«Музей Победы» с фашистскими знаменами... Что происходит на Поклонной горе?

Реакция российского общества на украинские события, где разворачивается подлинная трагедия народа, отказавшегося от своей истории и сооружающего вместо нее некий конструкт, в основе которого лежат русофобия и фашизм, вот уже три года является реакцией почти здорового общества. Шок от гибели людей в Донбассе, в Доме профсоюзов в Одессе, жестокости событий на Майдане был силен. Но почему же «почти» здорового?

Потому что эта реакция — возмущение, сопереживание, осуждение несправедливости и варварства, была на крайние события, когда зверь явил себя во всей своей черной красе. Вот — свастика, вот — другая неонацистская символика, вот — падающие памятники, вот — гибнущие дети, вот — сгоревшие люди, вот — «нелюди» и «колорады». Всё просто и наглядно: черное есть черное ‑ и что-то всколыхнулось в каждой душе. Ну, а если тот же процесс проявляется не так просто и прямолинейно, готовы ли в России защищать себя? Майдан тоже начинался не в один день, и не с маршей недобитых эсэсовцев, он шел «на мягких лапах» и являл себя в вещах, на первый взгляд не сильно существенных.

Например, вал инициатив по переименованию улиц, переулков, целых городов, а также по появлению новых памятников буквально захлестнул Россию в преддверии 100-летия Великой Октябрьской социалистической революции. Казалось бы, какая мелочь — ну была улица Иванова, станет улицей Сидорова. Конечно, мелочь, если не понимать, что эта мелочь — часть ползучей десоветизации, направленной на разрыв исторической ткани, на искоренение памяти о советском прошлом.

Один раз такой фокус с отказом от своего прошлого уже закончился печально: развалом СССР и катастрофой миллионов людей. Но тогда действовали хоть и новыми для советского человека технологиями, но грубее и топорнее, били в лоб фильмами о «покаянии», статьями о советских героях, в которых не было ни слова правды, и так далее и тому подобное. А десоветизаторы никуда не делись, и у них выросли потомки, которые уже совсем другие.

Несколько дней назад скандал в социальных сетях вызвала публикация фотографии заместителя директора по развитию Музея Великой Отечественной войны на Поклонной горе Кристины Трубиновой на фоне фашистских знамен со свастикой и двух улыбающихся молодых людей с автоматами, один из которых позирует аж в форме штандартенфюрера. Комизм тут в том, что мы не можем опубликовать эту фотографию, согласно Федеральному закону «О запрещении пропаганды фашизма в Российской Федерации», который вводит запрет на пропаганду или публичное демонстрирование символики организаций, сотрудничавших с фашистами либо отрицающих итоги Нюрнбергского трибунала. А в соцсети «Вконтакте» Трубинова опубликовать ее не побоялась. Видимо, госпожу директора по развитию этот закон не касается.

Немного предыстории. 21 апреля 2017 года в Москве скончался директор музея Великой Отечественной войны Владимир Забаровский, на его место Минкульт назначил заместителя исполнительного директора «Российского военно-исторического общества», советника министра культуры РФ Александра Школьника. Отметим, что и Министерство культуры, и Российское военно-историческое общество (РВИО), ранее «прославившееся» установкой в Санкт-Петербурге мемориальной доски гитлеристу Карлу Маннергейму, возглавляет Владимир Мединский.

Замдиректора по развитию стала бывшая помощница Мединского — 26-летняя Кристина Трубинова, она окончила Московский архитектурный институт и никак в своей короткой трудовой биографии не была связана с музейной, исторической или архивной работой. «Развитие» музея Трубинова начала проводить полностью в соответствии с политикой Министерства культуры — курсом на коммерциализацию и «инновации». Музей должен развлекать и приносить прибыль.

Интересен ответ руководства музея на скандал с фотографиями: в пресс-службе Музея Победы пояснили, что снимки были сделаны «несколько лет назад в ходе прохождения квеста, организованного в квест-руме по мотивам фильма «Семнадцать мгновений весны». Лично мне само слово «квест-рум», употребленное в одном предложении с фильмом о войне, кажется позором.

Но то, что в ходе прохождения «квеста» в «квест-руме» можно сфотографироваться в нацистской форме (и речь явно идет не о реконструкторах, «играющих» за немцев!) и опубликовать фотографию в соцсети, уже выходит за рамки всякого понимания себя и своей истории. И то, что такое «объяснение» кажется достаточным руководству музея, вызывает вопросы к этой организации. Кстати, о музее.

В 1995 году, в соответствии с постановлением правительства РФ, музей был назван Центральным музеем Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.. И такое героическое имя он носил почти до момента прихода туда команды Мединского. Приказ Минкульта о внесении изменений в устав Центрального музея Великой Отечественной войны был подписан замминистра культуры Владимиром Аристарховым 21 марта 2017 года, за месяц до смерти пожилого директора музея. Документом вводится «сокращенное» наименование учреждения — Музей Победы (на английском языке — Victory Museum). Ранее сокращенное название музея официально было «ЦМ ВОВ».

Теперь на сайте музея фигурирует исключительно новое сокращенное наименование, начиная с логотипа в центре наверху страницы сайта до обращения нового генерального директора. Также на сайте указан значок РВИО, там, где представлены другие партнеры. Что есть «сокращенное название», о какой «победе» идет речь? И неужели не ясно, что выбрасывание из имени музея упоминания о Великой Отечественной войне говорит о том, что Победа стала абстрактной — не Победа советского народа над фашизмом, а просто вот такая победа, знаете ли. Общая такая победа, а над кем, когда?

Читайте также: «Бандеровщину» надо сначала победить в России

Странно то, что о стирании памяти о Победе над фашизмом в публичном обсуждении фотографий Трубининой речи почти нет. Основной акцент при обсуждении инцидента делается на том, что девушка не понимает того, что так делать нельзя, и что она не имеет опыта для такой должности. Безусловно, это так. Но процесс гораздо шире, и Трубинова — лишь маркер этого процесса, потому и поражает такая вялость реакции, хотя она была. Да, девушка уже действительно не понимает, что такое фашизм и его символика. Но те, кто за ней стоит, это должны понимать?

Всё они понимают. И неоднократно свое понимание демонстрировали. Вот другие «подвиги» РВИО на поприще уничтожения памяти о советском: на параде-экспозиции военной техники на Дворцовой площади Санкт-Петербурга в августе 2017 года, организованном РВИО, советской символики не было вообще. Красные звездочки на пилотках совершенно не были видны, если не подойти вплотную, да и те есть не на всех «аниматорах». Зато отлично было выполнено самопозиционирование: знамя РВИО было укреплено на экспонатах, на палатках, на сцене, далее везде. Даже на боевых советских машинах, будто бы под этим флагом брали Берлин.

Читайте также: На краже истории: РВИО идет по пути украинско-прибалтийских «историков»

Вспомним и настойчивое проталкивание возглавляемыми Мединским структурами разного рода одиозных проектов, которые прикрываются рассуждениями о «необходимости примирения» — это далеко не мелочи. Так, например, на официальном сайте Минкульта с 26 ноября 2015 года висит цитата о необходимости покаяния для достижения народного единства, приписываемая Владимиру Путину.

Мало того, что автором этой цитаты является белоэмигрантский активист Николай Лобанов-Ростовский, так еще и в его (и его соратников) интерпретации покаяние сводится исключительно к посыпанию россиянами голов пеплом за советский период истории. И, понятное дело, в этой «инициативе» по установке памятника Примирения в Севастополе речь совсем не идет о размежевании «белых» — собственно, кто служил Гитлеру, а кто нет? Вопрос о том, что под предлогом «примирения» происходит реабилитация тех участников Белого движения, которые впоследствии поддержали Гитлера.

Читайте также: Зачем Минкульт лепит из Путина белогвардейца? Приписывая ему чужие слова

Видимо, мир с фашизмом в головах деятелей РВИО и Минкульта, как и в случае с Трубининой, возможен. Это же показал и недавний скандал с установкой в Санкт-Петербурге мемориальной доски Карлу Маннергейму — гитлеровскому прихвостню, который помогал немецко-фашистским захватчикам удерживать в блокадном кольце Ленинград. После многомесячных протестов общественных активистов, блокадников, жителей Петербурга и других регионов, политиков, историков и журналистов доску Маннергейму, торжественно установленную в середине июня 2016 года на Захарьевской улице, 13 октября тайно демонтировали и увезли в Ратную палату в Царском Селе.

Открывал доску министр культуры вместе с тогдашним главой президентской администрации Сергеем Ивановым. И после ее демонтажа он не изменил мнения о Маннергейме — «Карл Маннергейм, как бы мы ни оценивали его сложную последующую политическую судьбу, — безусловно, герой Первой мировой войны», — сказал Мединский, обвинив в ее демонтаже некоторые «маргинальные группы» с определенным уровнем «культуры ведения дискуссии».

Не является ли все это той самой пресловутой бандеровской десоветизацией, которая на Украине уже перешла в следующую стадию — дерусификацию. И если РВИО, декларирующее среди своих задач в том числе «сохранение и популяризацию исторического и культурного военно-исторического наследия России», занимается убийством истории, создавая вместо исторических реконструкций и музеев грубые и наглые подмены, фальшивки, назначение которых — стереть память о реальных событиях, то стоит ли удивляться, когда русских в итоге всего этого назовут недонародом? Который отказался от своих завоеваний и капитулировал перед врагом.

Читайте также: «Признание русских недолюдьми — первый шаг к мировому неонацизму»

И как же мы намерены в такой ситуации отвечать на внешние вызовы, которые нам бросает Запад, если внутри России милая молодая девочка позволяет себе гордо фотографироваться на фоне фашистской свастики, а структура, в которой она работает, отбрасывает свою суть? А стоящая выше структура вообще почти прямо заявила о разрушительной для страны идеологии. О чем еще должны говорить вышеперечисленные события, как не о том, что Россию победили? До конца ли, вопрос открытый.