Кургомень: крепость интервентов на Северной Двине

По беззаконию военного времени

Местные. Из дневника жителя Кургомени Г. Я. Чуракова: «Еще в феврале 1918 г. Степан Осипович Вакорин предвещал приход на север иностранцев. «Помянете меня, что летом придут в Мурманск и Архангельск англичане», — говорил он за свадебным столом… Вспоминаю престольный религиозный праздник Ильин день 1918 г. Я нахожусь в верхней избе отцовского дома. Мы видим идущий по Шужеге пароход, видим и второй. Видим третий, четвертый. Пятый… седьмой… целый караван — 11 судов, следующих на Котлас. Мне сразу вспомнилось предсказание Степана Осиповича об англичанах» (1).

Кургоменская волость раскинулась 14 деревнями на высоком правом берегу Северной Двины «…среди огромного леса, тянущегося верст на 50 по направлению к Пинежскому уезду, служившего в старину убежищем для раскольников, укрывающихся в нем от взора правительства и устроивших по реке Нондрусу много скитов и часовен. …Вредное влияние заметно до сего времени на прихожан описываемого прихода, которые в прежние времена почти поголовно держались раскола…» (2). В начале XX века здесь проживали 462 лица мужского пола и 564 — женского.

Кургомяне-раскольники не любили царскую власть, но большевистские порядки были для них поперек всех жизненных принципов. Возможно, потому и зацепились за Кургомень отступающие из деревень выше по Двине интервенты. Большевики не имели здесь «влияния на умы». Зацепились на год без одного месяца — с октября 1918 до сентября 1919 года. Интервентам помогли высокий обрыв — идеальная артиллерийская позиция, глубокая вода у самого берега — хорошая стоянка для кораблей, широкий луг у реки — отличный аэродром. 16 октября 1918-го интервенты, после поражения в Борецкой волости, укрепились в Кургомени.

Местные. Из дневника жителя деревни Гора И. Н. Косцова: «10 августа. Слышим артиллерийскую канонаду, бой был у устья Ваги. Дрались большевики с белой гвардией. 14-го белая гвардия подошла под Тулгас. В составе 11 пароходов и один гидроплан… все опасаются разрушения домов.

12 сентября мне исполнилось 19 лет. Хочется куда-то уехать, но останавливает страх голода, потому что все города сидят на голодном пайке.

13 октября. У нас мобилизация. С Кургоменского общества взяли 4 лошади, в т.ч. и нашего коня Орлика, саврасой масти, восьми лет…

8 ноября. Войска Союзной армии остановились на зимние позиции в Кургомени. У нас на фатере 12 человек» (3).

Крепость Кургомень

11 ноября 1918 года красные, после победы под Сельцом и Городком, продолжили движение вниз по Двине. Они окружили Тулгас, волость за рекой напротив Кургомени. Четыре дня там качались весы успеха. Первая Отдельная бригада красных была в шаге от победы.

Местные. Из дневника жителя Кургомени Н. Ф. Чуракова: «…Тогда мне было 22 года. В деревню пришли англичане. Между нашим и Топецким обществами — фронт… Слышно, что отряд красных окружил Тулгас, а в Тулгасе англичане… вот кто-то зашел в дом, заходит в избу. Приказ — это переводчик Смит — одеться и идти за ним… У выхода из деревни нас ожидают 12 солдат, 12 «каманов».

— Вы повезете вот эту воинскую команду в Тулгас.

— Нет, не повезем.

— Повезете. Приказ есть приказ.

Приклады поднялись. Они сделали свое дело… Что делать, сила есть сила. Дошли до берега реки. На угоре, недалеко от берега, вытащен заботливой рукой невожатый карбас… Вижу, карбас протекает.

Я ребятам: «Тише гребите, несильно!» А сам дело делаю: правлю. Где больше шуги, туда и правлю. «Нет, думаю, не дождутся там донесения». Де еще таких «тютек» посадили: они еще до дела умерли от страха… Долго едем, часа два, три. Вот старшой дает нам распоряжение, чтобы правил обратно к берегу. Но вот бежит Смит. Еще издали ругается по-русски: «Расстрелять мало подлеца!» «Какое же преступление я сделал, за что расстреливать? Вы спросите у своих солдат, они вам расскажут!»

— Вы поведете отряд до парохода, который стоит на бирже…

И вот мы шествуем, и с нами Смит… Сам идет, знать, важное донесение надо доставить в Тулгас» (4).

Но командир обходной колонны красных Малаховский погиб, управление нарушилось, окруженные шотландцы, американцы, канадцы и белые получили подмогу из Кургомени — наступление большевиков провалилось, фронт установился до весны 1919 года. Интервенты установили в Кургомени по паре 18‑ и 60-фунтовых орудий, и они стали преградой, которую большевики не смогли преодолеть до самой английской эвакуации в сентябре 1919 года.

Местные. Из воспоминаний А. А. Патюковой: «У нас в деревне тогда «каманы» стояли. И у нас на фатере несколько человек было на постое. Американцы были хорошие, а шотландцы, эстонцы и англичане — вредные. Пришли к нас и перед у дома без спросу отворотили на блиндаж. Блиндаж был у нас под домом, на полосе. Однажды снарядом у нас оторвало угол, а Лазуричу снаряд попал в стену… Но местное общество не обижали, давали детишкам печенье, галеты» (5).

Местные. Из дневника И. Н. Косцова, жителя деревни Гора:«15 ноября. Хожу на работу по укреплению позиции. Свирепствует эпидемия — умирают взрослые, по два человека в день в одном семействе.

17 декабря. Жизнь в Кургомени идет скучная. Стоят английские войска, днем приходится работать по укреплению позиций, а вечером свободный пропуск по деревне только до 18 часов. Вечерок не бывает, потому что нельзя выйти из дому. Деревня Починок Сеньки Григорьева сожжена англичанами…

15-го арестован Михаил Иванович Чураков из-за спора с одним солдатом, который объявил его большевиком.

1 февраля сгорели в Тулгасе деревни Бор и Гагаршина, а Гляденово сожжено 11 ноября… Дров скоро совершенно не будет, потому что увезены все дрова солдатами, и за них ничего не платят. Сено крадут, откуда вздумается. Картошку тоже всю утащили.

15 февраля мобилизовали солдат пяти призывов. Мобилизация прошла хорошо. Хотя некоторые наши солдаты говорили, мол, вот, мы удерем к большевикам. Но эти речи всегда только для людей. Бежать к большевикам трусят, т.к. побег может быть рискованным… Смерть для них страшнее всего. Но зачем люди идут в солдаты, когда все признают, что война против большевиков есть убийство своих братьев и уничтожение революции, то есть свободы. И опять проклятый капитализм будет владычествовать и душить бедный народ. Жизнь людей в прифронтовых полосах и так сейчас ничего не стоит, т.к. наши союзники и наши русские капиталисты могут распорядиться нашей судьбой в любую минуту» (6).

Местные. Из воспоминаний жителя Кургомени Г. Е. Косцова: «Первые военные подразделения в Кургомени… появились в октябре. Начали устанавливать военные порядки. …собрали сход граждан, по одному от каждой семьи. С помощью переводчика на сходе были выбраны послушные им трое зажиточных мужиков, которые будут командовать всеми работами, нужными войскам интервентов, и проводить мобилизацию в белую армию годных к военной службе мужчин.

Все крестьянский лошади с возчиками были привлечены к трудповинности (мобилизованы)… Весь лесоматериал в бревнах, срубах отобран. Размещенные солдаты в крестьянские дома заняли зимние избы, а семьи выгонены в летние избы. Дрова в поленницах расходовались на кухнях и квартирах солдат, сами крестьяне по пропускам ездили в отведенный день за дровами в лес. За сеном на луг тоже по пропускам… Все 19 деревень Кургомени были обнесены колючим проволочным заграждением и построенными блокхаузами (огневые точки)» (7).

Местные. Житель Кургомени Егор Чураков:«Население изо дня в день в работу и в работу; чуть что скажи — холодная. А то и Архангельск, Мудьюг. О политике говорить не приходится. Местный «герой» того времени палач Лерве — лейтенант белогвардейского добровольческого отряда — каждого замеченного в том подвергал устрашениям, мол, «зубы выбью мерзавец», «голову размозжу» и т. д., прежде чем сослать «в места не столь отдаленные». Не один исчез таким путем из пределов Кургомени. А сколько расстреливалось пойманных и захваченных пленных» (8).

Восстание за рекой

Условием пребывания интервентов на Севере было ускоренное формирование белой Северной армии. Третий Северный стрелковый полк формировал из мобилизованных крестьян Шенкурского уезда опытнейший строевик и разведчик полковник А. А. Мурузи. Союзное командование, скептически оценивающее новые формирования белых, увело свои части за реку, в Кургомень — чтобы в случае мятежа сохранить устойчивость своих подразделений и фронта в целом. Но в то же время, оставив белых предоставленными самим себе, они дали простор красной пропаганде. Мурузи не предполагал, что его полк восстанет и перейдет на сторону красных.

Интервенты. Сапер армии США Гарри Бэггот: «6 апреля. Снег все еще глубок. Войска союзников медленно выходят к Кургомени через реку. Их места занимают русские части, с которыми нам все ясно: мы не обманываемся — в глубине души они несомненно большевики… Чуть что они шпокнут нас, не задумываясь» (9).

В 3 часа ночи 25 апреля 1918 года восстание началось, офицеров или перебили, или арестовали. Но над Тулгасом возвышался темный кургоменский берег, и многое зависело от того, насколько поздно очнутся его гаубицы. Случай помог интервентам. О нем с сожалением пишут участники восстания, по-разному вспоминая детали, но в глубине восхищаясь смелости офицера, сбежавшего в Кургомень через полыньи начавшегося ледохода и рассказавшего о восстании.

Красные. Участник восстания 25 апреля 1918 года в Третьем Северном полку О. С. Уткин: «Когда офицеры и орудия был собраны, отправилась за реку лодка с двумя чел., но большинство подумали, что поехали в Топсу с сообщением к красным, и не дали ее обстрелять. В действительности оказалось, что в ней офицер и доброволец белогвардеец переправлялись в Кургомень, где стояли белые, и сообщили о восстании. Оттуда и стала обстреливать Тулгас белогвардейская артиллерия. Ряды повстанцев стали редеть, стали лесом пробираться к красным» (10).

Участник восстания М. А. Денисов: «Какой-то один человек побежал на ту сторону за реку Двину, по нему открыли огонь из винтовок, пулеметов, а он бежит, несмотря на стрельбу и полыньи (Северная Двина вот-вот должна была тронуться). Вот в этом и была ошибка восставших — не смогли убить бежавшего… Когда он прибежал в Кургомень, то оттуда сразу же открыли огонь из артиллерии и пулеметов» (11).

Местные. Житель Кургомени Г. Е. Косцов: «Забрав у англичан пушки, среди мобилизованных нашлись артиллеристы, развернули батареи на Кургомень, начали обстреливать батареи интервентов, которые размещались в небольшом сосновом лесу Кургомени под названием «Чугаево». Молодежь Кургомени здесь устраивала летние игрища. А потом открыли огонь зажигательными снарядами по кургоменским церквям (на колокольне сидел наблюдатель интервентов). Церкви и колокольня сгорели.

Оставшиеся в живых два белогвардейских офицера, перепугавшиеся, в легкой крестьянской лодке в период начавшегося на Северной Двине ледохода сумели в это утро перебраться из Тулгаса в Кургомень и рассказать о случившемся в штабе англо-американской группировки. Сразу же интервенты по тревоге из всех батарей, находившихся в Кургомени, открыли зажигательными снарядами огонь по деревням Тулгаса… Как только начался обстрел тулгасских деревень, население сразу же стало выгонять из своих дворов весь скот и лошадей… Слышны были крики, плач, шум» (12).

Красные. Уроженец Борецкой волости Н. Я. Вощиков: «26−27 апреля. …правобережные позиции у Кургомени оставались в руках противника, оттуда была направлена на Тулгас вся сила артиллерийского огня, наши войска были вынуждены оставить Тулгас и отойти на свои позиции в деревнях Зарядье и Яковлевское» (13).

Артиллерия Кургомени уничтожила тулгасские избы, лишив красных возможности в них укрепиться и выстроить систему оборонительных сооружений. Интервентам повезло — точно 25 апреля вскрылась Северная Двина, и красные, получившие еще 350 штыков восставших, не смогли атаковать через реку. Но планы сбить кургоменские укрепления и идти без остановки на Архангельск вошли в приказы по 6-й армии РККА. Основной ударной силой должна была стать ее Северо-Двинская флотилия.

Осажденные

Красные. Северо-Двинская флотилия: «30 апреля в 15 часов флотилия пришла в расположение штаба фронта на левом берегу… у деревни Пучега. Канонерским лодкам была дана задача выйти на линию устья реки Топсы и заставить замолчать огнем судовой артиллерии тяжелую береговую батарею дер. Кургомень. По окончании артиллерийской подготовки должно было начаться решительное наступление на обоих берегах. Дер. Тулгас к началу операции была занята нашими войсками, и это обстоятельство давало нам широкую возможность высадки десанта в тылу у противника. Это обстоятельство, однако, не было принято в расчет сухопутным командованием…» (14).

Интервенты. Временный командующий силами союзников на Двине, командующий Канадской королевской артиллерией на Севере России, подполковник К. Х. Л. Шарман: «1 мая, с. Пянда. Обе колонны подверглись тяжелой бомбардировке, канонерки и вооруженные баржи врага участвуют в боях на Двине…

3 мая, с. Пянда. Вражеский флот сильно бомбит нас на Двине, используя 130-мм и 4-дюймовые орудия. Мы ответили им из 60-фунтовых орудий с кораблей и из 18-фунтовых — с берега… Надеемся удержать врага на определенной дистанции до того, как прибудут наши морские силы» (15).

Красные. Северо-Двинская флотилия: «1 мая на рассвете с судов был открыт огонь. В 6 час. 15 мин. к/л. «Павлин Виноградов» и «Карл Либкнехт»… открыли огонь из кормовых орудий по колокольне дер. Кургомень, где, по сведениям, у противника находился наблюдательный пункт. Противником был открыт огонь из 6-дюймовой батареи, скрытой в блиндажах.

В 8 час. 30 мин. противник пристрелялся по канлодкам… В колокольню заметно было несколько попаданий.

В 10 часов огнем канлодок была снесена колокольня церкви и вызван пожар дома, расположенного за церковью…

В 14 часов противник, подпустив части Красной армии к дер. Деревенька, открыл сильный ружейный, пулеметный, бомбометный и орудийный огонь, заставив их отступить.

В 17 часов от усиленного огня на к/л. «Павел Виноградов» лопнула муфта у головы руля и погнулась палуба… «Павлин Виноградов» был выведен из боя… В 17 час. 30 мин. суда прекратили обстрел дер. Кургомень и Деревенька… В 18 час. части Красной армии отошли в исходное положение.

2 мая прибыли первые два боевых судна противника… Последующие бои имели характер бессистемной и бесцельной непрерывной стрельбы наших судов по дер. Кургомень. Время, удобное для развития операции, было потеряно; с каждым днем число судов у противника увеличивалось…» (16).

Гарнизон Кургомени под огнем красной флотилии и атак с суши продержался до подхода флотилии интервентов. Белые сразу же перешли в наступление на Тулгас — артиллерийскую поддержку оказывали кургоменские гаубицы.

Интервенты. К. Х. Л. Шарман: «18 мая, д. Кургомень. …К полудню после стрельбы шрапнелью из 18-фунтовых орудий пехота захватила эти (тулгасские — прим. автора) две деревни без сопротивления… В 16:40 был открыт огонь морской и наземной артиллерии. Артиллерийский напор был очень сильным, благодаря чему наша пехота продвинулась… К 18:00 мы удерживали все пять деревень Тулгаса… Было убито значительное число людей… Очень удачный день» (17).

Красные. Северо-Двинская флотилия: «18 мая канлодки противника, а также батареи Кургоменьской позиции открыли ураганный огонь по нашим сухопутным укрепленным позициям Тулгаса и одновременно повели наступление своими сухопутными частями… Противник, за сферой действительности нашего огня, на баржах и буксирах перевозил с правого берега на левый артиллерию и пехоту… заняв пехотой дер. Карповскую и Б. Улавовскую. Части Красной армии принуждены были оставить горящие деревни Тулгаса.

Вся операция, так неудачно начатая нами, воочию убедила как сухопутное, так и морское командование в полной неподготовленности нашей флотилии во всех отношениях» (18).

Интервенты. К. Х. Л. Шарман: «31 мая, с. Пянда. Мы погрузили две 155-м гаубицы для отправки в Кургомень» (19).

Наступление для отступления

Возвращение Тулгаса было подготовкой большого наступления на Котлас, которое англичане запланировали, чтобы соединиться там с наступающими войсками Колчака и решить проблему снабжения Сибирской армии белых. Исходной точкой наступления на правом берегу Двины должна была стать Кургомень, на левом — Тулгас. Для обеспечения победы англичане подтянули к Кургомени флотилию специальных речных кораблей — мониторы М-25, 27, 31, 33, бронированную канонерскую лодку «Хамбер», еще четыре канлодки поменьше, четыре минных тральщика, баржу с гидросамолетами, десятки легких и вспомогательных судов. На Нижний луг Кургомени перебазировалась из Березника большая часть Славяно-Британского авиакорпуса — десятки самолетов. Численность сухопутных сил англичан и белых в Кургомени в июне 1919 года достигла 2600 штыков, 200 сабель, 120 пулеметов, 27 орудий и бомбометов — против 1200 штыков, 11 орудий и бомбометов у красных.

Красные: «17 июня в 6 ч. 25 мин. 11 воздушных аппаратов противника произвели налет на наш аэродром (в Пучуге — прим. автора). Быстро снижаясь, аппараты сбрасывали бомбы на аэродром и обстреливали его из пулеметов. Ангары загорелись раньше, чем аппараты успели подняться. Несмотря на то, что канлодки и сторожевые катера открыли по аппаратам противника интенсивный огонь, он успеха не имел, и противником были частью повреждены, частью уничтожены 11 аппаратов и все походные ангары, т. е., иначе говоря, весь воздушный флот наш был выведен из строя… Англичане имели лучшие аппараты, прекрасный состав смелых и отчаянных летчиков и — самое важное — громадный запас чистого бензина. Наших летчиков надо считать героями уже только потому, что они отваживались летать на таком суррогате топлива, как «казанская смесь»; аппараты, присылаемые на пополнение, требовали полной переборки…» (20).

В начале лета 1919 года, когда наступление англичан было готово вот-вот начаться, колчаковская армия генерала Гайды потерпела поражение и покатилась на восток. В Англии лейбористы готовили всеобщую забастовку под лозунгом прекращения интервенции в России. В результате английское командование решило эвакуировать войска и продолжать наступление на Северной Двине уже с целью разгрома большевиков для обеспечения безопасности эвакуации. На напряженности боев смена целей не отразилась.

Красные. Теребихин М. Ф., ведущий в августе 1919 года на Двинской фронт пополнение деревенской молодежи, малограмотной или вовсе неграмотной, которые в жизни не видали такого чуда: «Появление такой машины было для людей полной неожиданностью. Паника в нашем отряде поднялась страшная. Люди, со страхом глядя на самолет, бежали по лугу в разные стороны, падали, снова вскакивали и бежали, оглядываясь на тарахтящую железную птицу…» (21).

Интервенты: «Наша атака началась 19 июня 1919 года примерно в 4:30 утра. Подразделения правого берега вышли из Кургомени и отправились в обход, через лес, чтобы ровно через 24 часа штурмовать позиции противника на правом фланге… На следующий день, 20 июня, в четыре часа утра начали бомбардировку противника на берегах и на реке. Русские полки, отправленные в наступление на Топсу, завладели селом, взяв там в плен четыреста человек боевого состава, захватив пару полевых пушек…» (22).

Красные. Комиссар Ижмо-Печерского полка: «Со стороны белых ежедневно летали десятками, какими бомбами нас угощали… Раз одна такая бомба упала на середину трактовой дороги на окраине села Верхнее Сельцо и вырыла воронку длиной по окружности 63 шага, глубиной в центре четыре печатных сажени… настолько нагло вел себя, что, пролетая на высоте крыш домов вдоль улицы, высунувшись по пояс из кабины, орал во всю глотку — такая мать, перемать, даешь Котлас и т.д., одновременно треща пулеметом. Из артиллерии стрелять было нельзя вовсе из тех соображений, что только сделай выстрел на глазах летчика, как вмиг все было бы сровнено с землей» (23).

Красные на Двине были разгромлены, в плен взято 3000 человек, почти вся артиллерия. В начале сентября 1919 года началась эвакуация англичан с фронтов Северной области. Потянулись корабли по Двине, подводы по кургоменским дорогам. Но красные раньше, чем предполагал британский командующий Э. Айронсайд, привели в порядок потрепанные части, подтянули свежие и перешли в наступление уже в конце августа 1919 года. Год иностранного хозяйничанья повернул настроения большинства кургомян против оккупантов. Они стали искать контакты с подступающими большевиками.

Исход

Местные. Г. Я. Чураков: «1919 г., воскресный день сентября. Последний день шотландцев в нашей деревне. Белые уходят. Наши мобилизованные люди, а среди них и брат Федор Яковлевич, не отступают. Они, скрываясь две недели в лесу, встречаются там с Николаем Диомидовичем Селивановым, пришедшим от красных, и образуют отряд, и нападают на Загваздинской бирже на отъезжающих на подводах шотландцев, стреляя в солдат с опушки леса… Началась перестрелка. Наших двое: Василий Михайлович Чураков и Василий Иванович Ковалев — были сражены пулями — убиты. (24).

Автор книги «Деревня Тулгас. 1918−1919 гг» А. Гагарина: «В архиве я нашла копию доклада от 31.10.1919 г. организатора партизанского отряда Н. Д. Селиванова комбригу 54-й стр. дивизии Григорьеву. Мобилизованные солдаты-белогвардейцы, разбежавшиеся при отступлении англичан из Кургомени, договорились с Селивановым, воевавшим в Красной армии и пришедшим в родную деревню на разведку, что если их отпустят по домам — то они помогут удержать Кургомень до прихода красных. 12 сентября 1919 года они напали на отступающий обоз англичан. Затем три дня отражали атаки противника со стороны Плесо и дождались красноармейцев. Сначала их действительно отпустили, а 14 октября Н. Д. Селиванов снова получил задание собрать отряд. Многие возмущались. Селиванов решил сделать чистку отряда. Каждого поодиночке спросил: «Хочешь ли ты быть партизаном?» 25 человек сказали, что они не хотят быть партизанами, и они были переданы начальнику Штабриг-1 со списком и тем фактом, как это было» (25).

Г. Е. Косцов: «На территорииТулгаса, Кургомени, Троицы и Топсы интервенты сожгли начисто дотла 11 деревень» (26).Точной цифры погибших, умерших от голода, эпидемии гриппа, пропавших без вести уже не установить…

Примечания: