Зачем запрещали иврит в СССР?

Мудрый и вдумчивый основатель сионизма Теодор Герцль отмечал, что главными потребителями антисемитской прессы являются сами евреи. Поэтому неудивительно, что тема антисемитизма обсуждалась особо органично на недавнем телешоу Владимира Соловьева.

Кто-то там упомянул антисемитизм в СССР. Телеведущий резко постановил, что ничего подобного в СССР не было. Его поддержали со скамьи псевдопатриотов. Но псевдолиберальное меньшинство сразу вспомнило «процентную норму» при приеме в вузы и на работу.

И кто был псевдоправ в их псевдоспоре? Как бы спор о как бы антисемитизме в СССР. На, как бы телетолковище.

В послевоенные годы в СССР таки существовала «процентная норма». Это значит, что определенным лицам отказывали в приеме в вуз или на работу не по причине способностей, а по причине национальности.

Разумеется, картина была сложная. Например, в МГИМО практически не брали, а в МАДИ дискриминации не припоминается. Определенно не брали в КГБ, но в актёрской среде еврейское присутствие было не густым, а сгущенным. Но не везде.

Эта политика притеснений и дискриминации дорого обошлась СССР. Выталкивая на обочину активную группу населения с ярко выраженными талантами в общественной и творческой сфере, государство обрекло себя на ответную нелюбовь, выразившуюся, среди прочего, в непропорционально высоком проценте евреев среди противников советского режима.

Любопытно, но активное с конца шестидесятых сионистское движение в СССР никогда не протестовало против этих мер притеснения и дискриминации. Боролись за выезд в Израиль, за право изучать своё наследие, за освобождение своих узников. Но никогда — против ограничений и антисемитизма. Если ассимилированные евреи любили поговорить об обидах на систему, применявшую против них «процентную норму», то сионисты относились к ней индифферентно и почти с пониманием.

Коли Москва избрала курс на поддержку арабского мира против еврейского государства, то определенные ограничения на принятие евреев в государственные институты страны представлялись не оправданными, но рациональными. Не обошлось и без хитрецы: сионисты в СССР любили поговаривать, что главные сионисты сидят в Политбюро, поскольку их антиизральский угар и «процентная норма» способствовали пуще всего волнам выезда в Израиль.

Так или иначе, эти меры притеснения и ограничения не были антисемитизмом нетто. Правильнее будет сказать, что он присутствовал как приправа к рациональным соображениям государственной безопасности. Куда более явно он выказывался в яростном проарабском пристрастии. Враждебная политика к Израилю не принесла Москве тогда никакой пользы. Это бессмысленно потраченные сотни миллиардов долларов.

Конечно, несправедливым был запрет де-факто на выезд в Израиль, действовавший много лет. Но в нем не найдём никакой дискриминации евреев, ибо с начала семидесятых они вместе с немцами даже оказались в несколько привилегированной ситуации.

Однако есть жесточайшее проявление противоеврейской фобии, воцарившееся с 1926 года, почти с самого начала советской власти. Есть на самом деле вопиющий факт дискриминации и подавления, превосходящий вышеупомянутое по значимости во сто крат, умноженных на тысячи.

Начиная с 1926 года еврейский язык находился под запретом, объявленный «реакционным». Запрет на язык не имеет аналога и вполне подходит под определение «культурный геноцид».

Самое ужасное здесь в полнейшей точности определения. Никаких преувеличений, никаких искусственных усилителей звука. С 1926 года до конца восьмидесятых в СССР не было издано ни одной книги на языке иврит. Исключение составляет словарь Феликса Шапиро, вышедший в свет в 1964 году.

Ни одной книги на еврейском языке! Понимаете ли вы значение этого? Можно смириться с тем, что твой сын не был принят в ВПШ из-за «пятого пункта», но потом ведь взяли его во ВГИК, например. А вот лишение народа его языка и культуры в течение более шестидесяти лет — есть ли тому аналоги в истории людей?

Поясняем. Иврит — язык Библии, язык теологии, философии и литературы евреев. Ни одной книги на иврите. Речи Сталина и речи Брежнева нельзя было прочитать на иврите.

Все эти годы частное преподавание иврита преследовалось с разной мерой остервенения. Бывало, что сажали. Бывало — и расстреливали. А в иные времена только предупреждали и штрафовали. Но всегда запрещали. Книг не издавали.

Было в СССР три вуза, где преподавали иврит. Там готовили дипломатов и разведчиков. Излишне указывать, что для евреев двери туда были закрыты почти герметически.

Соответственно, не было школ на иврите. А после войны позакрывали и все школы и техникумы даже на разговорном идише.

Не знаем другого примера в истории, чтобы народ был лишён собственного языка и собственной культуры таким образом. Не знаем аналога в бытописании людей. Было ли это «антисемитизмом»? Это было полным запретом языка Библии и национальной культуры целого народа.

С конца восьмидесятых все эти ограничения не существуют. Будем надеяться, что никому никогда не придёт в голову повторить такое.