Первым человеком, который ступил в 1953 году на точку максимальной высоты земли, стал англичанин Эдмунт Хиллари из Новой Зеландии. Так захотела умирающая Британская империя. Самолюбие было удовлетворено, а спустя полвека Эверест превратился в кладбище альпинистов, которые платят огромные деньги за право попытаться взойти на гору. Империю вспоминают все меньше, а мемуары пионеров Эвереста периодически переиздают. Воспоминания шерпа и первовосходителя на Вершину мира Тенцинга Норгея — это, строго говоря, огромное интервью, взятое у него писателем и альпинистом Джеймсом Ульманом.

«Тигр снегов», — это не только рассказ о запредельном спорте и страсти европейцев, что соревновались в том, представитель какой державы окажется на Эвересте первым. Книга — социокультурный срез жизни в Гималаях того времени, когда бродяги с рюкзаками и фотоаппаратами еще не заполонили горные тропы Непала. «Моя родина сурова и камениста, суров и климат, тем не менее у нас есть земледелие и скотоводство», — говорит шерп. Труднодоступные деревушки, изматывающий выпас скота в краю вечного льда, слухи о йети, первые рынки, увиденные Тенцингом, коммуны шерпов в Катманду и тонкий сарказм над буддистскими монахами — в живописном исполнении гималайского горца.

Тенцинг годами мечтал об Эвересте, в отличие от других шерпов; горцы чаще всего индифферентны к изыскам рельефа и, прожив свою жизнь возле исполинских вершин, не пытаются оказаться там — на горе. Тенцинг сознательно сопровождал европейцев по еще самоизолированному Непалу в годы, когда мир погружался в тоталитаризм и приходил в себя от войны. Как-то он провел одного фанатичного канадца нелегально в Тибет, но голод, мороз и недостаток снаряжения лишили их шансов даже для попытки начать подъем на Эверест. Для штурма Горы тогда собирали экспедиции из сотен человек, а многие альпинисты были военными в прошлом.

Впервые только два человека поднялись на вершину священной горы — шерп и великан новозеландец, в замороженных за ночь ботинках. «Политика, национальность — как много шума поднимают вокруг этих понятий! Не в горах, разумеется; там для этого жизнь слишком непосредственна и смерть слишком близка, там есть человек, обыкновенный смертный, и ничего большего», — констатирует последующий информационный шум Тенцинг, взявший себе для удобства фамилию Норгей.

После подвига Хиллари и Тенцинга мир Эвереста и жизнь шерпов изменились бесповоротно. Гора стала кормить правительство Непала и была усыпана трупами и тоннами мусора, а вереницы горцев нанимаются в экспедиции альпинистов. Теперь они даже бастуют, требуя ценить их работу, и даже пытаются бить иностранцев, что впрочем, не отражается на количестве шерпов, гибнущих в лавинах, трещинах и от гипоксии: на Эвересте всегда много работы. Шерпов, преждевременно скончавшихся от экспедиционных перегрузок после восхождений, никто не считает.