Куимиха: где шьют первобытные лодки из бересты

Правильно ли мы представляем, на каких судах новгородцы продвигались с Волхова и с Онежского озера в Заволочье поначалу — в X—XI веках? Укоренившееся представление — лихие ушкуйники на ушкуях — наборных дощаных судах с мачтой и парусом, метров в 15 длиной и осадкой 0,6 метра. Недешевое, громоздкое удовольствие.

Есть сомнения и по судам, на которых продвигались в Сибирь отряды русских казаков. На картине В. Сурикова «Покорение Сибири Ермаком Тимофеевичем» казаки с боем причаливают к берегу на дощаных лодках — стругах. Неужели весящие сотни килограммов, требующие артели опытных мастеров, подготовленного материала струги были основным средством передвижения по рекам Сибири? Сложный, недешевый вид транспорта. Как ехидно замечают некоторые историки — вряд ли река Чусовая позволяла пройти стругам метров 20 длиной. Хорошо на нём ходить по Двине, Лене или Оби — высокобортные наборные суда с парусами и веслами здесь удобны. Но попадали на Двину системой волоков — Кенским, состоящим из мелководных, порожистых рек Водла, Мышьи Черева, Волошева, затем шли в порожистую Онегу, оттуда волоком в Емцу, и только потом в Двину.

Волок, даже оборудованный, для струга или ушкуя полтонны весом — проблема. Оборудованный волок — двухколесная тележка или сани, настил или гать, по которым сани-тележку волокут лошади. И так 5−10−15 километров! А если волок не оборудован? А если его трасса только нащупывается, как первоначально было в Сибири на каждом шагу? А если реки на подходах к волоку мелководны и порожисты?

Не проще ли было воспользоваться местными материалами, отработанными столетиями технологиями аборигенов? На чём ходили по рекам саамы, вепсы и другие в Заволочье, и эвенки, якуты, нанайцы и другие в Сибири? Пока по бассейну Двины ни археология, ни письменные источники не дают ответа, только таможенные книги Московского государства XVII века упоминают «берещаные каюки», пришедшие с Вычегды и Печоры в Сольвычегодск. С Сибирью понятнее — в Российском этнографическом музее находится эвенкийская лодка «джавел» с реки Катанга, нанайская лодка «дзяи» с реки Амур, нивская «оморочка» с Амура, якутская лодка «ветка» с реки Лена. Хабаровский краеведческий музей имеет нанайскую лодку, Нерюнгринский музей — эвенкийскую лодку «дяв», музей села Ванавара — эвенкийскую лодку енисейского типа (1). Все они сшиты из бересты. «Берестяные пласты сшивались корнем сосны, швы замазывались смесью смолы хвойных деревьев и жира. Шпангоуты и стрингера делались из веток сосны, ели или ивы: могли также делаться из расщепленной древесины» (2).

Зачем новгородским ушкуйникам и ермаковым казакам берестяные лодки? Затем же, зачем колонизация Северной Америки велась англичанами, французами и гражданами США с помощью каноэ, а не шлюпок и прочей «цивилизации». Есть сведения что каноэ в Северной Америке достигали 12 метров, несли 3 тонны груза и 12 гребцов (3). И значительная часть каноэ были берестяными — в Канадском музее каноэ из 600 (!!!) лодок различных времен и народностей не менее 100 из бересты! Почему должно было быть по-другому в Заволочье и в Сибири?

Еще раз — наборный, дощаный ушкуй или струг требовал высушенного материала, инструмента, артели опытных мастеров, значительного экипажа для перетаскивания на волоках и т.д. и т.п. Потеря мастеровых, или даже «главного судостроителя», делала постройку наборного струга маловероятной. Не оборудованный крутой берег делал перетаскивание полутонного струга маловероятным. Порожистая река, в каньоне с крутыми берегами, делала дальнейшее продвижение этого судна маловероятным.

А берестяная лодка? Материал — береста, ивовые прутья, смола — растут рядом, инструмент не требуется, местные умельцы под рукой — убедить их научить русских, как делать, — не проблема. Вес берестяной лодки — 15−30 килограммов при грузоподъемности в несколько человек и сотню-две килограммов груза. Так почему же наши предки — покорители Заволочья и Сибири считаются упрямыми неучами, таскающими по Сибири тяжеленные струги и говорящими «нет» берестяным лодкам? Могли ли такие упрямцы покорить Заволочье, а тем более Сибирь?

А если наши предки всё-таки не глупее англичан и французов в Северной Америке и пользовались берестяными лодками, почему тогда мы не изучаем эти суда, не храним их в музейных экспозициях, не возрождаем этот славный вид «речного транспорта»? Ну как же, скажут знатоки, в России в музеях больше 20 берестяных лодок! Но в одном Музее каноэ в Канаде лодок 600! А из наших пары десятков по всей стране — 19 лодок дело рук Александра Шутихина из деревни Куимиха Котласского района Архангельской области — единственного умельца, кто делает такие лодки. В мастерской он делает каяки и каноэ — от четырехметровых до восьмиметровых берестяных лодок — с деревянным набором, или первобытных — с ивовым. Грузоподъемность четырехметровой — один-два человека и несколько десятков килограммов груза, восьмиметровой — четыре человека и 100−150 кг груза. Смолой свои лодки Александр промазывает перед продажей — так надежнее. Срок берестяной лодки — до пяти сезонов.

Александр не только строитель, но и испытатель, и популяризатор берестяных традиций.

На первой своей лодке, в 2007 году, по рекам Пушме и Югуон за три дня прошел 140 километров. В 2008 году на его берестяной лодке опытный турист В. Бужинский преодолел 600 километров по Двине от деревни Княжево до музея Малые Корелы.

В 2009 году А. Шутихиным и заместителем директора Соловецкого музея по археологии А. Мартыновым совершен 30-километровый морской (!!!) переход от Карельского берега до Соловков.

В 2010 году на берестяной лодке преодолен 18-километровый Кенский волок в Кенозерском национальном парке.

В 2012 и 2013 годах берестяной каюк производства Шутихина участвовали в 14-й и 15-й Кижских регатах, где показал скорость 6 км/ч и занял второе место среди каноэ и байдарок (2).

Александр Шутихин:

«В памяти народа живут воспоминания о древних лодках. Именно на Онежском семинаре я впервые услышал о том, что лодки из бересты существовали на Русском Севере. После моего выступления один из местных судостроителей встал и рассказал, что ему дед рассказывал про своего дела, который ходил на берестяных лодках. Потом были информаторы из Водлозера, Северной Двины и Сухоны. А в Салехарде лодкам никто не удивился. Там они исчезли недавно — лет сто назад» (3).

Примечания: