О чем говорит праздник Покрова Божьей Матери

На сегодняшнее воскресенье, 14 октября, приходится важный для православных церковный праздник — Покрова Божьей Матери. В основе его не евангельская история, а дело из Средних веков. Когда сарацины, предположительно в начале X века, обложили Константинополь, одному юродивому по имени Андрей было видение Божьей Матери, накинувшей покрывало свое над городом. После сего вражеские войска отошли, не причинив никакого вреда жителям.

Все это предсказуемо было оценено как чудо. На Руси эта история особенно понравилась местным христианам, праздник прижился, полюбился, множество храмов в честь Покрова стало возводиться. Со временем даже стало считаться, что Русь и потом уже Россия находится под особым покровительством Матери Божьей, а ее Покров постоянно раскинут над страной, защищая от внешних опасностей, которых всегда было вдоволь. И подобную уверенность в защите еще и свыше следует признать хорошей традицией. Русь-Россия в своей истории нередко вела оборонительные войны, победа в которых доставалась ей, казалось бы, сверхчеловеческими усилиями, появление и возрастание которых и объясняется в том числе помощью Божьей Матери.

Праздников, основанных на видениях чего-то чудесного и неземного, в календаре довольно много. Обычно они являются напоминанием о скорой помощи, да и воспринимаются верующими как скорая чудесная помощь, которая прибудет, если сильно позвать, когда особенно припрет. Основное отношение к Богу и святым так и сложилось: молитвенно взывать при возникновении нужды. А также молить о том, чтобы нужды не возникало. Характер любой религии, и христианство здесь не исключение, именно такой — молитвенный. Обращение к высшим силам, чтобы они устроили тут все, как надо. Но взращивание в людях упования на чудо является одновременно и сильной, и слабой стороной религии. Сильной, потому что с такой верой легче терпеть и надеяться, когда терпению и надежде уже не отыскивается места. Слабой же — оттого что в относительно спокойные периоды христиане забывают о том, что самим тоже надо что-то делать, дабы впредь нужды не возникало.

В учении Христа главным именно является такой комплекс действенных человеческих отношений, который бы устранял нужду до ее возникновения, даже не допускал бы ее возникновения. Об этом сегодняшнее воскресное Евангелие: «И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними. И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники то же делают. И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд».

Поскольку православие затачивалось веками и в конце концов окончательно к нашим дням заточилось под единственную цель: «спасения личности» — драгоценной, конечно же, — от адских мук, то акцент на «отношения» тут достаточно слабый, почти никакой. Ударным является здесь поведение. Той самой личности, которая требует спасения от адских мук. Так вот, как написано, личность драгоценная, желающая себе спасения, должна себя вести, чтобы на язычников не походить. Бог зачем-то установил такую «невыносимую» планку поведения, и вот надо, скрепя сердце и скрипя зубами, планку стараться держаться. Иначе Бог увидит, что в чем-то на язычника личность стала походить, — тут и все, со спасением может не выгореть. А зачем так именно надо себя вести, не столь и важно. Велено — значит надо. Хотя каждый второй, если не чаще, духовник уверенно скажет, что «заповеди Христа невыполнимы», наущая овец, что спасаться им еще и спасаться. В Церковь то есть ходить.

А любить врагов — это просто «надо стараться» через «не могу». Тем самым, как сообщат строгим и не требующим возражения тоном, Господь требует от нас бороться с грехами. Ну и дальше уже можно про грехи, то есть опять про поведение. И в результате социальный мотив не читается, даже в зрачок не попадает, заслонен мыслью о спасении личности. Речи, как правило, вообще при такой постановке вопроса не ведется о том, что зло — явление социальное и меры для его искоренения тоже должны быть социальными. С ответственным отношением всех за каждого. Нет, каждый сам за себя. Если каждый будет бояться попасть в ад и исправит свое поведение, то должно бы наступить благоденствие, но, поскольку, как мы все знаем, оскудение всеобщее нарастает и спасется лишь «малое стадо», то исправлять свое поведение нужно под эталонное поведение этого «малого стада». «Стадо» понимается тоже однообразно — это те, кто храм посещает. Не важно, что дальше они разбредаются и никаких «стадных» действий от них не дождаться, но вот такое вот «стадо». Умозрительное.

И лишь при приближении опасности люди оказываются способны молить о чуде для спасения всех. Потому что в такой опасности, которая приближается на страну, спастись могут только все. Или никто. Покров Богородицы может быть лишь над всеми — или ни над кем. Жаль, что эта мысль о «все или никто» в обиходной практике Церкви так и не прижилась. Хотя именно она должна быть укоренена в самой сердцевине ее.