна до конца жизни «вспоминала об этом умершем, отвергнутом ею женихе, со всею горячностью, со всем увлечением любви двадцатилетней девушки» (А. Блудова).

Так и получилось, что Анна Орлова-Чесменская осталась одна и весь пыл своей нерастраченной души обратила на религиозную благотворительность. Не обошла она и Киев.

Жемчужиной архитектуры Киева на протяжении столетий был храм Архистратига Михаила, или Михайловский Златоверхий собор. Он построен еще великим князем Киевским Святополком Изяславовичем в 1108 году. А жемчужиной среди реликвий храма были мощи святой Варвары Илиопольской, которые, по преданию, были привезены византийской принцессой Варварой, ставшей женой Святополка.

Храм не раз жгли и рушили, но вот мощи Варвары киевляне хранили как святыню. Ведь она покровительствует многим: в мучении, в унынии, в беременности, в пожаре. Еще и хранит от холеры, а «холерных годов» только в XIX веке в Киеве было пять.

А храм можно и восстановить, и перестроить. Точно известно из завещания митрополита Иова Борецкого, что в 1631 году в храме уже существовал придел святой Варвары. Именно в нем была помещена рака (гроб) с мощами святой, «украшенная чеканною работаю, представляющую цветы и арабески». Эта рака была изготовлена из 1 пуда 28 фунтов серебра (29 килограммов) по заказу украинского гетмана Ивана Мазепы в 1699 году.

В 1712—1715 годах, по заказу князя Дмитрия Голицына, московский архитектор Иван Матвеевич построил новый придел святой Варвары, и дар Мазепы был перенесен туда. А в 1847 году «графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская устроила своим иждивением богатую раку, а над ней сень или балдахин, — все это из серебра 84-й пробы. На гробнице были изображены рельефно страдания святой Варвары, по углам четыре литые ангела, на крыше раки выпукло представлена Великомученица во весь рост, вокруг главы сияние украшено камнями. На гробницу и балдахин употреблено 24 пуда, 16 фунтов, 28 золотников серебра».

Это подношение Анны Орловой-Чесменской, общим весом четыреста с половиной килограмм, было оценено в пятьдесят три тысячи рублей серебром. А в праздничные дни под балдахином раки вывешивалась икона святой Варвары с ризой, украшенной драгоценными камнями и двумя обручальными кольцами с большими бриллиантами. Императрица Анна прислала свое кольцо, а Елизавета передала его лично, во время посещения храма. В обмен императрицы получили простенькие серебряные «варварины перстеньки», хранящие своих владелиц от жизненных бед.

Это был не единственный дар Анны Орловой-Чесменской киевским храмам. Николай Елагин, ее биограф, писал, что только на изготовление бронзового иконостаса для Успенского собора в Киево-Печерской Лавре Анна Алексеевна передала один миллион рублей. Пусть «ассигнациями», это в 3,5 раза меньше, чем серебром. Но все равно, это 220 000 серебряных американских долларов 1850 года чеканки. Или примерно шесть с половиной современных миллионов. А всего за свою жизнь Анна Орлова-Чесменская раздала храмам и монастырям 25 миллионов рублей.

Ни рака — дар Анны Орловой, ни перстни — дары императриц — не сохранились: они исчезли в кровавых бурях ХХ века. Но серебро преходяще, а вера вечна. Мощи святой Варвары сохранились во всех бурях, и сегодня киевляне и гости Киева тоже могут просить заступницу о помощи. Ее новая рака с мощами (с даром Анны Алексеевны, конечно, не сравнить) сейчас находится киевском Владимирском кафедральном соборе, с правой стороны от центральной части храма.