Историк как местная достопримечательность: поселок «Река Емца»

По местам, где в Архангельской области шли бои Гражданской войны, лучший путеводитель — книга Владимира Васёва «Красные и белые: голос из прошлого». Она лежала на заднем сидении, когда я приехал в поселок «Река Емца» к железнодорожному мосту, у которого в августе 1919 года пролилось много солдатской крови.

Один случайный проводник указал на другого, другой поведал, что книги «про ту войну» пишет его сосед — Владимир. На вопрос «Не Васёв ли?», удивленно ответил — «Да». Пошли к Васёву. Его дом стоял на высоком левом берегу Емцы, где почти 100 лет назад оборону держал 159-й полк Красной армии. Стучались долго, я уже разочаровался, что чуда не случилось, и только мужики твердили, что «он внутри, но не слышит». Наконец дверь открылась, и в проеме показался худощавый мужчина, что в стране победившей пивной культуры выглядело достоинством… Я всё не верил и, представившись, спросил: «Вы Васёв?». «Да, я». «Вы автор книги «Красные и белые»?». «Да, я». Последний вопрос был, наверное, лишним: «Какого цвета обложка Вашей книги?». «Красного». «Проверка» прошла успешно, чудеса бывают…

Поговорили о житье историков, о полковничьей пенсии (Владимир Николаевич Васёв оказался бывшим танкистом и военкомом), о творческих планах, пора двигаться дальше — в Дениславье, где в 1919 году в атаку ходили танки. Васёв пошел провожать, и с ним в качестве экскурсовода окрестности ожили. Вот, говорит, подойдя к кромке обрыва, вторая линия окопов 1919 года. Тут пулеметное гнездо, а ниже по склону — первая линия. Место для обороны хорошее, но 159-й полк его не удержал — обходная колонна 6-го Северного полка белых форсировала реку вброд, где сейчас учреждение УФСИН, сходу разгромила штаб красных и части на берегу. Немногим удалось бежать лесом на станцию Шелекса.

С бруствера окопа всякий сарай кажется укреплением, и в полуразрушенном срубе виделся то ли наблюдательный пункт, то ли банька, переделанная из наблюдательного пункта. Крыша под слоем дерна, окна — бойницы, похоже на времена Великой Отечественной — мост через Емцу охраняли, и было от кого. В 1942 году немецкие диверсанты расстреляли здесь паровозную бригаду и подорвали путь — рядом памятник погибшим железнодорожникам.

Расставаясь, подарил полковнику книгу «Русская Арктика», и, листая ее, полковник грустно сказал: «Наверно, научная». Показалось, что грусть связана с рассуждениями о краеведах и настоящих историках, игнорировании краеведов в смысле поддержки их труда, какой-то их второсортностью. Как автор единственного за многие десятилетия исследования военных действий на всем Севере в 1918—1920 гг., может сидеть за свой счет в московских архивах, на пенсию издавать книги, и еще не получать общественного признания?

В чем уникальность историка Васёва? В военном образовании.

Язык книги — профессионально военный, и выбирая, как лучше рассказать о военных действиях, я бы предпочел языку профессионального историка — язык военного специалиста:

«Развивать наступление сухопутным войскам пришлось без поддержки Северо-Двинской флотилии, которой для выполнения задачи требовалось преодолеть 6 линий только своих минных заграждений, не считая установленных противником. Завязнув в разминировании, изначально она отстала от войск, а затем отрыв еще больше увеличился. И конечный успех был достигнут не только поддержкой своей флотилии, сколько отсутствием таковой у противника» (1).

Владимир Васёв знает, как созревала война — сначала энергичные одиночки, потом партизанские отряды, потом добровольная запись в войска, потом мобилизация и, в конце концов, разложение армии.

География строга — изложения событий с запада на восток вдоль линии фронта. Описание военных действий представлено в пределах глубины наступления и обороны. Тыл вынесен в отдельную главу.

Фронт в Северной области у В. Васёва — один из фронтов Гражданской войны. Читатель понимает, почему в отдельные периоды красные здесь внезапно ослабевали — полки снимались на борьбу с Юденичем, и почему белые отчаянно атаковали в сентябре 1919 года — оттягивали силы Красной армии от Деникина и того же Юденича.

В.Н. Васёв мысленно держит перед глазами карту театра военных действий — Архангельской губернии. Описания боев привязаны к местности — на каких высотах устроены узлы обороны, по каким дорогам велся обход противника, зимой — по каким замерзшим рекам, с какого исходного рубежа началось наступление, атака, на каком рубеже они завершились:

«Дорога из Пентюхинской до Максимовской составляла 34 версты. Именно такое расстояние выходило по 10-верстной карте, по которой работал штаб армии. На деле маршрут был выбран по извилистой реке Неленьге, на местности расстояние получилось больше 50 верст. Бойцы на рубеже атаки попадали с ног от усталости. Вместо запланированного успеха наступление сорвалось…» (2).

Офицер знает цену слова, в первую очередь на бумаге. Ответственность привела исследователя в архивы — сидение в Москве, кстати, происходило на пенсию В.Н. Васёва, а не за счет грантов. Всего на 536 страниц книги приходится 646 ссылок на архивные документы ГААО, РГВА, ГАВО, ВОАНИ — огромная научная работа (3).

Книга В. Васёва сбалансирована по источникам с белой и красной сторон. Полковник методично излагает события по одну сторону фронта, затем по другую, действия наступающих и обороняющихся, жизнь тыла. Методичность привела в книгу большое количество документов Красной армии, предотвратив обычный в нынешнее время перекос в антибольшевистскую сторону.

Полковник лично знает роль личности в армии и значение межличностного конфликта — уникальный опыт. Он не стесняется, например, показать конфликт командарма А.А. Самойло и комдива И.П. Уборевича:

«27 числа у Самойло с Уборевичем возникает конфликт, командарм дает волю гневу, а потом умывает руки — за два дня до наступления спешно со всем временным штабом выезжает с Плесецкой. С 28 марта он руководит главной операцией зимней кампании армии за 500 км от места действия из Вологды» (4).

В.Н. Васёв единственный, кто заметил странности с номерами полков РККА на Севере, и объяснил это мероприятиями по дезинформации интервентов, белогвардейцев и даже послевоенных историков:

«Самойло в своей книге «Поучительный урок» пытался представить дело так, что к началу операции 160-й Вельский был уже переименован в 156-й, но это не соответствует действительности. Кстати, он сам же себе и противоречил: в одно и то же время 1-й батальон 160-го полка действовал в лоб, а 1-й батальон 156-го — со стороны Верхопаденьги… Более того, оба полка до Выставки действовали вместе» (5).

Цель — войти в историю как якобы победитель противника меньшими силами.

Полковник профессионально раскрыл лукавство советских историков по соотношению белой и красной армий на исходе Гражданской войны на Севере. По докладу штаба красной 6-й армии на 20 ноября 1919 года, ее численность составляла 18 030 штыков, у противника 30 950. В.Н. Васёв пересчитывает каждое подразделение 6-й армии и армии Северной области и выходит на другие цифры — на 20 февраля 1920 года в 6-й армии — 20 946 штыков, при общей численности — 42 681. У белых — 10 311 штыков, при общей численности 24 265 человек (6). Красные включили в свои цифры только количество бойцов, а в цифры белых — общую численность.

У всего есть обратная сторона. Военный профессионал В.Н. Васёв не любит дилетантов на фронте. Их было много на стороне красных. В Емце он нерадостно повторял, что красные не считались с потерями — какой профессионал будет рад такому использованию людских ресурсов? Поэтому в книге симпатичнее выглядят боевые действия противников Красной армии. Может, так и было, но — перефразируя известное изречение — «Красные проиграли много сражений, но выиграли войну».

Минус книги — автору малоинтересны социально-экономические процессы на Севере. Они вроде бы не имеют отношения к теме, но многие загадки боевых действий скрыты в мотивах крестьян, рабочих, интервентов. Белый тыл выглядит у В. Васева не критично:

«Люди просто работали и получали за это зарплату. …По существу, как рабочий класс, так и крестьянство явились опорой режима. Здесь царил мир, не отмечалось серьезных волнений, а, тем более, восстаний. Система народной демократии выдержала голод, эпидемии, многочисленные мобилизации, реквизиции лошадей, подвод и продовольствия… и не дала серьезных сбоев до момента военного поражения области (7).

А как же всеобщая профсоюзная забастовка после ареста правительства Чайковского в сентябре 1918 года? А тысячные митинги 12 марта 1919 года на судоремонтном заводе в Соломбале и в архангельской Гордуме, где провозглашалась необходимость изгнания интервентов и поддержка Советской власти? А ультиматум земского собрания осенью 1919 года об амнистии большевикам — что привело к первым потрясениям перед правительственным кризисом февраля 1920 года?

У многих исследований Гражданской войны на Севере постсоветского периода главный недостаток — компенсаторная реакция на односторонность советских историков. Авторы руководствуются антипатиями к большевикам, а не строгими критериями национальных интересов страны, приоритетом территориальной целостности России. Удалим перекосы советского времени и обнаружим, что хранителями государственности в 1918—1920 годах являлись большевики — сохранившие в 1918—1922 гг. ядро Российской империи и нарастившие его впоследствии.

Насколько помогали писать полковнику Васёву окружающие его окопы, наблюдательные пункты, пулеметные гнезда поселка «Река Емца», неизвестно, но не будь их у дома Владимира Васёва, то, может, и книги бы не было. Единственной современной книги о войне 1918−1920 годов на всём Русском Севере, которую одни считают историей, а другие — краеведением.

Примечания: