Валдушки: «секретный» металлургический завод

Великий рудознатец и первый нефтепромышленник России Федор Прядунов

Одной из загадок архангельской истории является «секретный» металлургический завод, где в 1730−40-х годах переправляли серебряную руду с острова Медвежий. Известно только, что он располагался за рекой Заостровкой, в деревне Валдушки. Его основание связано с уникальным человеком Федором Прядуновым, первым нефтепромышленником России.

«В 1694 году в Каргополе Архангелогородской губернии родился мальчик, крещеный Федором. Семья его отца Савелия Прядунова была бедной, и уже в детстве «от хлебной скудости для пропитания» он был вынужден уйти из дому… Попав к старообрядцам… он выучился грамоте и разным поморским ремеслам… В двадцать лет Прядунов перебрался в Архангельск, где записался в посад и женился на единоверке Федосье Сергеевне, в браке с которой имел шестерых детей — сыновей Петра, Матвея и Степана и дочерей Анисью, Марию и Матрену…» (1).

Старообрядцы в то время платили налог — по рублю в год с мужской души, и 50 копеек с женской. Детские голодные воспоминания и прозябание с семьей в Архангельске, старообрядческое упрямство и готовность жить «вопреки» сподвигли Федора вырваться из беспросветной действительности. Тому способствовали свободные и дерзкие поморы, бросающие вызов «морю-окияну» ежедневно и ежечасно.

«В 1725 году Прядунов приобщился к горному делу. В поисках заработка он свел компанию с искателями Егором Собинским и Федором Чирцовым, и вместе они отправились с попутным кораблем на беломорский остров Медвежий, надеясь найти серебряные руды. Отец Егора — Матвей Собинский, лучший по тем временам рудознатец Архангельска, рассказывал, что там их должно быть в немалом количестве, и ссылался на монахов Кирилло-Белозерского монастыря, давно промышляющих островное серебро и имеющих на этом немалые прибыли» (1).

Казалось бы, что искать на Медвежьем, если за столетия его вдоль и поперек исходили монахи и искатели? Но у Прядунова имелось чутье и удача — он мог найти выход серебра там, где только что прошли другие рудознатцы.

«Предприятие оказалось удачным, запасы на Медвежьем превосходили самые смелые ожидания… были затребованы в столицу, где лично были приняты императрицей Анной Иоанновной… в феврале 1733 года. Высочайшим указом она отметила заслуги архангелогородских рудознатцев, в том числе и Федора Прядунова. Им были даны государственные привилегии, по тысяче рублей каждому, а также обещано вознаграждение за новые находки и впредь… На Медвежьем острове был организован рудник, построены шахты «Орел», «Надежда» и «Дай, Бог, счастья»… За открытие залежей серебряных и свинцовых руд рудоискатели еще дважды получали по 1000 рублей. …удача всегда будет верной спутницей Прядунова, только за одно лето нашедшего… тринадцать выходов серебра» (1).

Необъяснимое преследовало Федора Прядунова всю жизнь. Как ни велика была удача, неудача приходила больше. Как будто кто-то одной рукой давал Прядунову нефть, другой — отбирал свободу, одной рукой давал серебро, а другой отбирал нечто более ценное: «…счастливое «серебряное время» закончилось для Прядунова неожиданной трагедией — гибелью старшего сына Петра, которого Федор Савельевич послал с артелью искать серебряные жилы на Новую Землю. Из-за осенних штормов артельщики не смогли вернуться до холодов и остались зимовать на острове. К весне в живых из десяти человек осталось лишь трое, остальные, в том числе двадцатилетний Петр Прядунов, умерли от цинги» (1).

Прядуновскую серебряную руду переплавляли на Валдушках

М. Лощилов, архангельский историк: «…в 1737 году по указу Анны Иоанновны в Архангелогородскую губернию для «исследования гор, рудокопных заводов был послан генерал-берг-директор барон фон Шемберг», который посетил остров Медвежий. На этом беломорском острове с 1732 года опять же по указу императрицы действовал плавильный завод. В 1736 году с острова было привезено в Архангельск и принято в казну более восьми пудов серебра, ушедших на изготовление сервиза для Анны Иоанновны. К приезду же Шемберга, которому были пожалованы все рудники губернии, было выплавлено более 44 пудов серебра.

В 1738 году на Медвежьем острове запасы руды истощились, поэтому вскоре последовал другой указ: «Рудники оставить и далее работы не производить, а горных служителей свесть к городу Архангельскому на Шаговской завод для переплавки добытых руд» (2).

Легкость, с которой серебряная руда нашлась на о. Медвежьем оказала соответствующую услугу правительству в Петербурге. Создалось впечатление, что Архангельская губерния полна рудами драгоценных металлов, и надо только объявить о привилегиях и выплатах населению, и оно понесет самородки и расскажет о рудных жилах. Иначе никак не объяснить события 1740 года. 16 января Петербургская берг-контора пишет в губернскую канцелярию: «По именному Ея Императорского Величества указу для поселения при том заводе и к лапландскому горному строению велено дать тысячу человек из ближних Архангелогородской губернии городов и уездов. Из Санкт-Петербурга к городу Архангельскому отправлено офицеров и рядовых солдат, матрозов и разных художеств ремесленных людей немалое число, которые прибыть имеют в скорости…» (2).

М. Лощилов: «Далее в письме предлагалось губернской канцелярии «благоволить от себя определить, куда надлежит определить пребывающих людей, ибо все ближние к заводу деревни уже заполнены горными служителями». По указу Анны Иоанновны к Шаговскому заводу были приписаны и несколько мезенских и матигорских деревень, взрослое мужское население которых незамедлительно мобилизовали. Непрерывное прибытие в деревню Валдушки новых партий мобилизованных, невозможность их разместить побудили губернскую канцелярию заключить с холмогорским купцом Никитой Крыловым подряд на доставку годного для строительства леса, для заготовки которого ему отвели участки по рекам Емце и Шелексе.

С приплавом в мае-июне 1740 года заготовленной древесины в Валдушках развернулись авральные работы, в результате которых были построены: новая плавильня размером 18 на 8 саженей, сарай для хранения руды, кирпичный сарай на столбах, кузница, слесарная мастерская, ворот, с помощью которого поднимали из реки лес и другие грузы, дом для начальника завода и канцелярии, шесть казарм для рабочих, караульная казарма, казарма для 60 солдат, охранявших по периметру территорию завода (дабы рабочие не разбежались), баня и конюшня» (2).

Заводчик с 372 000 рублей скрылся за границу

Скорее всего, как это бывает, когда решение принимается на высшем уровне, к Шембергу в Архангельске пришли некие рудознатцы с сообщением о богатом месторождении. Шемберг съездил к своему покровителю Бирону, тот рассказал Императрице, и из слухов родился Высочайший Указ, на ненужную работу погнали сотни мужиков. «В 1742 году, то есть через два года после смерти Анны Иоанновны, у генерал-берг-директора Шемберга все пожалованные ему рудники и заводы отобрали… Он не только лишился пожалованного, но и опасался худшего. …ушлый саксонец, не дожидаясь печальной для него развязки, прихватил с собой, по разным подсчетам, от 308 до 372 тысяч рублей и тайно бежал на родину. …"на Медвежьем острове и в Лапландии у речки Русенихи рудные места работой оставлены», и лишившийся поставок рудного сырья Шаговской завод был «отдан в ведомство архангелогородской губернской канцелярии прапорщику Годунову в 1748 году», приписанных же к нему крестьян (1300 человек) распустили по домам» (2).

По существующей практике, убыточный завод предложили частнику Федору Прядунову:» …определило дело (нефть), которым Федор Прядунов будет заниматься до конца жизни, объявление о передаче в партикулярное пользование медеплавильного завода, находящегося неподалеку от Архангельска. В числе других предпринимателей ему также было сделано в губернской канцелярии предложение взять медеплавильный в приват. Медные запасы вблизи завода истощились, предприятие было заведомо убыточным, но Прядунов предложение отвергать не стал. Мелькнула шальная мысль: а не приспособить ли медеплавильный для перегонки нефти? В ожидании ответа из Санкт-Петербурга, куда было передано дело для решения, Прядунов занялся медеплавильным заводом, ради которого, собственно, и задумал завести нефтяной промысел» (1).

Получив в 1745 году разрешение берг-коллегии, Федор Прядунов оставил завод на Валдушках и занялся добычей нефти из ручья в Ухте, бывшей тогда Архангельской губернией, построил простейшее устройство по перегонке в керосин, неоднократно возил нефть в Москву, но устойчивого сбыта не нашел. Начав ее применять в медицинских целях, быстро поссорился с фармацевтическим сообществом и стоящими за ним чиновниками. Те воспользовались трудными временами Прядунова и упрятали его в тюрьму за неуплату 35 рублей налога, где великий рудознатец и нефтепромышленник и скончался в 1753 году.

Екатерина Великая ищет завод

Восшествие на трон нового государя имеет следствием ревизию казны, печальные выводы и поиски, как ее пополнить. Такой проблемой озаботилась Екатерина II, в каких-то бумагах обнаружившая сереброплавильный завод на Валдушках. Петербург затребовал у Архангельского губернатора Егора Головцына все, что есть по заводу в архивах.

31 января 1769 года Головцын сообщил: «Вашему Императорскому Величеству всеподданнейше донесть не премину, что в разстоянии от города Архангелского в 10 верстах за Двиною рекою при реке Заостровке в деревне Валдушке напредь сего были Шаховские плавилные заводы, на коих с 1737 года бывшей генерал берг директор Шемберг по данной ему тогда привилегии плавил руды серебряную, медную и свинцовую, которые доставаны были Двинского уезда в трех островах на Лопарской стороне, а с Медвежьего острова доставанную серебрянную руду. Но как оное рудное дело Шембергом производилось и чего для и по каким резонам оставлено, о том по губернской канцелярии никакова знания нет…» (2).

Неудивительно, что в губернских архивах ничего не нашлось — завод замыкался прямо на Петербург, минуя губернские власти. Искать информацию о нем надо было в самом Петербурге.

Сергей Козьмин, статс-секретарь Екатерины II — президенту Берг-коллегии и Монетного департамента графу Аполлосу Мусину-Пушкину: «Ея Императорское Величество повелеть мне изволила приложенной при сем рапорт от архангелогородского господина губернатора отослать к вашему сиятельству с тем, чтоб вы оной изволили разсмотреть и мнение свое ея Величеству представить.

Ея Величеству весьма бы приятно было, есть ли бы можно было от сих руд по нынешним военным обстоятельствам получить серебро, и упоминаемые в помянутом репорте Шаховские плавильные заводы возобновить, оставя приискание руд вольным людям с тем, чтоб они за некоторую плату привозили оные на оной завод для переплавки. Сверх того не можно ли к сему доставанию руд употребить и таких, кои осуждены к каторжной работе» (2).

Граф А. Мусин-Пушкин — Сергей Козьмину: «В согласие Высочайшаго Ея Императорскаго Величества повеления, прописанного в письме вашем ко мне от 17 числа февраля сего года, о заведении рудопромышленничьей компании, удалось мне согласить к заведению онаго промысла около Архангелскаго города и в других местах людей, сколко мне об них известно, надежных, которые и прозбу к ея Императорскому Величеству с приложением своих кондициев мне отдали…» (2). Но из затеи Мусина-Пушкина ничего не получилось — «надежные люди» вовремя одумались.

В августе 1785 года губернской казенной палатой «строения состоящего на Валдушках завода со всем имуществом» не были отданы за 325 рублей купцу Мурашеву. Купец не стал возрождать металлургический завод, его фундаменты заросли травой и погрузились в почву. Сейчас над ними стоит чья-то дача на Валдушках.

Примечания: