Могильщики истории и Великая русская революция

На зыбком духовном основании, краеугольным камнем которого является историческая память, невозможно построить что-либо долговечное, какими бы ни были радужными любые проекты. Преемственность поколений, уважение к собственной истории — это то, что не может быть второстепенным в формировании устойчивого общества, в государственном строительстве.

Но перестройка СССР и реформы 90-х в России начались именно с разрушения исторического самосознания, подмены партийно-политической идеологии КПСС западными либеральными клише и вульгарными понятиями демократии. Оголтелая критика прошлого и война с мёртвыми выдавалась за осознание исторической практики. Передел власти и собственности привел к обострению этнических конфликтных отношений и переходу их из бытовой сферы в политическую. Антисоветизм перерос в русофобию. Ревизия нашей общей истории стала главным идеологическим инструментом националистов и этнократии в бывших советских республиках.

Теперь мы знаем печальные результаты той безрассудной перестройки на авось, без чёткого представления о том, что станет её конечным итогом. Союзное государство было развалено, союзная интегрированная экономика была принесена в жертву призрачному суверенитету. Десятки тысяч граждан бывшего Союза погибли в вооруженных междоусобных конфликтах в борьбе за власть. Десятки миллионов утратили жизненную перспективу и благополучие. И эти кризисные общественные процессы не закончились ни в России, ни в соседних республиках. Недруги России, которые всегда были, есть и будут, всякими способами стараются их усугублять, обеспечивая себе конкурентные преимущества. Особенно важным для них является так называемое переформатирование общественного концептуального сознания, мировоззренческих ориентиров российской элиты и населения в целом.

Убить русское в русском

На протяжении веков «цивилизованной» Европе не удавалось завоевать русское государство, читай российское, военной силой. Любая военная угроза извне сплачивала все народы России, какой бы веры они ни были. На Западе, где мы все для них русские, это знают и учитывают в своей наступательной колониальной стратегии, устремленной на Восток. Знают они и то, что при глубокой централизации русского государства можно легко манипулировать общественным концептуальным сознанием, манипулируя власть имущими и учёной элитой. А уж власть и учёная элита сделают своё дело, манипулируя соответственно народным сознанием с позиций своих внутренних полномочий и возможностей в СМИ и образовании.

Для решения такой задачи во внешней и колониальной политике в Англии при министерстве иностранных дел более двухсот лет назад и была создана специальная служба — интеллидженс сервис, или служба умов, попросту говоря. У нас её традиционно называют разведкой и контрразведкой в узком смысле, что не соответствует решаемым ею задачам. Особенно преуспевающим был на этом поприще министр иностранных дел и премьер Великобритании лорд Пальмерстон, заложивший основы современной внешней политики англосаксов, в которой преобладают интриганство, выгодная ложь и военная сила. Это он приютил Маркса и Энгельса в Лондоне вместе с другими немецкими эмигрантами и позволил им издать в 1848 году «Манифест коммунистической партии» на немецком языке, адресованный революционерам Германии — главного соперника Великобритании.

По мере развития мировой финансовой системы с её транснациональными картелями и банковскими сетями, интеллидженс сервис стала развиваться и в частном порядке. Её главной функцией является разложение любой идеи государственности в странах-конкурентах. Методы те же, что и у государственных служб. На первом месте — информационная агрессия и влияние на формирование элиты. Банкиры и финансовые короли на это денег не жалеют. Например, так действует широко известный Фонд Сороса, прикрывающий свою разрушительную деятельность якобы благотворительной, филантропической программой «Открытое общество». В России он запрещён. Но это не единственная организация такого рода, действующая как на территории России, так и за рубежом. Их опора внутри России — диссидентствующая интеллигенция и апатриотичная буржуазия, оппозиционные максималисты.

Главными девизами или принципами финансистов в конкуренции и завоевании мирового господства, к чему они стремятся, являются два основных тезиса: «Кто владеет информацией, тот владеет миром» и «Дайте мне возможность управлять финансами страны, и мне нет дела до того, кто устанавливает в ней законы». Знакомо? Да, это сказал барон Майер Амшель Ротшильд в начале XVIII века, основатель банковских домов или династии банкиров Ротшильдов, которые прочно обосновались в Великобритании, Франции, Италии и других странах.

С тех пор прошло много времени, и система манипуляции общественным сознанием в интересах финансовых империй значительно усовершенствовалась, появились новые эффективные инструменты и методы информационного влияния на общество. Прежде всего, это современные СМИ и система образования. С их помощью разрушению, ревизии и переформатированию подвергается историческое, культурологическое, религиозное сознание. История России даёт множество примеров такого влияния, когда из русских делали немцев, потом французов, а теперь — то ли европейцев, то ли американцев. Русским народам, таким образом, веками навязывается комплекс неполноценности.

Сколько же раз нужно было наступить на англосакские грабли, чтобы президент во всеуслышание сказал: «Наша самая главная ошибка — мы слишком много вам (Западу) доверяли. А ваша ошибка в том, что вы воспользовались нашим доверием, посчитав его нашей слабостью»? Премьер тоже сделал публично чуть ли не научное открытие, что санкции против России преднамеренно используются в конкурентной борьбе за рынки. Разве конкуренцию, чреватую войнами, кто-то отменял в связи с перестройкой? Еще в начале перестройки аналитические подразделения РАН и разведки предупреждали реформаторов об этой угрозе, но Горбачёв и Ельцин устроили им настоящий погром, опытнейшие специалисты оказались без работы, а новые службы — без профессиональных наставников.

Либерализм и демократия

Либерализм как общественно-политическое течение начал прививаться в России с XVIII века под влиянием европейцев и поначалу был скорее данью придворной моде, чем необходимостью общественных преобразований. Россия была слишком консервативной, и русское буржуазное, капиталистическое общество развивалось с отставанием от Европы, где свободное предпринимательство и право частной собственности потребовали либеральных перемен. Лишь к концу XVIII века при русском императорском дворе стала обсуждаться возможность установления в России конституционной монархии на примере Голландии.

Бурное развитие в России либеральные идеи получили в XIХ веке, стимулируемые декабрьским восстанием. Но по-прежнему в их основе лежали философские учения, завезённые из Европы русскими либералами разных сословий, среди которых прижилось слово интеллигенция — целевое отражение интеллидженс сервис. На почве русского либерализма возникло народничество, часть которого скатилась к терроризму, а из другой части либералов позже стали формироваться политические партии социал-демократов, социал-революционеров, конституционных демократов, анархистов и прочих. Это они подготовили революцию, причем марксисты имели наименьшее политическое влияние в этом процессе до поражения России в Русско-японской войне в 1905 году.

В результате отмены крепостного права и земельной реформы 1861 года политическая кризисная ситуация в стране не разрядилась, а только обострилась. Сословное общество нуждалось в радикальных переменах. И такие перемены начались после революции февраля — октября 1917 года, преодолев хаос безвластия. В конечном итоге центральная власть была захвачена Петросоветом и оказалась в руках социал-демократов большевиков.

На огромной территории многоукладной России либеральными принципами власть большевикам было не удержать, и с либерализмом было покончено. Вместо обещанной радикальными либералами РСДРП (б) демократии наступила пролетарская диктатура, закреплённая в первой конституции РСФСР, а с1922 года — СССР. Это был вполне закономерный исход либерализма с его фантазиями о свободе, равенстве и братстве. Ведь у этих лозунговых слов до сих пор нет даже философского определения, а в правовом смысле не было и нет его и подавно. Сама жизнь откорректировала эти понятия и поставила коммунистические идеи на подобающее им место в качестве мировоззренческого ориентира, общественного идеала наравне с христианством. Такие сравнения были и в революционную пору. Не случайно патриарх в своих проповедях, касаясь темы гонения на церковь, не упоминает обновленцев, богоискателей и богостроителей. А ведь внутри самой церкви был такой же раскол и такая же борьба за власть, за приходы, как и в самом обществе. Говорить об этом иерархам РПЦ невыгодно.

Дальнейшая трансформация либерализма происходила на Западе после Второй мировой войны. Либерализм в дискуссиях получил новые названия: либертаризм или либертарианство, как свобода личности над обществом, а не только в отношении государства; либертизм — почти кретинизм — абсолютное право личности распоряжаться своим телом и судьбой независимо от общества. Если либертаризм превращает человеческое общество в подобие стада, то либертизм опускает его до уровня бактерий, биомассы. Человеческий разум в либертизме обслуживает, образно говоря, формулу потребительского существования «больше кушаешь — больше какаешь».

Эти либеральные принципы стали забрасываться в умы не бедствующей советской элиты и диссидентов в годы так называемой оттепели, а в перестройку они заменили собой не только советскую идеологию, но и остатки старой буржуазной либеральной идеи.

С понятием демократии произошли аналогичные метаморфозы. Манипуляторы общественным сознанием, называемые сегодня политическими технологами, отождествили демократию с охлократией — властью толпы. Это смешение понятий очень удобно в организации беспорядков и революций, государственных переворотов и гражданских конфликтов. Политические технологии стали бизнесом, образовался специфичный рынок партийно-политических массовых услуг, убивающий по существу саму демократию. Охлократические лидеры-вожаки могут даже претендовать на высшие государственные посты как бы от имени народа. Такая «демократия» не способна противостоять информационной и финансовой агрессии конкурентов, государство неизбежно попадает в долговую кабалу и смещается к своей гибели, что весьма выгодно мировым финансистам-глобалистам. Им прислуживают доморощенные либералы, выступая могильщиками истории.

Суверенная демократия (кремлёвский термин) не может существовать без исторического опыта самоорганизации народа, опираясь лишь на чужестранный опыт и законодательные директивы по его внедрению. Как в революцию 1917 года, так и в перестройку 90-х годов российская практика народной самоорганизации была брезгливо отвергнута. А ведь такая практика была в крестьянских общинах, в казачьих и северских землях, где не было крепостничества, была она и в истории самобытных народов России. Предпочтение было отдано западноевропейской или американской модели демократии как абсолютно верному, единственному варианту.

Что получили в итоге либеральных реформ за 25 лет? Либертарианскую болтовню вместо политической перспективы и аполитичное население в почти неуправляемых регионах, ослабленную экономику, контролируемую ВТО и МВФ. Положение исправляется пока лишь частично и с большими трудностями. Современный либерализм в России ведёт общество к повторению дилеммы, к которой привели страну либералы в прошлом: либо распад, либо диктатура. На этот раз она будет правой.

Революция, Ленин, Сталин

Не только население, но и большинство специалистов, особенно критики советской истории, воспринимают Октябрьскую революцию 1917 года как государственный переворот, совершённый в течение суток. Выстрел «Авроры», штурм Зимнего дворца (на самом деле это киноверсия «штурма русской Бастилии») — и вот вам «революция, о которой мечтали большевики, свершилась». К власти пришли «злобные и коварные коммунисты». На Западе по-другому и не думают, а наши диссиденты подобострастно это повторяют.

Безусловно, история Октябрьской революции и её вождь Ленин мифологизированы, был создан культ вождя и его партии. Но это не тот материал, на котором можно строить исторические исследования и тем более критиковать прошлое. Подменяя советские мифы выгодной политической ложью, критики скатываются к банальному хамству «надменных потомков». Историю невозможно оправдать или судить. Она такая, какая есть. Да и Отечество надо любить таким, каким оно было, есть и будет. Со всеми событиями и их героями, а не выборочно по кускам. В этом суть исторического гражданского примирения, потому что примиряет время, а не чиновники и политические спекулянты со своими предпочтениями в исторических оценках.

Например, критикуя советский режим, критики обходят стороной фактическую сторону советизации России, которая началась в феврале 1917 года с образования Петросовета по инициативе военных промышленников. Большевиков в Петросовете не было, они появились в нём позже и укрепили свои позиции после июльского расстрела Временным правительством организованной ими рабочей демонстрации и последовавшего корниловского мятежа в конце августа 1917 года.

Эти события показали, что Временное правительство оказалось не способным управлять страной. Несмотря на взаимные контакты по решению острых актуальных проблем в столице, между Петросоветом и Временным правительством нарастало политическое противостояние. В губерниях и уездах с мая 1917 года стали массово создаваться местные советы, в которых главным образом преобладали эсеры. Позже это дало повод эсерам поднять мятеж против большевиков, взявших власть в октябре 1917 года в союзе с левыми эсерами и кадетами. Критики же вычленяют из этого процесса большевиков как основателей советской власти и зачинщиков революции.

Критики советской истории с позиций «хруста французской булки в процветающей столыпинской России» так же бессовестно уводят общество от реальностей прошлого. Статистика тех лет никак не характеризует уровень благополучия населения. В той России хозяйничали иностранные промышленники и банки, они же провоцировали и кредитовали ненужные России войны, сталкивая её с враждующими между собой империями. Россия воевала в долг не в своих интересах. Каждые 3−5 лет случался неурожай и голод.

Премьер Столыпин не только жестоко боролся с революционерами, но и пытался вывести Россию из-под влияния западного капитала. Он считал, что Россия самодостаточна и её золота с избытком хватит на развитие национальной экономики. За это он не раз подвергался покушениям и в последнем из них в Киеве был убит. Россию западные финансисты держали в капкане и таким способом.

С началом войны в 1914 году промышленники и поставщики боеприпасов и военного снаряжения для русской армии взвинтили цены в 3−5 раз. На все жалобы военных интендантов царь неизменно отвечал: «Не стесняйте предприимчивость». Разве нынешние либералы-олигархи менее алчные, чем были при царе, и теперешнее демократическое правительство менее снисходительно к ним, чем царское? Обесценивание рублёвых ассигнаций вынуждало царское правительство пускать в оборот золотые червонцы, чтобы поддержать в первую очередь казенные военные расходы и рынок с участием иностранного капитала. Червонцы сохранялись в обороте и после отречения царя. Позже к этому средневековому методу прибегнут советские руководители. Нам же преподносят николаевские червонцы как символ укрепления рубля и зажиточности населения Империи.

С падением монархии рухнула и денежно-финансовая система Империи. Наступление русской армии в июне провалилось. В Петрограде царил полный хаос и надвигался голод, что привело к июльскому восстанию в столице под лозунгом «Вся власть советам!». Пресловутые рубли-керенки положение не спасли. О каких «хрустящих французских булках, отнятых большевиками», врут нам горе-историки?

Не справляясь с хаосом, Временное правительство было склонно ввести военную диктатуру. Военная верхушка его поддерживала. На роль диктатора рассматривались кандидатуры авторитетных генералов Алексеева, Брусилова, Корнилова и адмирала Колчака. После июльских событий Керенский провел кадровые перестановки в армии и, несмотря на сложившуюся не в пользу России военную обстановку, отозвал с фронта войска, направив их в Петроград во главе с новым верховным главнокомандующим генералом Корниловым. Он и должен был осуществить план диктатуры. В то же время готовился проект создания ВЧК, который реализовали уже большевики для защиты своей революции и борьбы с саботажем.

После падения монархии предполагалось провозглашение Учредительным собранием Российской Федеративной Республики. Большевики сохранили это название, прибавив к нему слова Советской и Социалистической. Так возникла РСФСР. Зачем большевикам приписывать то, к чему они непричастны?

Сейчас модно обелять «белую армию» и «белое движение». Кстати, «белой армией» в Гражданскую войну в обиходе стали называть Добровольческую армию, воевавшую против РККА. Потом были и белогвардейцы, и белочехи, и белополяки, и белофинны, и даже белокитайцы. Белыми стали самоназываться и русские эмигранты — им нравилось такое название, имевшее смысл как бы не идеологической всеобщей консолидации против большевистской власти.

Ради обеления непримиримых белых в наше время фальсифицируется история Добровольческой армии, которая была или оставалась союзной для иностранных интервентов не только до её поражения, но и после Гражданской войны. Белые эмигранты воевали и на стороне гитлеровцев против СССР во Второй мировой войне. Они же после войны создали теорию «Третьей всемирной мятежевойны» против СССР и стран социалистического содружества, которую сегодня реализуют американцы и их союзники против неугодных государств. В том числе и против России. Кого и с кем собрались примирять в России новые идеологи-пропагандисты, называющие себя историками?

Время давно всех примирило. Бывшие белые, которым удалось выжить в России, воевали в рядах РККА. Официально все репрессированные и депортированные граждане были окончательно и полностью восстановлены в правах ещё в 50-е годы. Либералы анимировали эту тему в ходе перестройки, чтобы демонизировать образ Сталина и его эпоху, включая период Великой Отечественной войны. Через персонификацию истории либералы старались умалить консолидирующее значение Победы в этой войне, которую в народе устойчиво связывают с именем Сталина, и дискредитировать, таким образом, славную историю СССР трагическими событиями давней эпохи без осмысления их причин. Такую же цель преследует западная историография. Либералы и тут заодно.

Критики Сталина, имея высокие учёные степени и звания, не способны дать объективную системную оценку процессам, происходившим в СССР при Сталине. Они сваливают всю вину за репрессии на него одним чохом и впадают в антисоветскую и антисталинскую истеричную пропаганду. А ведь он руководил партией, не занимая государственных постов до самой войны, в условиях обострения международных отношений и продолжения, по сути, революционной политической борьбы внутри страны. В правительстве и органах безопасности высшие должности занимали полуграмотные комиссары из старых большевиков. Такая же ситуация была и в партийных комитетах. Генсек не мог отступить от конституционной диктатуры пролетариата, чтобы самому не попасть под репрессии. Но у холопов всегда и во всём виноват барин. Что требуют от Сталина задним числом учёные критики? Правый переворот? А был бы такой гипотетический переворот либеральным без новых репрессий? Остепенённые критики не могут предложить никакой альтернативы ни в политическом, ни в персональном плане. Да такую цель они перед собой и не ставят.

Сталин осаживал по мере возможности рьяных активистов в период коллективизации и коммунистов-максималистов в их репрессивных действиях. Таких, как Хрущёв или Каганович, например, готовых ударить в спину. Он пригласил в 1938 году в Москву Лаврентия Берию, имевшего высшее политехническое образование и положительный опыт руководителя республиканским хозяйством. Занимая пост комиссара НКВД, Берия провёл массовую амнистию политических заключённых и кадровую чистку ведомства, умерив его репрессивную деятельность. Немалая организаторская заслуга Берии в создании аэрокосмической отрасли промышленности и в перевооружении армии, создании ядерного оружия в ответ на американский вызов. Есть ли хотя бы похожие заслуги у либеральных авторитетов?

Мировое значение Великой русской революции 1917 года было и остаётся не меньшим, чем значение провозглашения независимости США и Французской буржуазной революции. Успехи Советского Союза времён Сталина были неоспоримыми во всём мире. Это отмечал в своих мемуарах Уинстон Черчилль. А президент США Франклин Рузвельт даже заинтересовался левыми идеями, применительно к американскому расовому обществу. Но был убит 12 апреля 1945 года охраной выстрелом в затылок в своём кабинете, есть такая версия. Политика США уже тогда диктовалась банкирами ФРС. Патолого-анатомического вскрытия его тела не проводилось, на церемонии прощания и похорон он был представлен публике в закрытом гробу. Та же участь 22 ноября 1963 года постигла президента Кеннеди, посмевшего посягнуть на власть банкиров и снизить напряжение в американо-советских отношениях, питавшее гонку вооружений и увеличение военных расходов.

Тренд осмысления новейшей истории России пока не выходит за рамки того, что в просторечии обозначается словами лабуда, лажа, фуфло. Будь то теледебаты или киносериалы про «демонов революции». Оно нам надо? А вот западным «цивилизованным партнёрам» лабуда в головах россиян крайне необходима.