Слишком поздно: о смерти мальчика, про которого рассказали Путину

История со смертью от онкологического заболевания трёхлетнего ребёнка из Черемхово, о котором на пресс-конференции рассказали Владимиру Путину, отзывается болью в сердцах многих из тех, кому довелось ухаживать за людьми со схожей неизлечимой болезнью, выявленной, увы, на последней стадии. Непередаваемое горе, чудовищные муки и почти никакой надежды.

Чудеса, конечно, происходят. По признанию известного врача, доктора медицинских наук, член-корреспондент РАМН Якова Шойхета, в его практике были случаи, когда удавалось спасти пациентов с третьей или даже четвёртой стадией рака. Он полагает, что отечественная медицина в этом смысле ничуть не хуже, а в иных случаях работает даже лучше зарубежной. Но даже его знаний, умений, связей не хватило, к примеру, чтобы спасти женщину, обратившуюся несколько лет назад за помощью к алтайским журналистам.

Беда пришла и не оставила ни малейшего шанса Светлане М., проживавшей вместе с дочерью в барнаульском селе Лебяжьем. Так же, как в случае с маленьким Владом из Черемхово, онкологическое заболевание доктора выявили только на четвёртой стадии и всё, что смогли сделать с больной в стационаре, — разрезать полость внутренних органов и снова зашить, выписав домой на «дожитие».

А там, по суровому стечению обстоятельств, никаких условий для проживания тяжелобольной не оказалось: дом-развалюха и такая же печка, которую нужно постоянно топить, носить дрова. Дорогостоящее лекарство тоже приходилось за свой счёт приобретать.

Журналисты, конечно, откликнулись на призыв о помощи, деньги для семьи быстро собрали, но дальше начались проблемы. Как оказалось, в столице Алтайского края на тот момент не было ни одного государственного учреждения по оказанию паллиативной помощи. К тому же болезнь развивалась стремительно и больная была не в том состоянии, чтобы самой ходить по врачам и собирать справки для получения инвалидности.

Очень скоро возникла и ещё одна проблема — обезболивающие перестали помогать, нужно было переходить на более сильные лекарства, но всё опять-таки упиралось в оформление нужных «бумажек». Мир не без добрых людей. На помощь пришёл хоспис «Святодар», хозяйка которого была готова принять нашу пациентку, но оказалось совершенно проблематично транспортировать её до места назначения (к тому моменту Светлана не могла дойти даже до остановки общественного транспорта — ноги моментально опухали).

В скорой помощи больной поначалу намеревались отказать в транспортировке: виданное ли дело — вызывать бригаду медиков и везти пациента в коммерческое учреждение? Но случилось невероятное: узнав о непростой жизненной ситуации, в которую попала Светлана М., прибывшая по вызову бригада в нарушение всех инструкций, под угрозой выговора и штрафов отвезла тяжелобольную в хоспис. Было неимоверно тяжело смотреть на реакцию Светланы М., когда она всё же осознала, куда её привезли…

Но увы, психологов хоспис, перебивающийся на пожертвования, в штате не держал. Утешать, насколько можно, пришлось тем, к кому она обратилась за помощью. Это было сложнее всего! Правильно или нет — но мы до последнего хотели, чтобы Светлана М. верила, что ей ещё можно помочь. Приходили к ней в гости с гостинцами, говорили о фильмах, новостях и книгах.

Даже когда необратимые изменения стали явственно видны, хотелось, чтобы Светлана боролась до последнего. Туда же, в хоспис, удалось привезти начальство алтайского онкоцентра. Спасибо Т., которая, узнав о случившемся, не пожалела времени и приехала, осмотрела и приободрила нашу пациентку. Вера на благополучный исход должна быть всегда, считает заведующая Т. Увы, но как и маленький мальчик из Черемхово, Светлана не избежала трагичного финала: 13 января 2015 года она скончалась в хосписе, не прожив там даже месяца.

Конечно, за четыре года в Алтайском крае многое изменилось и наконец-то появилась государственная паллиативная помощь. Но учитывая, что смертность от онкологии в огромном регионе всегда находилась на первых местах, а коек организовано лишь 60 (для взрослых) и 10 (для детей), проблемы с тяжелыми онкологическими больными никуда не делись, равно как и вопросы позднего обнаружения раковых опухолей.

Да, болезнь коварна и развивается порой бессимптомно и стремительно. Хочется выразить слова сочувствия всем, кто с ней столкнулся и кто потерял своих родных и близких людей. Хочется от всего сердца пожелать читателям избежать страшных слов «слишком поздно обратились», а докторам — быть предельно внимательными к нам, пациентам.

Как уже сообщало ИА REGNUM, в мае 2017 года трехлетний ребёнок из Черемхово (Иркутская область) поступил в стационар после затяжного ОРЗ. Но в ходе обследований врачи обнаружили у него рак четвертой стадии (нейробластома забрюшинного пространства). Четыре блока химиотерапии и операция по удалению остаточной опухоли не помогли, после стадии ремиссии произошёл рецидив. Мальчик был признан неизлечимо больным, врачи рекомендовали паллиативную терапию по месту жительства.

Главврач Черемховской горбольницы Лариса Манзула ранее поясняла иркутским журналистам, что мальчик родился абсолютно здоровым, был привит.

«В конце мая 2018 года он ударился головой во время игры и у него появилось объемное образование в мягких тканях височной области. После обследования констатировали рецидив, в этот раз он был распространен. Выявили метастаз в костный мозг. В сентябре 2018 года направили в Москву, однако констатировали, что все кости поражены раковыми клетками. Опухоль стала резистентна к терапии. Предложили начать пробное экспериментальное лечение в Санкт-Петербурге, но оно тоже не принесло результата. В конце октября родителям объяснили, что других методов борьбы с заболеванием в России нет», — отмечала она в интервью Irk.ru.

20 декабря 2018 года в ходе пресс-конференции к Владимиру Путину обратился журналист из Владивостока Сергей Мильвит, который сообщил о трудной ситуации в черемховской семье, и президент пообещал помочь с транспортировкой мальчика на лечение. Однако региональный минздрав заявил о нетранспортабельности маленького пациента. 20 декабря был проведен консилиум с НИИ Бурденко и с участием столичных врачей, которые также пришли к выводу, что методов лечения нет. В ночь на 10 января 2019 года ребёнок скончался.