Несмотря на то, что речь президента была довольно краткой, всего около полутора часов, и ее можно считать лишь репетицией перед Пятым Всебелорусским народным собранием, нельзя не отметить, что белорусский лидер сделал несколько весьма примечательных заявлений, которые действительно заставляют задуматься.

Учебник белорусского языка

Конечно, многие из экспертов сделали упор на слова Лукашенко о том, что белорусы и русские, хоть и братья, но живут в разных квартирах, а руководство республики не будет у Кремля «на побегушках». Эта фраза стала самой обсуждаемой в медийном пространстве, хотя она не стала чем-то совершенно неожиданным. Президент и ранее говорил подобные вещи, попутно пеняя тем, кто думает, что он полностью зависим от России. При этом практически неосвещенным осталось другое, довольно важное и спорное высказывание руководителя республики. Речь в данном случае идет о нескольких минутах, которые Александр Лукашенко посвятил вопросу белорусизации и отношения к этому со стороны Москвы. По словам президента, ему «противно слушать от некоторых ангажированных рупоров из России, что у нас чуть ли не «мягкая белорусизация»: «Это к добру не приведет, тем более это ложь! Мы — один народ, от одного корня выросли: россияне и белорусы… Еще раз подчеркиваю: мы никогда не будем жить вне этого так называемого культурного мира, который создал русский, белорус и украинец. Это наша твердая убежденность».

Правда, хотелось бы напомнить, что еще год назад белорусский президент не был столь категоричен. В конце января 2015 года, во время большой пресс-конференции глава республики заявил, что «есть отдельные умники, которые заявляют, что Белоруссия это, как они говорят, часть русского мира и чуть ли не России», которым стоит об этом забыть: «Забудьте. Белоруссия суверенное и независимое государство… Мы заставим любого уважать наш суверенитет и независимость, кто помышляет, что не было, мол, такой страны. Не было, а сейчас есть, и с этим надо считаться». В этот раз такого напора со стороны белорусского лидера не было.

Как бы там ни было, но слова главы государства о том, что в стране нет никакой белорусизации, прозвучали как раз в тот период, когда многие наблюдатели, как внутри страны, так и за ее пределами, стали говорить об обратном. Конечно, с точки зрения белорусского государства отрицать важность процесса сохранения культурных традиций и местной истории нельзя. Однако и говорить о том, что сегодня в республике абсолютно все в порядке, также не совсем корректно. Достаточно знать некоторые факты, чтобы это стало понятно.

Например, сегодня в Белоруссии планируется своеобразная реформа начального и среднего образования. Среди всего прочего предполагается, что со следующего учебного года второклассники будут изучать белорусский и русский языки и литературу одинаковое количество часов, независимо от того, русскоязычная это школа или белорусскоязычная. Теперь у школьников будет по три урока русского и белорусского языка и по два часа литературы. В настоящее же время количество часов отличается в зависимости от того, на каком языке происходит обучение — если на русском, то русского языка больше. При этом с 5-го по 11-й класс количество часов обоих языков в любом случае одинаково. Такое решение чиновники от Министерства образования Белоруссии объясняют тем, что уже с 2012 года в стране наблюдается постепенный рост интереса к белорусскому языку, а ученики русскоязычных школ, получив такую возможность, все чаще стали изучать на нем историю и географию республики. В нынешнем учебном году, например, желание изучать историю на белорусском языке якобы изъявили более 18 тысяч учеников, что считается в Минобразования «хорошей тенденцией». Видимо, именно поэтому с этого года ученики 10-х классов средних школ могут изучать белорусский язык и литературу на повышенном уровне, а со следующего года такая возможность появится и у одиннадцатиклассников.

Необходимо отметить, что статистика, которой пользуются местные чиновники, объясняя нынешний крен в сторону белорусского языка, немного не совпадает с реальностью. В стране на белорусском языке разговаривает лишь несколько процентов населения, хоть и признают своим родным языком больше половины, отождествляя его, скорее, с национальным признаком. И при этом, по утверждению чиновников, дети в школах все больше и больше хотят его изучать, вероятно, считая, что он им пригодится в будущем больше, чем любой другой иностранный язык. Правда, поверить в это довольно сложно, а возросшую, по официальной версии, любовь школьников к практически мертвому языку можно объяснить довольно просто — искусственный подогрев интереса за счет пресловутого административного ресурса. Например, ни для кого не секрет, что историю Белоруссии стараются преподавать на белорусском языке потому, что так «рекомендуют» сверху, а не потому, хотят того ученики или нет.

В этом контексте хотелось бы напомнить, что языковой вопрос является одним из краеугольных вопросов в национальной риторике любого государства, особенно, если оно является лимитрофом по сути. И Белоруссия в этом плане не исключение. Правда, здесь белорусский язык, как его ни старались привить народу, так и не прижился. Достаточно вспомнить, что до референдума 1995 года он считался единственным государственным языком, что привело к тому, что к середине 1990-х в белорусскоязычных школах учились около 40% учеников (75% первоклашек). Однако впоследствии, когда в стране появился и второй официальный язык — русский, ситуация изменилась буквально за несколько лет. В 2012—2013 годах в стране на белорусском языке, по официальной статистике, училось лишь 17% школьников. По-видимому, сегодня в Белоруссии ситуацию решили изменить. Недаром министр образования Михаил Журавков практически сразу после того, как его назначили на эту должность, заявил, что со временем больше половины предметов в школе будут преподавать на белорусском языке.

Казалось бы, что такого в том, что в Белоруссии стали прививать интерес к собственному языку и культуре, углубленно изучать белорусскую историю, говорить о своей национальной гордости или популяризировать вышиванки, проводя их дни, раскрашивая стены домов и одевая в них учеников школ. Тем более когда глава государства не видит в этом ничего особенного, считая, что в стране нет никакой белорусизации, и он по-прежнему стоит на страже равенства всех национальностей. Однако необходимо отметить, что именно языковой вопрос зачастую ложится в основу национализма и нетерпимости к иным народам. Особенно, если этот язык является практически мертвым, а для доказательства его жизнеспособности элита создает образ врага, говорящего на ином языке. Так уже было в Прибалтике и на Украине. Исходя из этого, нынешние слова белорусского президента о том, что в стране нет и быть не может никаких национальных проблем, так как именно он в свое время повернул подобные негативные процессы вспять, выглядят не совсем убедительно. Более того, фраза Александра Лукашенко: «Что, вернемся к этим нацменовским временам, когда у нас пытались вытащить жилы и посмотреть: а сколько же у белорусов российской крови? И посадили полстраны на чемоданы из-за того, что они русские», — и вовсе выглядит двусмысленной. То ли это риторический вопрос и желание президента напугать белорусов, что без него страна погрузится в пучину национальной вражды, то ли неприкрытый намек России на то, кому она обязана спокойствием на своих западных рубежах. И хотелось бы того президенту или нет, но скрыть тот факт, что в Белоруссии наметился перекос в сторону местного национализма, уже вряд ли получится.