Как пожилые становятся узниками времени?

Несколько лет назад моя бабушка стала вдовой, и ей пришлось вернуться из деревни в город. Содержать дом одной в пожилом возрасте сложно. Городская жизнь довольно быстро отняла последние силы, и она оказалась запертой в четырех стенах на 5-м этаже старой хрущевки.

Бабушка моя — Екатерина Степановна, родилась на белорусском хуторе под Витебском в 1929 году. Про дату ее рождения известен только год. В деревнях не было принято отмечать дни рождения. Родился человек и родился. Запись числа, месяца и года рождения — это просто запись в домовой книге сельсовета. Паспорт бабушка Катя получала уже после войны, и вместо даты и месяца там стоял прочерк. Много данных по хуторам и деревням пропали уже в начале войны, когда немецкая армия прошла через Белоруссию. Со временем прочерк в документах сменился на четыре нуля — 00.00. и год.

Мы отмечаем бабушкин день рождения 7 декабря. Однажды, уже в декрете с первым ребенком, моим папой, бабушка случайно услышала, что 7 декабря — День ангела Екатерины. И с тех пор этот день стала называть своим днем рождения. Без «ангела» в жизни бабушки точно не обошлось. Ее мама умерла в пятых родах. Отец женился на другой женщине, и бабушка пожила с мачехой. А после смерти отца, перед войной, бабушка попала в детский дом. Старшие братья не могли взять ее к себе, жили бедно. Половину войны она провела в детском доме. Он находился в районном центре недалеко от ее родного хутора. Через некоторое время женщина из соседней деревни забрала её к себе в работницы.

Бабушка часто вспоминает, как во время войны многие немцы жалели вечно голодных ребятишек и втихаря подсовывали им шоколадки и котелки с кашей. Но и повешенных молодых партизан помнит. Как сгоняли в плен, как на ее глазах подорвалась в поле на мине учительница из сельской школы. Бабушка болела и тифом, и даже малярией. Тяжелое детство, впрочем, как у большинства в то время.

К 20 годам бабушка уехала в Ленинград на заработки, да так и осталась тут. Встретила деда, родила детей, добросовестно работала, весело дружила и любила. С наступлением пенсии они с дедом вернулись к деревенской жизни, содержали большое хозяйство. Прожили вместе почти 65 лет.

Бабушка Катя считает, что жизнь у нее прожита хоть и нелегкая, но счастливая. И бессонными ночами она часто разговаривает со своим «ангелом». Больше благодарит, чем просит. У нее теперь мало желаний. Просит о главном — чтобы мы никогда не узнали войны, чтобы не умирали молодые. Просит здоровья для всех близких.

А для себя у нее одна просьба — лишь бы не заваляться. Так бабушка называет свой страх слечь обузой от немощи или инсульта. Всегда активная, веселая и легкая на подъем, сейчас она очень расстраивается, что не осталось сил поддерживать привычный темп, выходить на улицу. Обычные домашние дела делает она с каждым месяцем всё медленнее и медленнее: «Не представляю, как я раньше всё успевала! Прибежишь с завода, обед сваришь, мужиков покормишь, полы протрешь, простирнешь, поштопаешь… А сейчас кровать могу застилать в два захода с отдыхом…»

Полная желаний что-то делать, она оказалась ограничена физическими возможностями.

У бабушки давно не бывает гостей. Несколько ее живых подруг тоже с трудом перемещаются по городу, поэтому иногда они просто созваниваются, чтобы устроить перекличку слабыми голосами, всплакнуть и договориться созвониться вновь. Каждую неделю я приезжаю к бабушке, чтобы закупить продукты и попить чай. Мой приезд — глоток воздуха, заряд энергии на всю следующую неделю. Я рассказываю бабушке свои новости и новости про общих знакомых, а она рассказывает свои, недавно припомненные, но произошедшие уже не один десяток лет назад.

5 этажей — 10 пролетов — 120 ступеней вниз, а потом снова вверх — непосильная задача для бабушки. И теперь вся ее жизнь протекает в четырех стенах да у окна, через которое она медленно смотрит, как бежит у других время.

Как моя бабушка Катя, живут тысячи стариков по всей стране.

Часто не имея возможности самостоятельно преодолеть несколько этажей, чтобы сходить на улицу — в магазин, в поликлинику или просто на прогулку, пожилым, особенно если они одиноки, практически некуда обратиться за помощью. Социальные службы устраивают бюрократические преграды уже в самом начале оформления помощи на дому. Услуги бытовой поддержки существуют, но чтобы адресно оформить регулярные визиты социального работника, пожилому человеку придется потрудиться, собирая бесконечное количество справок и подтверждений своих ограниченных возможностей и слабого здоровья. Многие старики уже на этом этапе опускают руки и не хотят бороться с системой. Медицинская помощь также не всегда осуществляется без проблем. Диспетчеры скорой или неотложной помощи неохотно принимают вызовы, когда слышат возраст больного, и в открытую заявляют, что врачи приедут лишь после более срочных вызовов. На коммерческую медицину у пенсионеров, конечно, далеко не всегда есть деньги. Организация помощи пожилым, к сожалению, не самая популярная сфера и в благотворительности. Но, несмотря на существующие материальные трудности, для стариков все-таки гораздо важнее внимание и забота. О пожилых принято вспоминать на государственные праздники и в День Победы. В другие дни, запертые в своих квартирах, они часто беспомощны в своем одиночестве, в самых простых, но жизненно необходимых вещах. Вопросы личной гигиены и самообслуживания, стирка, уборка и готовка — это ежедневный нелегкий труд, который с каждым днем становится для них все тяжелее.

Жизнь снаружи их стареньких квартир давно убежала далеко вперед. Кажется, им теперь не стоит тратить оставшееся время на всматривание в будущее. Ежедневно тысячи пожилых людей за закрытыми дверями своих квартирок перебирают своё прошлое. Его много, и кажется, что им надо успеть стряхнуть пыль с каждого давно прожитого дня. Воспоминания, лица, голоса, вещи, фотографии сейчас составляют их мир и преданно хранят в себе личную историю. Историю жизни одного человека среди многих других.

Но несмотря на это, бабушка говорит, что еще пожить очень хочется. Хочется узнать, кем станут правнуки, когда вырастут. Кто станет следующим президентом. Какая будет пенсия. Отправят ли под снос старые хрущёвки, а вдруг новый дом будет с лифтом, и тогда пальто, которое бабушка не убирает далеко в шкаф, всё-таки пригодится, и она сможет выйти на улицу сама.

Лишь бы не заваляться.