Адыгея, 13 мая, 2009, 00:51 — ИА Регнум. Ликвидация лидера "неофициального" ислама Кабардино-Балкарии Артура (Муссы) Мукожева еще раз поставила вопрос о причинах эволюции, пройденной некоторыми мусульманскими деятелями и целыми исламскими течениями на Северном Кавказе. Напомним, что бывший руководитель "Исламского центра Кабардино-Балкарии" был уничтожен в результате спецоперации в Баксанском районе Кабардино-Балкарии 10 мая. Мукожев, в 1990-е годы выступавший как публичный и легальный мусульманский проповедник, подозревался следствием в организации нападения на Нальчик в 2005 году, а погиб, судя по заявлениям силовиков, в результате действия взрывного устройства, перевозившегося в машине, на которой он ехал.

О том, что могло стать причиной радикализации части мусульман Северного Кавказа, в беседе с корреспондентом ИА REGNUM Новости рассказал эксперт по северокавказскому исламу, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Владимир Бобровников:

"Принято считать, что фундамент того раскола, который наблюдается сейчас среди мусульман республик Северного Кавказа, был заложен еще в советское время. Якобы уже после Великой Отечественной войны, когда советским государством были созданы четыре духовных управления мусульман, в частности северокавказское, существовало противопоставление "официального" и "неофициального" (или "параллельного") ислама, давшее начало нынешнему противостоянию. Анализ исторических источников, однако, заставляет в этом усомниться. Официальные мусульманские структуры, созданные советской властью, по существу, были бесправными, однако никогда не противопоставляли себя кому-либо из современников-мусульман, находившихся, как и они сами, "под Советами". Если представители духовных управлений и писали полемические сочинения, то только против тех богословов, которые жили за рубежом или уже скончались.

Больше предпосылок для раскола возникло в первой половине 1990-х. Тогдашнее российское законодательство в сфере свободы совести было весьма либеральным, стало возможно создавать неограниченное количество мусульманских структур, которые, естественно, стали конкурировать друг с другом. И здесь в качестве важной темы впервые появилась учеба северокавказской молодежи в ближневосточных исламских университетах. Было бы упрощением говорить, что там их непременно "научили экстремизму". Вообще, конкретное содержание образования, которое они там получали, не так принципиально: большинство уехавших на учебу не смогли успешно закончить учебные заведения. Кто-то, не сумев там адаптироваться, возвращался, а многие оставались на несколько лет работать в арабских странах и одновременно получали там какие-то суррогатные исламские знания. Но когда они возвращались домой, возникал "конфликт знаний" между этой молодежью и старшим поколением, учившимся исламу еще в советское время. Среди части молодежи устанавливалось мнение, что "старики"якобы учат исламу неверно. Особенно это было заметно на северо-западном Кавказе, где, в отличие от Дагестана, Чечни и Ингушетии, не было института шейхов - исламских учителей, чей авторитет базировался на особой духовной преемственности, возводимой к самому пророку Мухаммаду. При этом образование и тех, и других вряд ли было высоким по серьезным мусульманским стандартам.

Наметившийся конфликт усугублялся и еще одним обстоятельством. Последние полтора столетия на Северном Кавказе с разной интенсивностью шла внутренняя миграция населения. Многие города и селения равнины - по сути переселенческие, их население образовалось в результате смешения нескольких социумов. Там часто нет единой джума-мечети, т.е. мечети, где совершается пятничный намаз. Это было дополнительным стимулом для раскола.

Также можно говорить о влиянии на мусульман Кабардино-Балкарии дагестанских борцов за "чистоту ислама". Известно, что в этой республике некоторой популярностью пользовались видеокассеты с проповедями дагестанского исламского деятеля Багаутдина Магомедова, причастного к вторжению боевиков в Дагестан в 1999 году.

Решающим же стимулом стали события 1999-2002 годов, когда духовным управлениям de facto вернули статус официальных исламских структур, получающих господдержку, в том числе и силовую. Переход вчерашних легальных исламских проповедников в подпольщиков, перевозящих взрывчатку, говорит в первую очередь об их маргинализации. Но это не значит, что в широкой среде городских мусульман Северного Кавказа надежно восстановилось единомыслие: те предпосылки раскола, о которых я говорил, продолжают существовать."