Василий Павлов (сост.). Марковцы в боях и походах. 1918−1919 гг. М.: Вече, 2019

В советской художественной литературе генерала и его полк представляли шаржировано. Но даже за карикатурой все равно проскальзывало уважение к поверженному противнику. Так, Алексей Толстой писал: «Марков был из тех людей, дравшихся в мировую войну, которые навсегда отравились ее трупным дыханием (…) В его мозгу помещалось немного готовых формул о боге, царе и отечестве. Для него это были абсолютные истины, большего не требовалось. Он, как шахматный игрок, решая партию, изо всего мирового пространства видел только движение фигур на квадратиках. Он был честолюбив, надменен и резок с подчиненными (…) Но он был храбр и хорошо знал те острые минуты боя, когда командиру для решающего хода нужно пошутить со смертью, выйдя впереди цепи с хлыстиком под секущий свинец». А описывая «свирепые затылки марковцев» прозаик отмечал, что их хозяева «бежали вперед, ни один не кланялся пулям».Сборник, составленный ветераном-марковцем подполковником Василием Павловым, повествует об участии в Гражданской войне генерал-лейтенанта Сергея Маркова (1878−1918) и о судьбе офицерского полка (в дальнейшем дивизии), которым он командовал. После гибели Маркова часть получила имя покойного шефа и вместе с алексеевским, дроздовским и корниловским полками составила элиту деникинской, а затем и врангелевской армии. Их погоны и элементы обмундирования отличались от остальных соединений белых, а потому полки неофициально назывались цветными. У марковцев были черные погоны с белым кантом и черные мундиры с белой выпушкой. «Цвет русской березы» и «траур по России», — шутили их носители.На страницах книги история полка представлена на фоне истории борьбы с красными на юге. Мемуаристы рассказывают об Алексеевской организации (офицерах-добровольцах, составивших костяк будущей Белой армии), Первом и Втором Кубанских походах, гибели под Шаблиевкой от случайного снаряда большевистского бронепоезда генерала Маркова, взятия Армавира и Ставрополя.Важно, что, несмотря на всю апологетичность мемуаров, в том числе и по отношению к генералу, они не скрывают его жестокости. И если отказ Маркова брать пленных в условиях Первого Кубанского похода еще можно рационально объяснить (но не простить!) отсутствием тыловой инфраструктуры и сил для конвоирования и охраны, то желание расправы над офицерами, служившими в Красной армии, без выяснения причин поступка, вызвало непонимание со стороны сослуживцев.

«На площади к генералу Маркову подвели пленных артиллеристов; среди них командир батареи. Офицеры видят, что генерал Марков вне себя от гнева и слышат возбужденный его голос:— Ты не капитан! Расстрелять!Но подъехал генерал Корнилов:— Сергей Леонидович! Офицер не может быть расстрелян без суда».

Отмечу, что пленные офицеры на следующий день после заседания трибунала были включены в состав Белой армии…Такой вот генерал, сочетавший в себе не только храбрость и благородство. Он явно не укладывался в цвета погонов своего полка, как, впрочем, и вся эпоха Гражданской войны.