Солнце, зелень и пространство: архитектура свободы Ле Корбюзье

Ле Корбюзье (настоящее имя Шарль-Эдуар Жаннере-Гри) родился в Швейцарии в семье потомственного мастера-часовщика, художника по циферблатам. С юности его привлекало искусство, но будущий мастер постоянно находился в творческом поиске: известно, что когда преподаватель в школе искусств Шо-де-Фоне, где он изучал декоративно-прикладное искусство, предрек ему карьеру знаменитого архитектора, молодой ученик был удивлен и возмущен. Классическая архитектура его тогда совершенно не привлекала. Все изменила образовательная поездка по Италии и Австро-Венгрии, после которой он остался на некоторое время в Париже, и более двух лет (в 1908—1910) работал стажером-чертежником в бюро архитекторов братьев Огюста и Густава Перре. Последовавшая затем полугодовая стажировка в мастерской известного мастера архитектуры Петера Беренса укрепила его профессиональный выбор.

Ле Корбюзье часто называют самоучкой, но применить к нему это определение можно только в смысле отсутствия у него официального диплома. Обучаясь у известных мастеров, знаменитых новаторов, таких, как братья Перре, Ле Корбюзье освоил все навыки, необходимые архитектору. Но навыков как таковых было недостаточно: требовались идеи. Шарль отправился в новое путешествие: в 1911 году он объездил Грецию, Балканы и Малую Азию, изучая древние памятники и традиционное народное строительство. Вернувшись на родину, он начал преподавать в школе искусств, где когда-то учился сам, а в 1914 году открыл свою архитектурную мастерскую.

Ле Корбюзье называют первооткрывателем модернизма и функционализма в архитектуре. Сам он не любил слово «функционализм», называя его выдумкой журналистов и веря, что «если архитектура не функциональна — то это не архитектура». И всё же его проекты удивляли своих современников и продолжают удивлять сегодня новым подходом к представлению о функциональности. В качестве основных требований к зданиям архитектор выделял потребность человека в свободе — говоря о важности пространства, взгляда, освещенности и зелени. Человек не должен быть замкнут в каменной коробке или быть вынужден часами ползти в автомобильных пробках. Распухающие города с плотной застройкой он называл «гнойниками и монстрами», причисляя к таковым Нью-Йорк, Лондон и даже любимый им Париж. Ситуацию, в которой оказались крупные промышленные города первой половины ХХ века, он называл потерей связи между солнцем и людьми; этот разрыв случился из-за того, что старое представление об архитектуре перестало поспевать за новой техникой, индустрией и культурой.

Ле Корбюзье заявлял о необходимости рождения нового сознания и нового жилища, соответствующих новой эпохе. И, конечно, в этом смысле он был истинным модернистом — модернистом-философом. Ненавидя пустое украшательство, он стремился уравновесить машинную цивилизацию, которая ставит человека лицом к лицу с механизмом, новым жилищем — необходимыми составляющими которого становятся солнце, пространство и деревья. Поэтому городские кварталы, которые проектировал Ле Корбюзье, только на 12% содержали в себе застройку, а 88% должно было приходиться на парки. Решение возникало из многоэтажности и развернутости строений к солнцу, приподнятости их над землей. Все эти возможности открывали перед современным архитектором новые материалы, например, железобетон, позволявший свободно играть формой с целью максимального овладения пространством здания и территорией, его окружающей.

Ле Корбюзье был уверен, что механизм жилища должен строиться вокруг человека, как автомобиль вокруг двигателя. Задача зодчего — уместить максимальное количество свободы в ограниченный объем, а значит, он должен сочетать в себе поэта, художника и квалифицированного механика. Тогда здание как «машина для жилья» будет управляемо человеком, а не наоборот.

Ле Корбюзье строил по всему миру, и каждое его творение воплощало его основные идеи. Первым общественным зданием, возведенным им, стало начатое в 1928 году здание Центросоюза в Москве. А в качестве показательной работы стоит упомянуть знаменитую Виллу Савой (1929), где был воплощен каждый из принципов «построения здания вокруг человека». Вплоть до того, что каждое из окон открывает панораму какого-либо прекрасного или необычного вида окружающей природы. Развернуться в полную силу Ле Корбюзье удалось уже после войны, когда он перешел к строительству крупных проектов вроде Марсельского блока.

Марсельский блок для мастера — это многоквартирный дом, ставший «частицей Лучезарного Города». Так он называл реализацию своего замысла о городе, в котором здания расположены свободно, не образуют преград для движения, будучи приподняты над землей, пространство из стекла дает возможность солнцу освещать жилые помещения, а пешеходы и автомобили разделены и нигде не движутся рядом, что достигается путепроводами и тоннелями. Классический город, выраставший вокруг средневековой застройки, также стремился к многоэтажности и плотности, но образовывал при этом узкие ущелья, в которых постоянно возникали пробки, а толпы людей искали из них выход. Средневековый город, улицы которого возникали вдоль старых караванных путей, не мог стать вместилищем нового транспорта и новой индустрии. «Лучезарный город» Ле Корбюзье разрабатывался с начала 20-х годов и был предназначен именно для преодоления указанного парадокса старых городов. Главные функции в жизни человека — Производство — Быт — Культура — должны стать связанными между собой, легкодоступными, но при этом не превращаться в нагромождение и смесь. Главная мысль в том, что город не должен пожирать время горожан. Та же многоэтажность может служить не механическому уплотнению живущих, а сокращению времени перемещения по городу и освобождению земли, которая должна быть занята зеленью. Можно сказать, что идея Луча как соединения взгляда, стремления и достижения цели человека должна была, по мысли Ле Корбюзье, создать пространство города как такую среду, где не противоречат друг другу, а сочетаются личные и общественные стороны жизни человека. И где частное не менее важно, чем общественное.

«Жилище — это храм для семьи», — был уверен Ле Корбюзье.

Призвание архитектора он видел в том, чтобы, воплощая свои проекты, облегчать жизнь людей и привносить в нее счастье. Только в таком подходе мастер признавал раскрытие истинной функциональности. А научить этому человека должно внимание к себе, окружающим и природе.

«Природу надо наблюдать, извлекая из наблюдения уроки. Во время нашего пребывания на земле не следует скучать», — говорил Ле Корбюзье.

Поэтому он так много внимания уделял в своих штудиях природным объектам, возникающим как опора или встреча стихий — скалам, раковинам, линиям прибоя, костным структурам и древесным волокнам. То, что позднее будет названо «бионикой» — следованием природным формам в инженерных решениях — было угадано интуицией Ле Корбюзье так же, как и воспринятые им в качестве образцов решения человеческой цивилизации, подмеченные им в традициях народного зодчества разных стран.

Критики Ле Корбюзье обычно атаковали его либо с позиции защитников «старых городов», предполагая, что он — ненавистник исторического наследия, что совершенно не соответствовало истине. Негативно относились к нему и те, кто служил воспринимающим город как машину — только не для жизни горожан, а для выкачивания из них денег. Уже упомянутый Марсельский блок ухитрялись ругать одновременно как «планировку трущоб» и «воплощенную дороговизну». Ни то, ни другое не соответствовало действительности, но угадать окончательное решение, глядя на рисунки и чертежи, удавалось немногим, уж очень непривычным в 50-е годы виделись солнечные строения новатора. К тому же даже деловые и индустриальные комплексы, которые планировал Ле Корбюзье, также подчинялись его принципам лучезарности. Будучи приверженцем идеи архитектуры как воплощенного порядка, Ле Корбюзье вызывал нарекания критиков своей социальностью, устремлением к организации городского пространства как общежития единомышленников. При этом мысль его далека от поклонения механистичности, скорости или удобству как таковым. Для того, чтобы понять философию Ле Корбюзье, стоит повнимательнее присмотреться к построенной им капелле Нотр-Дам-дю-О в Рошане (1955 год), где нет никакого «попечения о теле», но только о Духе. Отринуты прямые углы, дан простор воплощенной эмоции. Капелла вобрала в себя сочетание удивительных световых пространств и акустики, переносящий пребывающих в них людей в некий иной мир веры.

Ле Корбюзье не был мономаном, фанатиком одного стиля. Всю жизнь меняя и совершенствуя основные принципы, он каждый раз с удовольствием приспосабливал их под культуру и традицию тех, для кого строил. Показателен в этом смысле построенный им в 50-х годах в Индии город Чандигарх, объединивший достижения индийской традиции с модернистскими устремлениями проекта. В итоге получился город, крепко стоящий на земле и одновременно устремленный в будущее.

Почти все основные идеи Ле Корбюзье оказали влияние на облик современных городских кварталов, став обыденными решениями, знакомыми любому современному горожанину. Но главная мечта мастера о лучезарном городе, наполненном счастливыми и целеустремленными «лучистыми людьми», еще ждет своего воплощения.