«Год культуры»: адский круговорот чиновников в России

Продолжаем разбирать недавно вышедший на экраны сериал «Год культуры». И самое время поговорить о тех, о ком он в первую очередь и снимался — о российских чиновниках. Представлены они в сериале более чем реалистичными, всамделишными — разве что несколько подмарафеченными.

В центре повествования — солидный чин Министерства образования Виктор Михайлович Сычёв. После досадного казуса на «Прямой линии» с президентом его отправляют в провинциальный Верхнеямский филологический институт (о сюжете и сути сериала вы можете прочесть в прошлом разборе) — поработать заведующим кафедрой русской литературы, подумать о жизни и, возможно, исправиться.

Не только высшее руководство, но и, казалось бы, высшие силы предоставляют Сычёву для того все возможности. Ведь одна из главных проблем российских чиновников — их оторванность от реальной жизни. Отсюда и эпические фразы про «макарошки». Чиновники — это не просто отдельная группа, каста, но своего рода государство в Российском государстве, отгороженное от остального люда высокими заборами и бронированными стёклами. Они, как в той сценке из КВН, в принципе смутно представляют фактическую жизнь — как их там? — людей. Их мир — это мир отчётов, «откатов», взяток, доминирования над теми, кто ниже, и холуйством перед теми, кто выше.

Сычёву же предоставляется уникальная возможность — стать одним из народа, поработать бок о бок с простыми преподавателями и студентами, лицезреть воочию, так сказать, чем они дышат, прочувствовать. И заодно изучить, в какой чёрной дыре пребывает Россия, где у ректора института нет средств даже на то, чтобы закрасить ругательство в свой адрес, начертанное на одной из колонн здания вуза.

Более того, Виктор Михайлович испытывает чувство великое, судьбы меняющее — любовь. Да не к кому-нибудь, а к преподавательнице института Софье Белозёровой, которая, по сути, своим гневным высказыванием на «Прямой линии» и отправила Сычёва в своеобразную ссылку. То хорошее, что делает (а точнее, пытается делать) Виктор Михайлович, продиктовано суррогатом любови. К одному конкретному человеку, обладающими характерными внешними данными. Ко всем остальным людям Сычёв не просто равнодушен — он воспринимает их в зависимости от ситуации либо как тараканов, разбегающихся ночью по ванной комнате, либо как ресурс, который можно толково использовать. Но и любовь чиновника — сугубо сексуального свойства. Так, влечение.

Как пел Цой: «Оо-у, но это не любовь… Научи меня всему тому, что умеешь ты, я хочу это знать и уметь. Сделай так, чтобы сбылись все мои мечты, мне нельзя больше ждать, я могу умереть». Вот и Белозёрова учит Сычёва, условно говоря, правильным вещам: писать диссертацию самому, совершать бескорыстные поступки, повышать престиж кафедры… И он вроде бы старается, а она в свою очередь изучает сексуальные пособия, стараясь в другом, но всякий раз Виктор Михайлович дорабатывает. Будто окстился, исправился человек — ан нет, то он исключительно ради выгоды личной сделал. Установил бюст покойной завкефедрой за свои деньги — все изумляются, благодарят, но объяснение-то простое: «в бабке спрятал бабки» — чтобы не нашли конкуренты-чиновники.

Они тоже хороши. Ещё краше Сычёва даже. Тот же его патрон и покровитель — Иван Андреевич, который, на самом деле, и устроил весь этот цирк с ссылкой в Верхнеямск. Он весь мармеладный такой, правильно говорящий, но мыслящий категориями не человеческими, а сугубо финансовыми. Как сказали бы сейчас — великий оптимизатор. Готовый уничтожить любое, что может помешать извлечь прибыль.

Таков же и местный губернатор Терёхин — сытый, самоуверенный, наглый, но раскисающий в миг, как только его после выборов отлучают от власти. Тогда он уходит в запой, в хандру и на миг превращается в человека. К слову, по старой кинематографической традиции, именно водка превращает андроидов-чиновников, не ведающих стыда, в людей, способных переживать и сопереживать. Вот и сам Сычёв хочет сбросить вериги алчности, коррупции, тщеславия только после кратковременного запоя, но выглядит это всё равно комично — никто не поверит. Потому что чиновник, а они упыри, сосущие кровь народную. При этом сами государевы люди искренне не понимают, за что народ их так воспринимает и не привечает — ведь всё для людей делают, как причитает пьяный экс-губернатор Терёхин.

И это тоже дух и суть времени, когда в кабинетах серьёзных власть имущих сидят не люди, а перерожденцы, своего рода представители новой формы жизни. Точно в голливудских фильмах, где вампиры выводят совершенный вид, не боящийся солнечного света. Вот и российские чиновники ничего не страшатся — ни суда народного, ни суда высшего. Они пьют кровь, так как иначе не могут.

Альтернативы же этим упырям, судя по сериалу, нет. А если и есть достойные люди, то они сами сторонятся любой власти. Так, впрочем, всегда и было в русской традиции. Ведь власть у нас означала не возможности, не силу, а куда большую ответственность — не только за себя, но и за людей в родном посёлке, городе. «Я серьёзно убежден, что миром управляют: и государствами, и имениями, и домами — совсем сумасшедшие. Несумасшедшие воздерживаются или не могут участвовать», — это из Толстого, цитата известная. Но вот рядом с ней, парою строчками выше: «Когда у человека очень много обязанностей, он пренебрегает обязанностями к себе, к своей душе; а они только важны. Бедные цари, воображающие себе так много и важных обязанностей». В «Годе культуры» Сычёв, Иван Андреевич, Терёхин и прочие «шишки» воображают, будто они важнейшее дело делают, но только воображают.

Те же, кто рядом с ними, чины поменьше, не способны ни на что, кроме пресмыкательства. Рождённый ползать — в солидный кабинет не взлетит. Таков, к примеру, помощник Сычёва — Стас. Он бросает даже любимую девушку — лишь бы остаться и служить шефу. А когда же появляются новые лица, то выходит ещё хуже. Губернатор Терёхин, адьос, но кто вместо него? Народ выбирает владельца похоронного агентства Зинченко, раздававшего перед выборами тушёнку — плебейского полубандита, который и институт-то не закончил, потому что в своё время помочился на ректора (да и на всю систему образования в целом). Вот такие люди приходят на смену чиновничьим аксакалам.

И в данном контексте «Год культуры», несмотря на комедийный жанр, печальное кино. Оно не только демонстрирует подретушированный лик российского чиновничества, но и, по сути, декларирует страшную вещь: «Альтернативы нет. Система работает вот так. Нарушь её — и будет ещё хуже».

Это кино, да. Однако вот вам «макарошки», вот вам «государство не просило рожать», вот вам Абызов с Арашуковым в реальной жизни — но изменилось-то что? Или чиновники стали меньше языками ляпать и больше во благо народа трудиться? Нет, наоборот даже. Будто и не позорились сами, будто и не высмеивали их. Чиновничий воз и ныне там, а как только ветер перемен растреплет его — боязно становится.

Поистине страшен круговорот чиновников в России — напоминает апокалипсическое нашествие саранчи, сжирающей всё на своём пути. Ведь иначе она не может. Или всё-таки кто-то наконец остановит прожорливое безумие? В сериале «Год культуры» нет ответа на данный вопрос. Найдут ли его в жизни?