Церковь на Ворбасе: сокрытая в лесу красота
Километрах в 3 от шоссе М8 Москва — Архангельск в лесу, на берегу реки Ледь, сокрыта изящная Воскресенская церковь. Самое известное ее название — церковь на Ворбасе, а громкое имя Ворбас несет ручеек, впадающий в реку Ледь. С большим вкусом проект был сделан в 1725 году архитектором Агеевым и воплощен в камне в 1850 году. Если стройка проходила строго по проекту, то ситуация очень интересна. Стройная, узкая и высокая, с пятью тонкими световыми барабанами и луковицами, она очень напоминает корабельные церкви «тотемского барокко». Только спроектированная за четверть века до возникновения этой архитектурной красоты! Получается, проект церкви на Ворбасе мог быть вдохновением зодчих Тотьмы. Но тотемский «морской стиль» и деревня неподалеку от Шенкурска — никак не проявившего себя в морском промысле — загадка. Вода, правда, сохраняет церковь в начале XXI века — море бушует под колесами на апрельской дороге, гати на болотах стерегут одинокий храм.
Родовые корни церкви уходят в Ледский приход, основанный святым Варлаамом Шенкурским — бывшим новгородским посадником Василием Степановичем Своеземцевым (?-1467). Уход его из мирской жизни был следствием крушения новгородского Севера под натиском Москвы, и новгородский политик не питал иллюзий по исходу. Он то вступал в переговоры с бунтарем и неудачником Дмитрием Шемякой, то захватывал великокняжеские емецкие земли, то пытался отговорить великого князя Василия Темного от похода на Новгород. Видя тщетность усилий, основал Богословский Важский монастырь и ушел в монахи. Чем поборол могущественных соперников, накрепко войдя в Историю как небесный покровитель шенкурской земли.
Ученые спорят, не эти ли земли упоминались в новгородской купчей 1315 года, по которой чудские «старосты Азика, и Харагинец, и Ровда, и Игнатец… били чолом князю Офонасью на Василия на Матвеева» и урядились продать Шенкурский погост означенному Василию за 20 000 шкурок белки. Спорят, входили берега Леди во владения ростовского княжества или Великого Новгорода. На этом пограничье
Туманно и время образования здешнего Ямскогорского прихода, первый раз упомянутого в грамоте царя Алексея Михайловича от 1646 года как уже существующий. Настолько крепкими были его деревянные церкви XVII века, что и разобранные они пригодились Вознесенской церкви в виде полов и лестниц. Каменный храм строился 25 лет — с 1825 по 1850 годы. Время было потрачено наилучшим образом — церковь встала отличная от соседних и стала гордостью прихожан.
На что жили церкви до 1917 года? Приход сдавал в аренду выделенную общиной землю в количестве 39 десятин, 550 рублей давала казна, 350 рублей ежегодного приносили требы, 108 рублей — кружечно-кошельковый сбор и продажа свечей — 8 пудов в год! Самым трогательным делом прихода стало образование крестьянских детей. В 1891 году на приходские средства открылась церковно-приходская школа, а спустя год она вселилась в специально построенный рядом с церковью дом. Еще 4 года, и грамоте здесь учились 32 мальчика и 8 девочек. Приход открыл и школу для 8 мальчиков и 1 девочки в соседней Корбале. Учили детей бесплатно — священники и крестьяне становились на время учителями, а затраты покрывались церковно-приходским попечительством. Для проживающих в 1894 году в приходе 2525 душ мужского и женского пола это не так и много, но какое желание вытолкнуть детей в новый мир имела община! И какой подпорой советской власти стало в глаза крестьян массовое бесплатное начальное, а затем и среднее образование в СССР! При одновременном и жестоком, надо сказать, уничтожении противников этой власти, священников.
Где-то перед Великой Отечественной войной церковь закрыли, сделав зерновым, а затем продовольственным складом РАЙПО. Такое скрытое сохранение церковных строений «до времени» — не разобрать, а превратить в склад. В начале каждого июля у ее стен проводились комсомольские слеты, о которых старые жительницы соседних деревень, сами бывшие комсомолки, вспоминают сейчас с осуждающими интонациями.
Одиночество красивой церкви ускорила грамотность, за которую бился ее приход и которая увела молодежь в города. Деревни стали укрупнять, кто жил в Пинигеевской —разобрали избы и перевезли в Одинцовскую. Здесь остались три дома. Добраться до церкви весной — плыть на машине через озера на дорогах и гати в болотах. В праздник Вознесения Господня сюда приезжает священник Олег Ягнитев из Шенкурска и несколько прихожан, которых радует светлый и необычный храм. Одно время старостой церкви был Михаил Бронский, создатель чайной марки «Бронский чай», но предпринимательство требует все больше времени.
Что будет с церковью дальше? Разрушается она с ускорением, и немногие проявляющие заботу становятся наблюдателями процессов, с которыми им уже не справиться.
Вряд ли Котласская и Вельская епархия дотянется до нее — в Шенкурске один священник, в Шеговарах и вовсе нет. Епархия будет лоббировать реставрацию более важных для нее объектов.
Областная власть, иногда вспоминающая одинокие церкви и колокольни — как в онежской Пияле, вряд ли включит церковь в лесу в предложения федеральному Минкульту. Хотя туристический поток по М8 в тысячи раз мощнее, ценность несомненна, а противоаварийные работы на крыше не потребуют многого.
Волонтерское «Общее Дело» занимается только деревянными церквями, и за это ему спасибо.
Остаются сильные монастыри, которые могут основать в этом уединенном месте скит и потихоньку приводить церковь в порядок «в соответствии с законом». Который гласит: чтоб поправить крышу, нужен лицензированный проект, цена которого начинается с 500 тысяч рублей, — иллюстрация заботы законодателей, чиновников и реставраторов о культурном наследии.
Еще один вариант — появление в Пинигеевской богатого дачника из Москвы или Санкт-Петербурга, который устроил бы здесь усадьбу, а заодно попечал бы храм. Прямая лесная дорога к шоссе М8, хорошая рыбалка и охота этому в помощь, правда, есть и свои «но». Вроде все, других вариантов нет…
Надо помочь красавице-церкви — потекла крыша в двух-трех местах, и это ее быстро разрушит!