Медведев и моральная отставка: кто превратил соцсферу в минное поле рынка?

Дмитрий Медведев всегда отличался сногсшибательными высказываниями. То про денег нет, но вы держитесь, то про учителей, которым надо идти в бизнес. Особо яростную волну гнева в свой адрес он поднял с вопросом о повышении пенсионного возраста. И хотя эта тема у всех на слуху, есть и другие, которые Медведев в публичное пространство с той же решительностью не транслировал, и которые поэтому с ним как бы не ассоциируются. Между тем не лишено оснований мнение, что к комплексу имеющихся в стране проблем Медведев имеет непосредственное отношение, ведь если проблем много и они явно не разовые и не случайные, это значит, что правительство работает не эффективно. Причины сложившегося положения и его системные проявления в сфере социальной политики корреспондент ИА REGNUM обсудил с Олегом Барсуковым, членом Адвокатской палаты Санкт-Петербурга, экспертом научно-экспертного совета по совершенствованию семейного законодательства при Совете Федерации.

Нередко всё списывают на банальную жажду наживы. Это емкий, но грубый аргумент. Проблема не только в том, что руководящие должности в государстве связаны с огромными, порой баснословными доходами (хотя и в этом тоже). Проблема еще и в том, что в ходе спешного построения капитализма, очевидно, исчерпав лежавшие на поверхности ресурсы в материальной сфере, политические элиты полезли дальше — в сферу социальную, стремясь сделать источником прибыли и ее. Реализация с помощью НКО западных программ образования и воспитания уже давно стала притчей во языцех, как и внедрение других «достижений» современной западной цивилизации вроде пресловутой ювеналки, школьного секспросвета под видом борьбы со СПИДом или ящиков для подкидывания младенцев. Много говорится об убийстве образования и здравоохранения, промахи и перегибы в этих сферах привычно списывают на глав соответствующих ведомств, хотя федеральные министры входят как раз в то правительство, председателем которого является премьер.

Их хорошо видно на примере так называемого межведомственного взаимодействия. Самый яркий пример связи различных ведомств и структур — это, конечно, ювенальная система. Организация «Родительское всероссийское сопротивление» подготовила альтернативный (аналогичным официальным отчетам) доклад о том, как в России обстоит дело с отобранием детей, и большая часть этого доклада — каждый конкретный случай изъятия, с конкретными нарушениями, совершаемыми чиновниками. Ювенальная система сама по себе альтернативна действующему законодательству и с ним не вяжется, к тому же в изъятии детей чиновники совершают опять-таки конкретные преступления, от служебных подлогов до злоупотребления служебным положением. В этой системе взаимодействуют и МВД, и органы опеки, и учителя, и врачи, задействован и Минздрав, и Минобр. В результате создается модель, в которой родители боятся привести в травмпункт ударившегося ребенка, чтобы врач не позволил в полицию и родителям не пришлось бы доказывать, что они ребенка не били.

Когда на одну и ту же цель работают сразу несколько министерств, то значит, их действия согласованы, и значит, их кто-то курирует. Когда сразу несколько чиновников федерального уровня вписаны в одну и ту же систему — то курировать это может только премьер.

Не будут слушать зама. Только премьера. Могут ли министерства действовать без ведома премьера? Сразу все — нет, потому что антисемейные действия — это действия против закона, очевидно, нарушающие и конституцию, и Семейный кодекс, и уголовный. Тяжелый пример такого комплексного нарушения произошел в 2015 году в Петербурге с грудным ребенком по имени Умарали Назаров. Ребенка насильно отобрали у матери (в сети есть видеозапись «расследования» смерти отобранного грудничка, где мать пытаются затащить на экспертизу, чтобы её же обвинить в смерти малыша, мать кричит, а полицейский комментирует в том духе, что не сильно его интересуют ее крики). Отобрали якобы потому, что у него нет документов (что неправда: они были), а значит, мать не подтверждена. Через 12 часов пятимесячный ребенок умер. Ребенок — гражданин Таджикистана, назревает международный скандал, Медведев обсуждает дело с президентом Таджикистана Эмомали Рахмоном и обещает, что расследование проведено будет, под его личным контролем. После чего вместо тщательного расследования дело замяли. Тело ребенка вытащили из холодильника, оно разложилось — и всё. До сих пор виновные не наказаны. И Медведев за это ответственен — хоть и не имеет непосредственного отношения к смерти младенца. Более того: когда с попущения правительства у родителей отнимают детей, уверяя, что мать и отец — не компетентны, а воспитывать детей могут только компетентные НКОшники, это мог позволить только Медведев.

Да, и оно страшно мутирует в социалке, отчаянно пытающейся выжить по рыночным законам. Соцсфера заведомо не может управляться по законам бизнеса. Не выйдет сделать бизнес на образовании, здравоохранении и семье, а потом отдать гражданам на откуп издержки («убытки»), рассчитывая, что они как-то выплывут сами, а до верха и брызги не долетят.

Социальная сфера по определению убыточна, быть доходной она не может и не должна. Да и как это выглядело бы? Инвестиции в здоровье граждан, в образование, в развитие детей никогда не станут выдавать прибыль — если только не поставить сферу образования и развития на коммерческие рельсы, когда за все придется платить.

Пока что именно так и происходит. Созданный вокруг детей рынок совершенно легален и включает в себя массу сопроводительных услуг, которые оплачиваются из бюджета. Таковы услуги по психологической помощи детям, таковы социально-реабилитационные центры (СРЦ), которыми как материальной базой обеспечена ювеналка. В эти центры помещают детей, оказавшихся в «трудной жизненной ситуации», зачастую вопреки их законным интересам и желанию. Характерно, что момент этой ситуации и ее степень определяются весьма произвольно, причем зачастую даже не чиновниками, а НКОшниками, являющимися порой прямыми выгодоприобретателями поощрений за услуги по «реабилитации» и за так называемое «семейное устройство» в систему договорной опеки (платного родительства). Свежий пример: ребенок пришел с синяком в школу, учительница пожаловалась «куда следует», ребенка — тут же в СРЦ; девочка против, плачет, просит вернуть ее к маме. Но ее держат — «мы должны оказать услугу по реабилитации», насильно и за счет государства. Таких дел очень много, и таких насильственно навязываемых услуг — тоже много, потому что они приносят прибыль. Таким образом из бюджета и за счет граждан извлекается доход из того, что по рыночным меркам заведомо убыточно. Фактические же убытки несут рушащиеся образование, воспитание и сами семьи.

Прежде всего, он, однозначно, не должен ее приватизировать.

Советская система социальной защиты не была безупречна, но в ней имелся самый главный плюс: она была целиком и полностью государственной и не была нацелена на бизнес. Задача премьера — помогать президенту осуществлять социальные программы, распределяя финансирование не между НКО (кстати, зачастую находящимися под иностранным влиянием), а между комитетами по образованию и школами. Не должно быть в соцсфере никакого рынка, только государственное планирование и государственная семейная политика.

Самый большой вред, который только можно было сделать, это ввести в социальную политику рыночные механизмы, с запуском которых всё, что должно в социальном государстве обеспечиваться государством, начинает жить по законам рынка. В котором есть вписавшиеся — и не вписавшиеся. На этом фоне возникают людоедские концепции типа тех, что старики не должны жить, так как ничего не дают бюджету, а учителя не имеют права голосовать, потому что не приносят бюджету прибыль. Так не пора ли перестать развивать эту политику?

Сейчас у президента есть шанс исправить положение. Ведь и народ его поддержал не ради социальных экспериментов его премьера, а ради надежды, что президент улучшит ситуацию во внутренней политике. Что, судя по всему, без замены руководителя правительства невозможно. Это недостаточное условие, но оно может стать первым шагом на пути к прорывному развитию, о котором говорит Путин, и которое невозможно при дальнейших попытках извлекать прибыль из самих граждан.