Владимир Станулевич
Книги на «вечное поминовение» из фондов Артемиево-Веркольского монастыря в Государственном архиве Архангельской области

Родился в селе Веркола, что на реке Пинеге, в 1533 году мальчик. Родители его Косьма и Аполлинария были крещеными чудинами, которых на Пинеге было много, так как новгородцы пришли сюда позже других мест. Мальчик помогал отцу боронить поле на берегу реки, когда 6 июля 1545 года их застала буря с грозой. То ли от удара молнии, то ли от ужаса мальчик умер на месте. Похоронили Артемия по чудскому обычаю — в лесу в срубике, прикрытом берестой. Казалось бы все, конец истории. Но нет — в 1577 году, через 28 лет его нетленное тело обнаруживает церковный клирик Агафоник и переносит на паперть веркольской церкви — а тут эпидемия лихорадки, паника, выздоровление прикоснувшихся к мощам, и начинается другая история — святого отрока Артемия.

Архивы Артемиево-Веркольского монастыря большей частью состоят из книг на «вечное поминовение». Из века в век из одной «исхудавшей» книги в другую переносятся имена тех, кому обитель благодарна за помощь в трудные времена бедности, пожаров и неурожая.

В 1636 году единственный сын кеврольского (село Кеврола в 50 километрах от Верколы, бывший уездный центр) воеводы Афанасия Пашкова Еремей, сопровождая отца, разболелся «трясучей» лихорадкой. Когда Афанасий взял сына в Верколу к мощам святого Артемия, отрок уже умирал, но молитвы, обращенные к святому, и кусок бересты с гроба Артемия, прижатый к груди Еремея, излечили его. В Верколе Пашков построил церковь во имя святого Артемия, келии монашествующих и стал первым благотворителем будущего монастыря.

Афанасий Пашков (+1664) — сын знаменитого сотника Лжедмитрия I, а затем соратника атамана Ивана Болотникова Филиппа Пашкова (1583−1607) — избранного восставшими в 22 года «старейшиной». Во время решающего сражения под Москвой перешел на сторону царя Василия Шуйского, обеспечив разгром Болотникова, и погиб в 1607 году под Веневом.

Афанасий наследовал ратные таланты отца, оборонял Москву от поляков в 1618 году, воеводствовал два года в Кевроле, затем послан енисейским и нерчинским воеводой «на Амур-реку в Китайских и Даурских землях». То ли посчастливилось, то ли не повезло, но его яркий портрет мы знаем со слов врага — протопопа Аввакума, шедшего в ссылку в Нерчинск с отрядом воеводы. Из «Жития протопопа Аввакума» и «Отписок воеводы» начальству о проделанной работе возникает образ государева человека, не останавливающегося ни перед какими преградами.

С. Милорадович. Путешествие Аввакума по Сибири. 1898. Во главе отряда изображен, по всей видимости, воевода Афанасий Пашков

С отрядом в 300 казаков Пашков прошел по тайге 3000 километров от Енисейского острога до Нерчинского, основал еще два острога и присоединил пограничные с Маньчжурией земли к России — обеспечив нынешнюю границу с Китаем. Казаки не отличались дисциплиной, бежали, бунтовали, умирали от голода, местные племена убивали их, а воевода наводил дисциплину крайними мерами. Аввакум пишет, что кнут и лишение умирающих причастия стали орудием воеводы. Четырех казаков, умученных Пашковым, впоследствии даже канонизировала Русская православная церковь. Лишившись почти всего отряда, воевода узнает, что 350 казаков О. Степанова, идущие к нему на подмогу, уничтожены маньчжурами.

Концом карьеры воеводы в 1659 году стала жалоба царю Алексею Михайловичу того же Аввакума. Афанасия Пашкова отзывают в Москву и там уже больного, с отнявшимися рукой и ногой, постригают перед смертью в монахи. А спасенный Артемием Веркольским Еремей Пашков становится продолжателем рода — его сыновья и внуки служат Отечеству в походе на Крым 1689 года под командой В. В. Голицына, в войне со Швецией с Петром Первым, в русско-турецких войнах с графом Румянцевым-Задунайским. Внук Еремея Егор Иванович Пашков становится денщиком Петра Великого и затем губернатором Астрахани.

Стремящийся превзойти подвиги отца, которого лишился в детстве, Афанасий Пашков направил энергию на служение царю в Сибири. Осуждая его методы, нужно помнить, что первый благотворитель Веркольского монастыря понял размер своих грехов и принял монашеский постриг. Также нужно помнить, что трудами таких воевод и размерами страны мы избежали многих войн и межнациональных усобиц.

«Вечное поминовение» где-то в этих книгах должно быть и по благотворительнице Веркольского монастыря графине Анне Алексеевне Орловой-Чесменской (1785−1848), спасшей его от закрытия. Единственная, и очень любимая, дочь графа Алексея Орлова (1737−1807) — легендарного Алехана Екатерины Великой, являлась богатейшей наследницей империи. Трое братьев Орловых были душой свержения императора Петра III (1728−1762) в пользу будущей Екатерины Великой (1729−1796). Харизма Алехана сделала его виновником многих преступлений и подвигов — убийство свергнутого Петра III (1762), вывоз обманом на смерть княжны Таракановой (1775), победа над турками в Чесменском морском сражении (1770) — только некоторые из них. Орлов в благодарность «за труды» получил такие привилегии, что состояние его достигало десятков миллионов рублей.

Владимир Станулевич
Книга на «вечное поминовение» из фондов Артемиево-Веркольского монастыря в Государственном архиве Архангельской области

«Подвиги» отца стали шоком для дочери, и после смерти отца в 1807 году она отвергла женихов и ушла в религиозность — замаливать грехи Алехана. Она стала ближайшей помощницей архимандрита Фотия (Спасского) (1792−1838), настоятеля Юрьева монастыря, загадочного церковного деятеля и частого собеседника императора Александра Первого (1776−1825?). Известно, что благодаря ему Александр запретил в России масонов, но о чем еще говорили в последний год своей жизни император с Фотием, неизвестно. Только закончился 1825 год скоропостижными смертями императора и императрицы Елизаветы Алексеевны (1779−1826?), после которых возникла легенда о старце Федоре Кузьмиче (+1864) и монахине Вере Молчальнице (+1861). Анна Орлова нашла Веру Молчальницу в доме для умалишенных и отвезла в Сырков Тихвинский монастырь, где заботилась о Молчальнице до своей смерти в 1848 году. Почему Анна не ушла в монастырь, объяснялось тайным постригом по совету Фотия.

За все время Анна Орлова пожертвовала на церкви 25 миллионов рублей, а последние 2,5 млн завещала 340 различным монастырям — в том числе Соловецкому 10 000 и Артемиево-Веркольскому 5000 рублей. Ее взнос спас монастырь от закрытия — в 1840-е монастырь нуждался, не хватало даже на свечи, а в 1842 году пожар уничтожил постройки. Веркольскую обитель собрались уже закрывать, как почта доставила 5000 рублей графини Орловой. Монастырь ожил, а в 1891 году стал Первоклассным.

Свою энергию Анна Орлова направила на спасение души отца, «подвиги» которого ее ужаснули. Делая добро, оно мимолетно коснулась Веркольского монастыря, чем спасла его для жителей округи и Русского Севера.

В конце XIX века благотворителем Артемиево-Веркольского монастыря стал святой Иоанн Кронштадский (1829−1908) (в миру Иван Ильич Сергиев), уроженец села Сура, что в 50 км от Веркольского монастыря вверх по Пинеге. Ваня родился в семье, которая 350 лет (!!!) давала пинежским приходам священников — что подняло на высоту личную планку Ивана. В духовном училище он стал первым учеником, в семинарии — вторым. Но в соборе Кронштадта выбор оказался сложнее: идти вверх по церковной иерархии, будучи для нее удобным, или жить в Правде — не заботясь о мнении священноначалия и мнении «общественном». Выбрал Иоанн на всю жизнь служение в одном храме — Андреевском соборе Кронштадта.

Расписание Иоанна было: до 12 часов утренняя служба, с обеда и до полуночи обход Кронштадта — места высылки пьяниц и нищих петербуржцев — за исповедью. Такая жизнь принесла всероссийскую славу и немалые пожертвования. Кто-то подсчитал, что через его руки в год проходило до миллиона рублей, на которые содержались кронштадский приют, сиротский дом и воскресная школа. Монастырю Святого Артемия на Пинеге, в котором он ежегодно гостил, Иоанн Кронштадский построил в 1897 году главный собор — Успенский. Проповедник самых консервативных ценностей писал в «Предсмертном дневнике»: «Если Россия не очистится от множества плевел, то она опустеет, как древние царства и города, стертые правосудием Божиим за свои беззакония» и «Господи, да воспрянет спящий царь, переставший действовать властью своею; дай ему мужество, мудрость, дальновидность».

Когда «общественное мнение» России разошлось с интересами страны и оправдало революцию, Иоанн Кронштадский пошел против мнения, бросив всю энергию и влияние на укрепление смыслов государственности. За эту позицию в советский период ему платили ненавистью, а Русская православная церковь канонизировала в 1990 году.

Такие вот грешные и святые благотворители древнего Артемиево-Веркольского монастыря, что стоит на далекой северной Пинеге. При всей огромной разнице жизненных путей все они были создателями нашей страны, понявшими неизбежную «темную сторону» этого созидания и искавшими прощения за нее.

А мощи святого отрока Артемия Веркольского, находящиеся в раке собора с XV века, в Гражданскую войну 1918−1920 годов были спрятаны монахами и до сих пор не обнаружены.