Знаки — они повсюду вокруг, надо только вовремя приглядеться. Впрочем, в данной публикации речь не идёт о классической семиотике: скорее, о новогоднем предрождественском «потоке сознания», как интервенции в наш бренный мир моего личного гештальта — воссоединения Осетии.

Горы. Южная Осетия

Как и следовало ожидать, по законам информационно-психологической войны к концу старого года и в начале нового произошла резкая активизация антивоссоединительных, т. е. антиосетинских и антироссийских (что в данном случае одно и то же) сил и средств. Нервозности «независимцам» добавило, надо полагать, и то обстоятельство, что перед Новым годом сама природа Осетии послала им более чем веское вразумление: наша гордая Республика на 4 (четыре, Карл!) дня осталась разом без электричества, без Транскавказской автомагистрали и без воды. Привыкший было к благам цивилизации народ, кряхтя, быстренько вспомнил навыки выживания 90-х годов прошлого века, а к моему родному Дзомагскому ущелью выдвинулся самолично президент РЮО, чтобы на месте руководить поиском и устранением обрывов линии электропередачи.

На вторые сутки этого погружения в полную и беспросветную независимость я не отказал себе в удовольствии вечером выставить в «Фейсбуке» слегка ехидный пост о том, что «уже двое суток не слышно бодрых вскриков о независимости…» В расставленную мною нехитрую ловушечку попался-таки первым, а потому и единственным, мой младший товарищ, «независимец» Игорь Кудзиев. Он из хорошей цхинвальской семьи, родители — прекрасные люди, сестра Ира — моя коллега в ЮОГУ, брата Ацамаза близко знаю; сам Игорь — врач, ещё и музыкант, порядочный и искренний человек. Потому и попался)).

Ну, там дальше был вполне дружеский диалог с лёгкими взаимными подколами, а когда свет наконец дали и ТрансКАМ расчистили, то я возвестил городу и миру об этом отдельным постом: «Ура, опять независимость!» Н-да. Кстати, после того я подарил Игорю свою юбилейную книгу «На пути к воссоединению Осетии», и он обещал её прочитать. Игорь, ты её всю можешь и не читать, но вот публикации, посвящённые проблеме воссоединения, и в самом деле полезно посмотреть — возможно, для тебя окажется неожиданным проявляемый мною на протяжении вот уже двадцати семи лет реализм в деле решения этой исторической задачи.

О реализме это я к тому, что Игорь писал о моей «одержимости до фанатизма» идеей воссоединения. Нет, Игорь, я настаиваю на том, что я — реалист, а вот примеры фанатизма и одержимости навскидку могу — о, да — могу тебе привести, о трёх разных людях. Как врач)), ты меня даже лучше поймёшь, чем многие другие.

Так вот, фанатизм и одержимость — это когда его вытаскивают с того света после остановки сердца в тбилисской клинике, и первое, что он делает ожившим, — ставит в «Фейсбуке» пост против воссоединения Осетии.

Одержимость и фанатизм — это когда её отец попадает в больницу с мрачным (не дай Бог) диагнозом, а она в это самое время отважно сражается с осетинским воссоединением в том же «Фейсбуке».

Но мой излюбленный пример одержимости и фанатизма — это когда она сидит одна среди мужчин за поминальным столом, причём во главе стола сидит старейшина её же фамилии, и она вдруг разражается монологом против проведения референдума о вхождении РЮО в состав России!!! (Здесь я ставлю три восклицательных знака не в стиле Алана Чочиева, а наоборот — в стиле Анатолия Бибилова.)

Памятник жертвам грузино-осетинского конфликта. Цхинвали

Вот это, что и говорить, фанатизм и одержимость, не так ли? Куда мне до такого накала. При этом, коллеги, я вижу и провожу черту между этими и ещё подобными примерами — и примерами проплаченной подрывной деятельности, чему в эти пред‑ и постновогодние дни тоже есть предельно характерные примеры. Но здесь активничают безликие тупые интернетные хамы, чьи фейсбучные псевдонимы не заслуживают упоминания, и пытаются впарить (вот ведь прицепилось ко мне это словечко от коллеги Алексея Мартынова?..) малоискушённым читателям всякую дурь в попытке дискредитировать заявление президента А. Бибилова о том, что «независимцам» пора задуматься, почему их позиция совпадает с позицией Грузии. Тупость этого безликого интернетного хамья прежде всего проявляется в их самонадеянной уверенности в их анонимности; так вот, они все до последнего отлично известны (и Кровавая Гебня здесь ни при чём, у вменяемого народного большинства есть, смею вас заверить, батеньки вы мои, архиэффективная народная спецслужба). Те же из них, кто надеется на свою «крышу», — эти уже безнадёжно-прочно стоят на твёрдом дне своей тупости. А вот за подлейший термин «русетины» (вспоминается столь же издевательское «нафиизм», из девяностых годов…) можно и к стеночке прислонить, точно в стиле моего фейсбучного френда ((c)Алан Татаров): «Расстрелять!» Виртуально, конечно.

Но президент ведь не всё сказал в том заявлении. Я понимаю, почему он ограничился Грузией, поэтому доскажу за него: «независимцам» пора (уже давно) задуматься и том, почему их активность всецело находится в русле интересов Госдепа США. Очевидно, обращаюсь с этим посылом к моим искренним «независимцам», которых смиренно уповаю возлюбить, как самого себя. Так в церковнославянском тексте: «Возлюбиши искренняго твоего».

В этом месте коллеги, уже поднаторевшие ранее в чтении моих текстов, наверняка заподозрили, что не зря зазвучала в тексте церковная нотка. Что ж, «предчувствие его не обмануло!».

Потому что следующая знаковая ситуация связана именно с религиозной тематикой. Дело было перед самым Новым годом, рядом с небольшим временным базарчиком, стихийно образовавшимся неподалёку от цхинвальского хлебокомбината. Шёл я по улице в людской толчее и заметил движущуюся мне навстречу высокую фигуру в рясе; это оказался мой давний, ещё с юношеских лет, товарищ, священник Георгий Джанаев. Встреча была мне приятна, и когда мы поравнялись — он меня, видимо, не узнал в спортивной одежде и надвинутой на брови зимней вязаной шапочке — я его окликнул и даже тронул за руку, приветливо поздоровавшись и готовясь поздравить с Новым годом, и спросить про житьё-бытьё. До войны «08. 08. 08» мы даже были соседями по улице Коблова, я к нему заглядывал иногда, дом у него был вроде церкви, он там молился; чай пили, разговаривали о том о сём…

Он вгляделся в меня и вдруг агрессивно, повысив голос, рявкнул на меня: «Ты почему эту плохую статью про нас написал?!» — и глаза его полыхнули весьма-таки всамделишной злобой. Искренней.

Поражённый столь нетрадиционным проявлением христианской любви и братолюбия (Рождественский пост идёт, если что), я на пару секунд даже растерялся, но потом спросил в ответ о том, о чем обычно спрашиваю в таких случаях: «А ты сам её читал?» Речь шла, как я догадался, о моём интервью, которое я дал по просьбе, поступившей из Администрации президента, где я без обиняков сказал, что

«согласен с высказывавшейся газетой «Республика» критикой в адрес нашей Аланской епархии, которая проиграла борьбу за умы и сердца (а ведь имела все начальные преимущества) и сама всё более начинает напоминать что-то вроде секты. И государство, и общество обязаны обратить на это самое серьёзное внимание и должным образом, в строгом соответствии с законом, где поддержать, а где и направить религиозную деятельность в Республике Южная Осетия. Хорошо, что понимание этой необходимости есть у президента, есть оно и в парламенте».

Догадался я и том, что он сгоряча сболтнул то, что у них там, в епархии, между собой обо мне обсуждалось и вызвало столь неординарные для христианского мироотношения чувства.

На мой вопрос он слегка замялся, но потом подтвердил: «Да, читал!» Тогда я ему сказал, что готов обсудить с ним эту публикацию в любое время и в любой аудитории, но при чём здесь он-то, сам? «Ну я же уже там, в Аланской епархии!» — ответил он. Тут я поразился второй раз. О. Георгий, помнишь ли ты, что говорил мне об этой церковной институции и об отдельных её священниках? Наверняка помнишь.

Тогда я ему опять сказал, что готов к разговору по существу и с Аланской епархией, тем более, что по сей день ничего, кроме чёрной неблагодарности по отношению к себе, от неё не видел, но вот на личности при этом переходить не советую. С этим — что на личности переходить не надо — он милостиво соизволил согласился, и на том мы расстались, весьма сухо попрощавшись. Я заметил, что некоторые люди из окружающей нас толчеи прислушивались к нашему диалогу, да и я был с двумя сопровождающими лицами…

Ну что ж, меняются люди, меняются обстоятельства. Чудны порой дела твои, Господи. Тут ведь одно к одному ложится буквально впритык.

Незадолго до того Аланскую епархию посетил президент А. Бибилов, имевший с её священноначалием двухчасовую встречу. Пошёл он к ним с благим намерением уговорить, убедить их перейти под омофор РПЦ МП и столкнулся с однозначным и непреклонным «нет». Более того, эта позиция затем была публично подтверждена одним из священников (Джиоева М. Будущее Аланской Епархии: независимость или вхождение? // Республика. № 95 — 97, декабрь, 2017). В ходе пресс-конференции по итогам официального визита в Россию президент вынужден был охарактеризовать позицию Аланской епархии как «абсолютно безответственную».

К большому сожалению, я поздно узнал о его визите к нашим церковникам, иначе приложил бы все усилия, чтобы отговорить его или хотя бы изменить место, формат встречи и технологию её подготовки. Он ведь относительно недавно вплотную занялся церковными делами, а я ими занимался с самого начала, когда молодой тогда ещё парень Александр Пухаев (ныне в постриге монах Георгий) начал создавать православную общину Южной Осетии и поднимать её институционально до Аланской епархии. Так вот, будучи уже епископом своей епархии, он счёл своим моральным долгом выступить с гневным обличением подрывной деятельности соросовских структур против Южной Осетии. И что же вы думаете? — спустя некоторое время людьми из своей же епархии был оклеветан и изгнан; а власть, в то время занятая своими проблемами (время для его, епископа, устранения было рассчитано весьма профессионально), так и не смогла его защитить. Уже тогда мне всё стало ясно с Аланской епархией, и сегодняшнее «нет» воссоединению с единоверцами в РПЦ (а попросту говоря, в единую общеосетинскую Аланскую епархию) меня нисколечки не озадачивает, это закономерный этап хорошо видимого процесса; вот если бы они согласились, тогда я был бы всерьёз удивлён, да и обеспокоен за своё экспертное реноме, ибо весьма дорожу уважением ко мне коллег по экспертному цеху как к «машине понимания».

Что же касается упомянутой выше чёрной неблагодарности в отношении меня, то поясняю: в ходе работы над Конституцией РЮО в начале 90-х годов 20-го века именно по моей инициативе была сделана знаменитая и беспрецедентная запись о православии как основе национальной осетинской духовности. За всё прошедшее с тех пор время от первоочередных адресатов и благополучателей этой в своём роде уникальной Конституционной нормы я не услышал ни малейшей благодарности, ни вот такусенького «спасибо». Ясно, конечно, что не для их «спасибо» я это делал, для меня достаточно того, что их Шеф об этом знает и видит всё в моей грешной душе; видит Он и то, что ничто человеческое мне не чуждо, и благодарность от Аланской епархии как церковного института, или кого-либо из её представителей, мне была бы приятна — но в глубине этой самой своей грешной души я уверен, что эту слабость Он мне простит.

А пока что с Новым годом, и Рождеством Христовым, коллеги! Надеюсь на мир во всём мире, воссоединение Осетии в составе России и на в человецех благоволение.