Что Россия финансирует в образовании: чиновный бизнес или образование?

Мало кто знает, но отечественный чиновник остро сочувствует простому народу, особенно оказавшимся в непростой жизненной ситуации детям. Когда надо, он даже готов пойти наперекор политической линии своего ведомства. К сожалению, проявляется это чувство не к месту и не вовремя, и только когда вопрос касается экономии бюджетных денег.

С чиновничьей «заботой» на днях, 31 октября, столкнулась родительская общественность в ходе совместного заседания подмосковных Комитета по вопросам образования, министерства образования и омбудсмена, посвящённого финансированию образовательных программ.

Формально государство на каждого учащегося выделяет деньги. Если ребёнок учится в школе — из бюджета оплачиваются зарплаты педагогов и иного школьного персонала, общехозяйственные нужды школы (ЖКХ и пр.), учебные материалы и т. п. С 2012 года дотации получают также частные школы и детские сады. Однако в России ещё со времён распада Союза существует ещё одна форма получения образования — семейная, когда ребёнка обучают вне школы, в семье. Только вот в этом случае выделенные на него государством деньги почему-то «теряются». Причём в нескольких регионах (Омская, Свердловская, Костромская области, Пермский край) такие выплаты семьям есть, а в других — их нет.

Чтобы понять всю иронию ситуации, когда минобразования «объедает» собственное порождение, нужно сказать пару слов об этой самой «семейной» форме. Нескончаемые проблемы образования, вкупе с давними разговорами о необходимости привести образование на «рыночные» рельсы, сделать экономически эффективным, считать услугой, нацелить на взращивание «потребителя», перейти на как бы благой индивидуальный подход к личности и комфорту каждого ученика, — всё это породило в нашем обществе радикальный, но логичный отклик. Некоторые родители решили взять воспитание ребёнка в собственные руки, т. е. перешли на обучение ребёнка вне школы. Причём в последние несколько лет число таких семей стремительно выросло: с единичных случаев — до сотен и тысяч.

Эта форма обучения — не новость для западных стран, в которых рыночные отношения правят бал далеко не 25 лет, и идея социальных «услуг» давно принята обществом. В тех же США на семейном образовании (homeschooling) к 2010 году находилось, по разным оценкам, от 1,1 до 2 млн детей. Прописана эта форма и в постсоветском законодательстве наравне с обычным школьным и домашним (когда учителя приходят на дом к ребёнку-инвалиду) образованием. Находящийся на семейном обучении ребёнок прикрепляется к школе или к центру контроля качества образования и проходит периодические аттестации. Если ученик не может сдать такой промежуточный экзамен — его переводят на обычное обучение в школе.

В принципе, на Западе эта форма применяется для одаренных детей, спортсменов, в случае, когда родители хотят серьёзно вкладываться в успеваемость своего чада и уверены, что могут это сделать лучше сами или с репетиторами, чем с рядовым школьным учителем. У нас ситуация прозаичней: к этой форме прибегают те, кому крайне не повезло со школой или отдельными учителями (например, программу начальной школы проходят в семье, а затем отдают ребёнка в среднюю школу), в том числе при конфликтах и травле. Хотя есть и те, кто просто недовольны сегодняшней системой образования и считают, что могут обучить сына или дочку лучше.

Хорошо это или плохо, — уже не суть важно. Это — факт нашей новой рыночно-капиталистической жизни, её прямое и необходимое порождение, признанное Российским государством ещё в момент его (государства) появления. Казалось бы, рынок — так рынок, каждый человек — хозяин своей судьбы… Но не тут-то было.

На заседании 31 октября чиновники заявили: они готовы решать с родителями любые вопросы, принимать их мнение как экспертное, признать все грехи системы образования, войти в непростую ситуацию «семейников» (а школы, как нетрудно догадаться, не любят разбираться с людьми «со стороны»)… Но — руки прочь от бюджета! Вопрос с выплатами родителям, занимающимся обучением ребенка, — «неактуален», закрыт и дальнейшему обсуждению не подлежит.

Портрет отечественного чиновника можно было бы считать законченным, но расписанная заседанием логика заслуживает отдельного упоминания. По расчетам (вероятно, после вычитания из полагающейся школе за 1 ученика господдержки платы за ЖКХ, персонал и пр.), родители, занимающиеся семейным образованием одного ребёнка в Подмосковье, могут рассчитывать в год на 37 тысяч рублей. «Понятно», что эта сумма — слишком маленькая, «никому не поможет».

А каковы риски?! Представим себе «асоциальный элемент», семью алкоголиков. Не в пример капиталу, попирающему все человеческие законы за 100% прибыли, наши «элементы» насколько «асоциальные», что пожертвуют образованием своего ребенка ради маленькой выплаты. Правда, выплата осуществляется только после успешного прохождения промежуточной аттестации. Но, во-первых, «элементам» терять нечего, и вообще ожидать от них можно чего угодно. А во-вторых, несмотря на свою «асоциальность», они всё равно могут договориться (?) с учителем, чтобы тот подделал результаты аттестации и деньги были бы выплачены!

Да, 80% подростков больше конфликтуют с учителями. Да, председатель собрания сам был бы не прочь уволить одного из учителей своего ребёнка. Да, «буллинг» (травля). Но ведь асоциальный элемент! Стоит ли это всё слезинки хотя бы одного только замученного ребёнка?!

Да и как контролировать деньги, когда уже есть негативный опыт введения школьной формы, описываемый омбудсменом как: «Закрыли глаза и будем молиться, что деньги потратят на форму»?! Не будем же «плодить халявщиков». Школа — ужасна, но «убежать» в семейное образование — не удастся. А уж если решился — то рассчитывай только на себя, а не на государство. И прочая, и прочая…

В общем, во всём сквозит недоверие обществу и чёткое ощущение, что чиновник — не мифический «асоциальный элемент», отчаянный, беспринципный и дьявольский хитрый. Чиновник знает, как лучше, и делает всё только для общественного блага. Да, коррупция, да, деньги не контролируются и конкретно судьба денег, выделенных на находящихся на семейном образовании детей, туманна (государство вообще на них ничего не выделяет? Или кому они достаются, если не родителям?). Но зато чиновник не пьёт и более чем «социализован».

Обсуждать можно все «общие» вопросы, родители могут писать «экспертные» мнения для каких-то невидимых эшелонов власти, могут высказывать всё, что думают, про систему образования. Это всё — не важно. Оно ни к чему не ведёт и ни к чему никого не обязывает. Важны деньги — вещь понятная, измеримая, конкретная. О том, что не важно — можно общаться с общественностью; то, что важно — табу.

Можно сказать, что Российское государство не может определиться: оно живёт по правилам СССР, т. е. обеспечивает всем (безальтернативную) бесплатную «социалку» и берёт полную ответственность за её качество на себя. Или же — оно всё больше и больше отдаёт рынку и становится просто одним из игроков в сфере услуг. Однако на деле наше государство просто пытается сбросить с себя социальные обязательства, вывести как можно больше всего на «рынок» и сразу же стать на этом рынке монополистом, единственным продавцом, давящим конкурентов не только своей величиной, но и через законы, бюрократические препоны и пр. Государство может не «заморачиваться» качеством образования, требовать за всё (кружки, нормальные дополнительные уроки и пр.) деньги, потому что оно может вынудить нас принимать эти условия.

Ты как бы свободен делать всё, что захочешь, — но если ты не будешь следовать интересам супербизнесмена под названием «государство» — то тебе придётся несладко. Игра идёт, но её правила честны не ко всем игрокам. Когда же подобные махинации подаются под соусом самозабвенной любви и заботы о бедных людях — становится особенно тошно. Уж постеснялись бы признавать свой страх и неспособность совладать с «асоциальным элементом» или проконтролировать целевое использование денег. Особенно когда параллельно из года в год протаскиваются законы, ужесточающие контроль чиновников над семьями.

Впрочем, они могут себе это позволить. Мы же не готовы их одёргивать, ведь так?