Кровопролитные и бессмысленные бои Гражданской: станция Емца

Сражения в гражданской войне бессмысленнее, чем в обычной. Их участники руководствуются не столько военно-математическим расчетом, сколько идейными соображениями, помноженными на мечты и взаимную ненависть. Бои августа-октября 1919 года вдоль 50-километрового отрезка железной дороги от Плесецка до Емцы были самыми кровопролитными в Гражданской войне на Севере. На узком фронте наступали и оборонялись до дивизии с той и с другой стороны, а на квадратный километр в сутки падали тысячи снарядов. При этом решающего значения бои не получили.

Смыслы, конечно, были — великие и мелкие, личные и национальных масштабов. Англии, находящейся с лета 1919 года на грани общенациональной стачки против вмешательства в дела России, нужно было эвакуировать войска — чтобы революционные волнения не перекинулись на Британские острова. Надо было отбросить большевиков — чтобы эвакуация не выглядела бегством, создать условия для продолжения войны белым частям, много раз восстававшим летом 1919 года, в порядке погрузиться на суда в Архангельске.

Белые генералы мыслили масштабами не Севера, а всей России, и считали долгом отвлечь силы красных от наступавших Деникина и Юденича. И это выглядело самопожертвованием, если забыть, что при эвакуации на ледоколе «Минин» 19 февраля 1920 года генералы пожертвовали не собой, а фронтовыми офицерами. Тактически надо было с помощью англичан выровнять линию фронта от Онеги до Двины, где железнодорожный участок сильно отставал от продвижения на Средь-Мехреньгском и Двинском и создавал угрозу. Некоторые даже утверждали, что, увидев успехи белой армии, англичане передумают эвакуироваться. Маячило и невысказанное никем желание не опоздать к разделу власти после большевиков — в августе 1919 года казалось, что они рухнут. При разнице целей, все были заодно — атаковать. Это настроение объединяло ресурсы и при условии талантливого командира могло привести к победе. «Даешь Вологду!» могло стать реальностью.

Таким командиром стал 46-летний князь Александр Мурузи. До Февральской революции начальник штаба 3-й русской бригады во Франции, в 1917 году он продемонстрировал редкое чутье — после октября 1917 года пошел в Красную армию, стал начальником оперативного отдела штаба Беломорского военного округа в Архангельске. В 1918 году чутье подсказало ему, что пора менять сторону — он начал готовить восстание и приход интервентов. При интервентах записался рядовым Славяно-Британского легиона, участвовал в операциях на Двинском фронте, с лета 1919 стал начальником штаба Железнодорожного фронта, фактически руководил его операциями в августе 1919 года, а после захвата Емцы — официально назначен командующим фронтов. Не изменило, кстати сказать, «чутье» ему и после ухода англичан — проведя операции на Железнодорожном фронте и видя недалекий крах белого движения, он разругался с генералом Е. Миллером и отбыл в эмиграцию.

Бывший секретарь Керенского Борис Соколов, в 1919 году вошедший в правительство Северной области, писал о Мурузи:

«…колоритнейшая и интереснейшая по своему фигура. Монархист крайнего толка,…аристократ, он вполне усваивает методы ведения гражданской войны… Мурузи знает, что победа на стороне того, кто активен… печется о пленных красноармейцах, в отношении солдат применяет чисто Суворовские приемы простоты в обращении… Он идеально храбр. Солдаты … его любили и следовали за ним как за вождем. Он был несомненный демагог. Умел сказать вовремя то, что было приятно солдатским массам» (1).

Британский командующий Э. Айронсайд:

«Энтузиазм этого человека был столь велик, что казался воистину опьяняющим. Нарисованные Мурузи планы омоложения армии, призыва новобранцев, превращения Северной области в плацдарм для нового наступления, которое уничтожит власть большевиков, выглядели очень заманчиво… Объявись он до начала прошлой зимы, мы творили бы чудеса» (2).

Энергичный Мурузи повел 3-й, 6-й Северные и Архангелогородский полки белых в бой за Емцу, на подступах к которой красные оборонялись с осени 1918 года. Военно-строительные части РККА и мобилизованная буржуазия Петербурга и Вологды возвели севернее Емцы кольцо блокгаузов в котором летом 1919 держал оборону 155 и 159 полки РККА. «…фронт здесь был шириной в несколько десятков саженей, а справа и слева непроходимые. болота и лесные топи… три, иногда четыре, линии весьма хорошо укрепленных проволочных заграждений, прочные блиндажи, глубокие окопы». (3)

Перед началом активных боевых действий белые и красные обменялись ударами на фронте агитации и агентурной работы — те и другие организовали заговоры «по ту сторону» — у белых в 6-м Северном, у красных — в 3-м Петроградском полках. Оба заговора вскрылись, но по-разному. Командиры Петроградского были арестованы, полк отведен на переформирование. Комдив 18-й стрелковой дивизии РККА И. Уборевич лишился у Емцы трети своих сил. У белых в 6-м Северном полку заговор раскрыл провокатор В. Марков. 2-я и 3-я роты полка, которые должны были на следующий день, 23 июля, открыть фронт красным, отвели в тыл, силами поляков разоружили, семерых заговорщиков расстреляли. В отличии от Петроградского, полк остался на позициях и вскоре отчаянно штурмовал Емцу. Уборевич, не дождавшись открытия фронта, 22 июля атаковал сам, окружил на железной дороге 3-ю роту 6-го Северного полка, одно из его подразделений прорвалось к штабу 6 полка, но штабистов спасли английские пехотинцы.

Айронсайд: «…солдаты противника продвигались вперед с громкими криками. Вероятно, они вызывали тех, кто должен был выйти им навстречу. Огонь, открытый австралийскими пулеметчиками, мигом отрезвил их» (4).

23 июля положение было восстановлено.

В августе стороны наращивали силы перед схваткой. К 3-му и 6-му Северным полкам и трем английскими батальонам подтянулись только прибывшие 2 батальона английских добровольцев, численность орудий дошла до 40. Уборевич смог подтянуть только 400 бойцов Ижмо-Печерского полка с Ваги. Только назначенный на железную дорогу Мурузи собрал больше Уборевича — у того все резервы забирала Москва на деникинский фронт.

Развязка наступила 27−31 августа. 27-го красные блокгаузы на 442-й версте железной дороги были обстреляны химическими снарядами. Смертельных случаев из-за дождя было немного, но 260 красноармейцев эвакуировали в тыл с отравлением. Далее Уборевич повелся на уловку «перебежчиков» и срочно перебросил один из батальонов с железной дороги к деревне Кочмас, где якобы готовилось белое наступление. Информация оказалась ложной. Дождавшись, когда бронепоезд красных уйдет на заправку водой и дровами в Емцу, Мурузи штурмовал укрепления 443 версты, прикрывавшие станцию.

6-й полк атаковал вдоль путей, а 3-й полк, с двумя ротами австралийцев, пошел в обход:

«Ночью, на шестнадцать верст вглубь леса, началось обходное движение. Пулеметы несли на руках, перепрыгивая с кочки на кочку, так как всюду было бесконечное болото. Проводник немного не рассчитал расстояние, и колонна вышла по ту сторону окопов, по ту сторону фронта, около того места железнодорожного пути, где стоял большевистский бронепоезд. Колонна была жестоко обстреляна пулеметным и шрапнельным огнем, но несмотря на это мужественно продолжала наступление» (5).

Комбинированного удара оборона красных не выдержала и рухнула, они потеряли 800 бойцов, в том числе 650 пленными, 9 орудий, около 30 пулеметов и 20 минометов. Обходные роты 3-го Северного полка вышли за Емцей к станции Шелекса, взорвали пути далеко за бронепоездами красных и ворвались на станцию Емца — однако удержаться на ней не смогли. Но подорвали водонапорную башню и бронепоезда ушли заправляться за 12 километров на реку.

30 августа белые взяли укрепления 440 версты, а 31 августа блиндированный поезд №2 ворвался на станцию Емца, расстрелял в упор окопы защитников и обратил их в бегство. Один из красноармейцев вспоминал: «На нас наступали день и ночь, и мы не видали не только горячей пищи, но часто бывали по суткам — двое голодны» (6).

Ожесточение боя было великим: «Убитого при взятии ст. Емцы унтер-офицера, с большой красной звездой, прикрепленной к борту разорванной штыками кожаной крутки, солдаты долго не позволяли хоронить. «Пусть полежит собака. Когда их солдаты бежали сдаваться в плен к нашим и начали кричать «сдаемся, сдаемся», этот рассверипел и двоих из красных уложил из револьвера. …Из старых унтеров. Не за страх служил, а за совесть» (7).

Почти все деревянные постройки Емцы обратились в пепел и пожарище.

Емца была взята. Спешно стягиваемые с Двинского фронта части 161 и 159 полков РККА были задержаны южнее станции огнем бронепоездов «Адмирал Колчак» и №2. Белые не снизили темпа наступления и непрерывно атаковали отступавшие части Красной армии в южном направлении. Князь Мурузи готовился взять Плесецкую.

Примечания: