Блокадный блок ада каждому кинозалу

В этом году мы, зрители, ждем весны как манны небесной. Герои фильма на исходе февраля 1942 года в блокадном Ленинграде, напротив, весны боятся, как огня. Причиной тому — чудовищная диверсия, которую замыслили немецкие спецслужбы: внедрение вируса оспы. В случае потепления распространение смертельной инфекции в городе произошло бы катастрофически быстро. Предотвратить масштабную гибель людей поручено офицеру НКВД Владимиру Андрееву, которого сыграл Кирилл Плетнев (кажется, военное амплуа пожизненно приклеилось к актеру). В Ленинграде Андреев знакомится с молодым врачом, она станет ему не только коллегой. Доктор Марецкая в исполнении дебютантки Елены Лотовой (при создании персонажа актриса ориентировалась на образ Ольги Берггольц) с особым достоинством дореволюционной интеллигентки помогает удержать город от падения в ад. Кстати, рабочее название фильма было более оригинальным — «Блок ада».

Естественные опасения, что лента сведется к героическому фильму про чекистов, не оправдались. Режиссер повернулся в сторону документальных блокадных наблюдений: замерзшие трупы на улицах, чахлые одинокие люди в неотапливаемых домах, криминальная суета возле пунктов выдачи хлеба, упомянутые вскользь факты каннибализма… Ужасающие детали блокадного бремени автор не смакует, а оголяет предельно деликатно. Да и вообще, апеллируют к зрелому зрителю, а не к аудитории эффектных военно-патриотических эпосов.

Ленфильм сделал замах на собственные былые традиции. «Три дня до весны» —-попытка создания душевной зрительской картины с авторским почерком, «как раньше». Однако даже вдумчивому Александру Касаткину («Слушая тишину», «Дочь») было сложновато справиться с грузом ответственности перед великими ленфильмовскими мастерами прошлого и руководством студии, которое изо всех сил помогало нести это бремя. В итоге, с авторским кино не сложилось, зато получилось доброе кино для широкой публики. Тому подтверждение и первые награды, полученные фильмом: главный приз на московском DetectiveFEST и приз зрительских симпатий на только что завершившемся в Омске национальном фестивале «Движение».

На картину поработала большая команда профессионалов. Интригующий детективный сюжет создан хорошим сценаристом Аркадием Высоцким, а консультантом выступал аж сам Александр Бородянский. У фильма не самый звездный, однако чрезвычайно точный кастинг и сыгранный актерский ансамбль. Известный композитор Антон Лубченко написал оригинальную партитуру под названием «Ленинградский вальс», исполнена эта музыка оркестром Мариинского театра («живой» симфонический саундтрек — особая гордость создателей фильма). Наконец, практически соавтором режиссера выступила Светлана Кармалита, главный редактор Ленфильма, вдова Алексея Германа — старшего.

На премьере картины в Петербурге Кармалита вспомнила, как вечно спорила с мужем: он говорил, что кино материя грубая, а она, что кино — материя возвышенная и тонкая; и мол фильм, который сейчас увидят зрители, это нечто серединное между двумя утверждениями их спора. И действительно, у группы авторов получился новый синтетический ленфильмовский жанр: крепкое кино в традициях студии, но с голливудским хэппи-ендом, доступное и старикам, и детям.

Мы побеседовали с режиссером картины Александром Касаткиным.

— В сценарной основе использовался целый ряд фактических блокадных историй. Конечно, жанр требует компиляций, и это требовало особенного погружения. Приходилось звено за звеном выверять и сопоставлять множество событий, происходивших в конце февраля 1942 года. Ввиду того, что до войны был подписан многосторонний мораторий о неприменении оружия массового поражения, прямое его использование было невозможно, и сама Германия больше всего боялась химической атаки со стороны СССР и союзников. Поэтому была возможна только законспирированная диверсия, учитывающая естественную ситуацию в городе. Данных очень мало. Огромное количество документов было уничтожено в 1949 году в связи с «Ленинградским делом». А о чем-то и сейчас очень неохотно рассказывают.

— Все время работы над картиной у меня в голове постоянно существовали образы нескольких картин, среди которых «Проверка на дорогах», «20 дней без войны» «Мой друг Иван Лапшин». В каждой меня захватывает высочайшая степень естества и ощущения правды в кадре. Светлана Игоревна — камертон звучания этой правды. Я счастлив, что нашел в ее лице столь близкого по духу единомышленника. Завидую тончайшему изяществу диалогов, которые она придумывает. Жаль, что у нас было мало времени наполнить картину именно такого уровня диалогами.

— Кастинг главной героини продолжался долго. Причем, Лена появилась как претендент одной из первых, и ее кандидатура вызвала противоречивые мнения — не снималась в больших картинах, не медийная… Но нас с оператором-постановщиком Русланом Герасименковым поразила легкость и жизнеустремленность, с которой она сыграла сцену в квартире умершего музыканта. Это был как раз тот позитив, который я наблюдал во время многочисленных встреч с блокадниками. Это что-то из того военного времени, когда радуются по-другому и другим вещам. И радость эта как-то чище и прозрачнее.

— По приезде в Питер я сразу решил, что все свободное от основной киноработы время нужно посвящать встречам с блокадниками. Я ездил и общался. И на каждой встрече заряжался необыкновенным позитивом, исходящим от этих людей. То, что они пережили, трудно представить даже кинематографисту с его обостренным воображением. На одной из таких встреч известный в городе человек Михаил Бобров (заслуженный тренер РФ, почетный гражданин Петербурга — примечание ИА REGNUM ), работавший во время блокады высотным альпинистом и маскировавший шпиль Петропавловки, купола Исаакия и Никольского собора, рассказал одну очень необычную историю. Однажды их вызвали после бомбежки к полуразрушенному девятиэтажному дому. Приехали, говорит, и видим на седьмом этаже человек в туалете сидит. Вся квартира рухнула, а туалет остался. Человек в шоке. Не отвечает на обращения, не реагирует. Пришлось его буквально выдергивать оттуда. Этот эпизод всплыл в моей памяти, когда мы со съемочной группой пришли на квартиру Марицкой, главной героини фильма, на ул. Ленина. Я обратил внимание на межкомнатные двери. А здорово, думаю, если Марицкая и Андреев двери в будущее распахнут… Это моя версия. Если бы снаряд в такой дом попал, то они ведь могли и живы остаться, как тот человек, которого Бобров спасал. Но могли и погибнуть, так никогда и не станцевав вместе вальс, о котором каждый из них мечтал. Но главное, что они двери для всех нас в будущее распахнули, сами так и не узнав, кто победил.