Троица – день и праздник единодушия в духе

Сегодня в Православной церкви празднуют Пятидесятницу. Другое название праздника в православной традиции — День Святой Троицы, сокращенно просто «Троица». Отмечается событие, упоминающееся во второй главе книги Деяний апостолов: «При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них». С этого дня апостолы начали самостоятельную проповедь, в результате которой сразу же «присоединилось в тот день душ около трех тысяч», поэтому еще принято считать это событие днем образования Церкви.

Но название «Троица» скорее заслоняет смысл произошедшего и отдает дань догматике, когда сошествие на апостолов языков духовного пламени объясняется тем, что Третье Лицо Троицы открылось апостолам «равночестным Отцу и Сыну», и они до конца разобрались как надо славить Бога, заповедав, «чтобы люди воспевали Безначальнаго Отца, и Собезначальнаго Сына и Соприсносущнаго, и Пресвятаго Духа». Примерно в таком духе. Народ, правда, в массе своей, по привычке обложил праздник своими приметами: про грибы и рыбалку, про покос и, больше не зная, чем себя особо занять в этот праздник, понимая, что языков пламени с тех пор все равно никто не видел, насочинял разного фольклора: «Придет Святой Дух, станет на дворе, как на печи». Событие, одним словом, хорошее, есть что отметить. Пытаться собраться, как сказано, единодушно, так, видимо, никто и не пробовал. Да и зачем? Троица уже показалась, теперь можно отмечать событие, благодаря которому стало совершенно понятно, как славить Бога. Таким образом, упоминание, что «у множества же уверовавших было одно сердце и одна душа», оказалось оставлено за ненадобностью. Справлять тут нечего, было и было. Впрочем, хороводы водить тоже можно единодушно. Что касается того коммунизма, который у апостолов и общины после языков пламени наступил («все же верующие были вместе и имели все общее, и продавали имения и всякую собственность и разделяли всем, смотря по нужде каждого»), прецедент этот крайне соблазнительный и не может считаться примером до тех пор, пока человек «не победит в себе все страсти».

Одним словом, славить Троицу оказалось важнее всего и, вообще, достаточно. А собираться надо в храме и слушать, что скажет специально обученный духовной грамоте батюшка. Он подтвердит что Троица вся обнаружилась равночестной друг другу, и поэтому надо ходить в церковь, чтобы не отпасть, не принять число шестьсот шестьдесят шесть, не лишиться вечного блаженства со всеми святыми, которых можно будет видеть хоть каждый день, однако, не отвлекая их от непрестанной молитвы. Вот пока что в таком представлении наши верующие сейчас пребывают, есть, правда, среди них грамотеи, которые, изучая святых отцов и историю Церкви, выяснили для себя, что есть много нюансов, которые способны толковать по разному, не обязательно так уж прямо. Гиганты духа старины глубокой, конечно, передергивали, но время было такое, они с ересями боролись. На Церковь со всех сторон, как известно, наползали еретики, а так бы, конечно, Церковь может и не придавала бы большого значения всем этим определениям, кто из кого куда исходит, но вынуждена была сделать это, определила духовно, так что теперь у нас есть в том числе и Троица — и учение, и праздник — и мы ей, в том числе, можем и поклоняться, и учить народы, как это правильно надо делать.

Исполнение Святого Духа на апостолах в тот день предварено было ранее словами молитвы Христа «да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, и они да будут в Нас едино». Пребывать единодушными, едиными и означает быть Церковью Христовой. Быть единодушными, а не «правильно исповедовать Господа нашего». Но в Церкви это почитается за одно и тоже. «Единодушны» в том, что правильно исповедают. «Глубокая вера» в это дело — отличная ширма для духовных бездельников. Людей бездеятельных, веками в голове своей прокручивающих «взаимоотношения Троицы» и свое к этому трепетное отношение и к множеству прочих, не менее важных, правильных вещей. Поколение за поколением. Правильно славят, потому что правильно знают, единодушное осознание своей правильности. Самый последний пример этого месяца: прихожане Свято-Ольгинского храма Украинской православной церкви Московского патриархата в Киеве возбудились на Всеправославный собор, написали патриарху Кириллу: «Никаких изменений, никаких объединений с иноверцами, отступниками и еретиками мы не принимаем. Мы не предадим тебя, наша вера православная. Если нужно мы умрем за тебя, наша истина и благочестие. Мы хотим спросить: с кем нас хотят объединить? Нас хотят объединить с теми, о ком Матерь Божья сказала — «это враги мои и моего Сына. Да не будет этого никогда! Мы не признаем этот лже-собор.». И так далее. Три десятка подписей «глубоко, искренне верующих». И тысячи еще есть не настолько глубоких, но также искренне «верующих», с тем отличием, что до писем патриарху руки у них просто не доходят из-за лени или страха получить по шапке, отсутствия «настоящего вожака», способного разогреть этих вялых людей до угрозы «умереть за нашу истину».

О каком единодушии, единомыслии в современной Церкви может идти речь, если единственная мысль, которая всех объединяет еще пока — что вера их «правильная»? А раз правильная, то отмечать надо Троицу, а не пребывание в единодушии, исполняющим людей Духа. Троицу можно правильно исповедовать. Раз. Два. Три. Приходили по очереди. Специально не сразу! Подготавливали неокрепшие умы, чтобы не ошарашить сильно духовностью. Есть повод отметить. А исполнение Духа это — это третья, заключительная часть божественного показа. Впрочем, признаки того, что Церковь хочет выйти из состояния такого безрассудства, имеются. Задача задвинуть «правильность» на второй план, первым поставив смысл, не очень простая. Но, между тем, решаемая. Послания апостола Павла отличный образец того, как апостолы умели интеллектуально развести свободу сознательного исполнения Царства от желания отделаться от Бога правилами, разъясняя собеседникам, что второе равно неприятию Христа — «через дела ли закона вы получили Духа или через наставление в вере?». Чтобы наставлять в вере, а не в правильности, нужно в первую очередь понять, в чем здесь отличие, и почему «правильность» веру всегда убивает. Если это понимание будет, то приятие Духа в единодушии станет совершаться, а не только праздноваться раз в год как событие. К празднику как совершению на всех исполнения Духа должна бы готовить себя Церковь. Но есть ли, осталась ли еще у нее для этого воля?